Кровь Василиска. Книга XI (СИ) - Тайниковский
Странно…
Я осмотрелся по сторонам, и понял, что ошибся.
Я все еще был в том же саду, что и до этого, вот только обстановка вокруг сильно изменилась.
Да, все еще была глубокая ночь, но пропала Алая Графиня, но зато вокруг появилось очень много других призрачных фигур.
Что происходит? — подумал я и осмотрелся.
Первое, что я увидел это цветы, которые, как и раньше, были завораживающе красивы, вот только их цвет…
Все бутоны были алыми, как только что пролитая кровь.
Я опустил глаза вниз и понял, что я тоже призрак, вот только от остальных призрачных фигур, собранных в саду сильно отличался. Я был практически невидимым и лишенным хоть какого-нибудь цвета, в то время как остальные фантомы были хоть и полупрозрачными, но цветными.
А еще меня от остальных отделял эмоциональный фон, так как в отличии от остальных фантомов, я был скорее удивлен и обескуражен от происходящего, а вот остальные явно пребывали в другом настроении.
Другие призраки были озлоблены и в гневе. Это было видно невооруженным взглядом.
Чего это они? — подумал я, смотря на беснующуюся и рычащую толпу, а затем я увидел ее.
Девушку в ярком алом платье, цвет которого выделялся на общем фоне, даже несмотря на то, что все полупрозрачные, я узнал сразу.
Это была Алая Графиня.
Вернее, то, кем она была раньше.
Я посмотрел на молодую аристократку и мои догадки насчет ее внешности подтвердились. Она, действительно, была очень красивой.
Но что тут происходит⁈ — я посмотрел на двух воинов, которые вели девушку в платье и понял, что аристократка была в кандалах.
Но, что она сделала? — я, не обращая внимания на разъяренную толпу пошел вперед, и надо сказать, что вышло у меня это без особых проблем. Я спокойно проходил сквозь призрачные фигуры и вскоре, был уже рядом с Алой Графиней.
При этом, не один фантом, через которого я прошел не обратил на меня внимания, и вскоре я понял почему.
Оказавшись рядом с пленницей, первое, что я попытался сделать, это помочь ей.
Я хотел оглушить стражников, но мои удары, просто, прошли сквозь них.
Получалось, что среди всех призраков, я был самым призрачным…
Плюс, я понял, где нахожусь.
С большой вероятностью, это были воспоминания Алой Графини, и логично, что я никак не мог на них повлиять.
А значит, мне оставалось быть лишь свидетелем происходящего…
А тем временем, девушку в шикарном красном платье, двое стражников вывели на помост, который явно был сколочен наспех.
Там уже стоял человек облаченный в полупрозрачную черную мантию, который, смерив Алую Графиню презрительным и надменным взглядом, достал из кожаного тубуса бумагу свернутую в трубочку, а затем развернул и начал зачитывать.
— Графиня Алис Нова! — произнес он и с презрением посмотрел на закованные в кандалы девушку в платье. — На колени ее! — приказал он, и воины силком заставили бедняжку опуститься на колени.
Толпа начала громко улюлюкать.
Мужчина в черной мантии поднял руку и народ быстро успокоился.
— Графина Алис Нова признается виновной в том, что занималась ведьмовством, — начал зачитывать обвинитель с бумаги у себя в руках. — Своей черной магией, она не только разрушила несколько семей уведя от верных жен мужей, но также погубила урожай нескольких фермеров, тем самым обрекая людей на голод! — произнес он и толпа снова начала бесноваться.
Мужчина в полупрозрачных черных одеждах хищно улыбнулся.
— Тихо! — громко произнес он и народ снова успокоился. — Помимо этого, графиня, которая уже лишена титула, обвиняется в многочисленных прелюбодеяниях, совершенных вне брака, а также убийстве нерожденных детей! — продолжил зачитывать обвинения незнакомец. — Исходя из всех прегрешений этой женщины, городской суд вынес приговор, — обвинитель не без удовольствия посмотрел на молодую девушку в алом платье. — Корона и городской суд приговаривает Алис Нова к смертной казни! — радостно и громко произнес мужчина и толпа, которая окружала помост, вновь взревела и заулюлюкала.
Обведя беснующихся от радости горораж взглядом, обвинитель поднял руку и толпа понемногу стихла.
— Так, как Алис Нова лишена своей знатной фамилии, а также за свое причастие к темной магии и ведьмовству, то Корона и городской суд, приговаривает ее к смертной казни, через повешение! — огласил вердикт судья. — И дабы избежать перерождения этой змеи, повешена она будет на освященной земле! — добавил обвинитель. — Видите ее на колокольню! — приказал он стражникам, и те подняв Алую Графиню с колен, потащили ее в сторону небольшой колокольни, которую я уже видел ранее.
Странно, почему она не хочет оправдаться? — подумал я и приблизился к воинам, которые вели Алис практически вплотную
Изверги! — была первая моя мысль, когда я увидел, что бедняжке зашили рот.
Я с ненавистью посмотрел на судью, но к сожалению, ничего ему сделать не мог.
А тем временем, девушку силком приволокли на колокольню, где уже все было готово.
Подойдя к краю, мужчина в черных одеяниях обвел толпу взглядом и даже помахал им всем рукой.
Внизу сразу же отреагировали и толпа громко заулюлюкала и подняла руки вверх, тем самым приветствуя этого человека.
Так как я забрался на колокольню вместе с судьей и стражниками, меня перекосило от гнева и омерзения, когда я увидел, как радуются жители города этой казни над неви…
И тут мне в голову пришла одна логичная мысль.
А так ли невинна была эта девушка? — подумал я, смотря на аристократку, которой в данный момент, надевали петлю на шею.
Возможно, она, действительно, все это совершила, но тогда у меня возникал другой вопрос — стала бы она это все показывать, если бы была виноватой?
Да, а кто ж этих призраков знает⁈ — подумал я, наблюдая за тем, как Алис подводят к краю колокольни и как она истошно мычит и пытается вырваться.
Бесполезно…
— Властью данной мне Короной и городскими властями, я приговариваю тебя к смерти, ведьма! — тем временем произнес судья, а затем наклонился к самому уху молодой девушки и прошептал. — А я тебя предупреждал… — а затем он просто толкнул Алую Графиню вперед.
Ее тело упало вниз, веревка натянулась и, сначала, сломала бедняжке шею, но смерть наступила не сразу.
Не знаю, какие муки испытывала Алис, когда ее шея была сломана, но когда она начала, в конвульсиях дергаться, а толпа все сильнее бесноваться, произошло следующее.
Ей удалось порвать путы, которыми был сшит ее рот.
— Я… кха-ха не… вино… ва… та… — прокряхтела она. — Не… на… ви… жу, — это были ее последние
