Кто ты, Такидзиро Решетников? - Семён Афанасьев
— Хаяси-сан, что я могу сделать, чтобы ты перестала нервничать? — я вижу, что суммы, которые предстоит перегнать через фирму-прокладку (которую, в свою очередь, ещё нужно создать), заставляют Хоноку трястись от напряжения.
По вполне понятным причинам: что на меня можно положиться, твёрдо знаю я, но не она. Знакомы мы едва ли сутки; по должности и социальной роли я, как бы помягче, не обладаю необходимой кредитной историей.
В её глазах происходящее похоже на нечто, напоминающее грандиозную афёру.
Поскольку финансистка молчит, я принимаюсь за омлет с креветками:
— Давай к счетам новой компании доступ сделаем только тебе? А у меня пускай даже подписи в банке не будет. Поможет твоему спокойствию?
Она как раз обдумывает, как что-то в этом духе предложить. Так, чтобы и меня не оскорбить, и миллионы типу, которого знает второй день, надолго не вручать. Под честное слово и пронзительный взгляд голубых глаз, ещё и в чужой сингапурской юрисдикции.
— А ты согласишься на такое? — Хаяси напрягается сильнее. — Это бы здорово сэкономило мне нервы, — честно добавляет она. — Извини.
— Уже соглашаюсь. Бывает, что у директора и владельца нет подписи, только у финдира. Давай и тут так сделаем.
— Тогда всё более чем просто! — настроение финансистки резко идёт вверх. — Кстати, что у тебя за дела вечером? Такие, что не сможешь вылететь до утра даже в случае моего приказа? Ты же уже понял, что в этом вопросе шутить не стоит?
— Предлагаю не плодить сложностей, — из второго неначатого горшка щедро добавляю креветок на её тарелку, чего добру пропадать. Особенно с учётом цен. — Сейчас доедаем, потом идём через дорогу в офис ближайшего нотариуса. Там делаем на тебя доверенность. Ты летишь, куда надо, и открываешь компанию плюс счета по моей доверенности. Мне доступ к банку не даёшь.
— Понадобится твой паспорт, его заверенная копия. — Она изучающе смотрит на меня из-под опущенных ресниц, думая, что я не вижу.
— Без проблем. Сделаем.
Какое-то время едим молча. Хонока лихорадочно крутит в голове схемы; параллельно пытается решить, как относиться ко мне; местами страдает из-за грядущего падения репутации.
Намолчавшись вволю, финансистка изрекает:
— Ты очень странный человек. Если бы не вчерашняя сцена с твоей бывшей на моём багажнике, сейчас не уверена, что согласилась бы. На это вот всё.
— Хорошо, что я костюм успел сменить. Иначе стечение факторов могло быть менее удачным: встречают по одёжке.
— Сложно не согласиться… Так, сейчас к нотариусу, потом по рабочим местам. И эт-то-о, Решетников-сан.
— Да?
— Когда явишься на рабочее место, можешь Камамото не опасаться: я сама решу с ним вопросы потом. Хотя и не хами ему особо.
И не собирался (ни хамить, ни опасаться), особенно в свете сказанного в бассейне Хьюгой-младшей. Но вслух говорить не буду.
* * *
К сожалению, дежурного юриста с лицензией нотариуса в здании не оказалось (отпуск), потому, как и сказал Решетников, пришлось шагать через дорогу.
Это, в свою очередь, заняло больше, чем планировалось — а вылететь в Сингапур она хотела сегодня.
Хонока не стала мелочиться и до аэропорта взяла вертолёт деда. Ожидая посадки на рейс после пограничного контроля, Хаяси-младшая наконец выцарапала из глубин подсознания ту мысль, которую никак не могла поймать за хвост.
Покосившись на орущего ребёнка, тоже летевшего бизнес-классом (куда смотрит мамаша? Почему как-нибудь не успокоит?), финансистка вздохнула и вставила в уши наушники:
— Решетников-сан, — на вызов хафу ответил сразу. — Я упустила одну деталь, пожалуйста, займись после рабочего дня.
— Чем именно?
— Зарегистрируй личную LLС. Вот контакты юриста, он поможет с открытием чистой компании. Затем сбрось мне её реквизиты — я пришлю договор.
— Какой? Зачем? — по телефону за её мыслями он явно не успевал.
— Хочу, чтобы ты был в Йокогаме оформлен и как независимый поставщик консалтинга. Отдельное юридическое лицо, не только как сотрудник логистики.
— Но…
— Пожалуйста, в этом вопросе не спорь. Я очень хорошо понимаю, что делаю. И для чего. У тебя будет два контракта: вдобавок к текущему стажера — договор от твоей фирмы, где ты единственный владелец и директор.
— С бессрочным контрактом моего класса запрещено выступать учредителем в бизнесе. Это политика Йокогамы, ты должна знать. — Он подумал и уточнил. — Или я увольняюсь? Но тогда я запутался, как быть с Сотрудником года и твоим планом?
— Я лично сделаю пометку в твоём профайле, не переживай. Финансы имеют право закрывать информацию: о твоей здешней фирме никто не узнает, как и о сингапурской.
— Закрывать — ты имеешь в виду, секретить?
— Да, — поморщилась Хонока, не любившая таких слов. — Суть, для твоего спокойствия: компанию ты откроешь по моему прямому приказу, в интересах Департамента Финансов, в рамках проекта, детали которого конфиденциальны и не могут быть раскрыты никому.
— Даже двадцать четвёртому этажу?
— Никому, включая безопасность и регулярный менеджмент, сказала я.
— А так можно? — кое-кто озадачился.
— Конечно. Есть чёткие зоны ответственности. Секреты моего департамента по важности коллегам с двадцать четвёртого не уступают, как и мои полномочия в подобных случаях. Тебе сбросить ссылки на устав корпорации?
— Не нужно. Кажется, начинаю понимать.
Слава богу, у него хватило ума не озвучивать по телефону то, о чём наверняка догадался: откаты, чёрный нал, серые схемы, участие в тендерах министерства (здесь три предыдущих пункта часто ходят вместе).
— Похоже, мой негласный рейтинг только что начал стремительно расти, — констатировал стажёр.
— Это было предсказуемо, особенно после определённого стечения обстоятельств, — уклоняясь от конкретики, прокомментировала Хонока в ответ.
И отключилась.
* * *
Камамото Кунисигэ не знал, как поступить.
Новый сотрудник… дальше хотелось бить, крушить, ломать.
Стажёр складского отдела, абсолютно хамским образом устроивший себе перевод в снабжение, недовольством шефа только что не подтёрся: исчез с рабочего места, где-то отсутствовал больше чем полдня, обратно заявился, одетый иначе, чем утром.
В костюм от Курихара, если совсем точно. Новая коллекция.
Самое интересное, начальник отдела снабженческой логистики вроде бы даже готовился его встретить. Как только Решетников технично испарился вместо того, чтоб заслуженно страдать за пустым столом, Кунисигэ, будучи опытным аппаратчиком, неофициально напряг знакомых из безопасности.
Те по секрету сообщили, что сперва негодяй пошёл плавать в Атлетику,
