Полуварвар - Тимофей Иванов
Старик же, удовлетворившись моим рассказом, решил заваливаться спать. Я ведь всё равно уже встал и заново закемарить вряд ли успею. Так что пришлось окончательно просыпаться и садиться спиной к костру. Говорят, что человек может вечно смотреть на три вещи: огонь, воду и то, как работает другой человек. Я бы пожалуй тоже был не против повстматриваться в игру пламени, но это было дурацкой идеей. Смотря на огонь, часовой напрочь забивает себе возможность что-то разглядеть в темноте, так что костёр согревал меня с тыла.
А я размышлял о недавнем сне и давно мёртвой эльфийке. В памяти даже всплыл эпизод из марвеловского фильма с Локи в камере и его фразочка, которую наверно стоило повторить пафосно вещавшей собеседнице. Интересно насколько офигевшее бы у дамочки было лицо, если б я поинтересовался в каком же она отчаянии, раз обратилась ко мне? Нынешние эльфы — это всё-таки пафосные засранцы, судя по всему не чуждые расизму, полукровка во главе Дома для них — нонсенс. И что-то сильно сомневаюсь, что у снежных ушастиков дело было поставлено как-то иначе. Однако остальные кандидаты, надо думать, ещё хуже, я ведь хотя бы свободен.
Тут невольно вспомнилась встреча с зелёноволосыми братом и сестрой. Рабства в чистом виде у эльфов, вероятно, не существовало, но как говорится, хрен редьки не слаще. Двуногого можно так договорами закабалить, что он уже никогда никуда не дёрнется и Суртур его знает, что там вообще за обеты надо приносить. В конце-концов всё настолько жёстко, что эльфы слуг других высокородных сбывают на сторону, что как бы слегка намекает — новые клятвы не могут перебить старые. По-видимому все остальные потомки дамочки давным-давно дали обещания до конца жизней ишачить на чьи-то чужие Дома, а может даже побожились, что своего создавать никогда не будут. При таких раскладах я становлюсь не лучшим кандидатом в главы, а просто тупо единственным. На меня хоть какая-то надежда есть, может где эльфийку себе найду и заделаю толпу на три четверти эльфов, которые уже почти достойны будут называться членами Дома Холодного Рассвета, а там, глядишь, внуки пойдут, в которых грязной крови будет только одна восьмая. Мда, так себе надежды для давно мёртвого матриарха Дома, но других вариантов ей не завезли, потому что в эльфийском обществе творится пипендр. На секунду мне невольно подумалось, а как люди на Земле отреагировали бы, если им пришлось подписывать обязательство работать только в той фирме, в которой работали их родители, никогда из неё не увольняться и, упаси хосподи, никогда не становиться ни самозанятым, ни тем более индивидуальным предпринимателем или соучредителем другой фирмы? Бред конечно и сравнение не сравнимого, но всё же на моё восприятие мира это накладывалось именно так. И таки да, у меня теперь в собственности ЗАО Холодный Рассвет в котором есть целый один сотрудник, он же директор, но нет ни уставного капитала, ни производственной базы, ни… Да ни хрена в общем нет, кроме гордого названия и частично развалившегося объекта недвижимости у йотунов на куличках, млять. Хорошо ещё эльфийке я не обещал поднять это депрессивное предприятие с колен и сделать лидером рынка.
За размышлениями о превратностях судьбы, а также схожести и расхожести разных миров с эпохами, потихоньку прошло моё дежурство. К счастью, никто нас не побеспокоил и утром мы продолжили путь. Мысли о всяких глупостях как-то потихоньку вылетели из моей головы и я сосредоточился на дороге, а также на любовании природой вокруг нас. В многодневном пешем переходе надо всё-таки искать что-то хорошее. Нет, конечно в ледяных пустошах Фростхейма была своя особая эстетика, но Ассонхейм нравился мне гораздо больше. Было приятно смотреть на море с высоких скал, взор радовали леса и поля, закаты и рассветы. Ну а промежуточной остановкой в нашем путешествии стал высокий водопад, недалеко от которого находился вполне опрятненький и симпатичненький домик с небольшим огородом, наполовину засаженных магическими травами.
На веранде же дома в плетёном кресле сидела благообразная старушка в расшитом рунами платье и курила трубку. Сначала уловив носом запах табака я даже не понял что это, но однако вскоре вспомнил эту дрянь и тут же зарёкся даже смотреть в её сторону. Скажем дружно — на хрен нужно, мне в прошлый раз помереть пришлось, чтобы бросить. Старушенция тем временем не заметила моих душевных терзаний и немного хрипловатым голосом проговорила:
— Подзадержались вы, я уж думала одна садиться ужинать. Проходите в дом.
— Здравствуй, Скалда — улыбнулся в усы Гринольв — Ты не меняешься.
— Доброго здравия — слегка поклонился я, вставив свои пять копеек, пока давние знакомые не ушли в какие-нибудь глубокие дали, как у старика это часто бывало с Бруни.
Правда бабуська на это только махнула рукой, подгоняя нас и беззлобно проворчала:
— Топайте уже.
Войдя в дом, мы уселись за стол, скинув в угол поклажу. Мне в глаза бросились множество сушёных трав под потолком и куча всяких разных мешочков, развешанных по стенам. Запах в помещении стоял специфический и оно пожалуй вполне походило на жилище какой-нибудь деревенской знахарки. Скалда тем временем подошла к печи, открыла заслонку и вытащила ухватом котелок с кашей и мясом. Еда тут же оказалась на тарелках, рядом с которыми, как по волшебству, появились стаканы с морсом. Отказываться никто не стал и мы разделили с хозяйкой пищу.
Наевшись же, Гринольв спросил:
— Ну как ты
