Кровь. Надежда. Эгоизм - Игорь Дикарёв
— Нужно срочно что-то делать, иначе мы погибнем! — вопил не то мой внутренний голос, не то кто-то из уцелевших бойцов. И я сделал.
Начертил в воздухе конструкт в форме квадрата, вставил руны: огонь, ускорение, увеличение, разрушение в вершины, и влил столько силы, сколько оставалось у меня в резерве. Выпустил я заклинание не во врагов, а в потолок, прямо в центр зала. Я назвал это заклинание «бада-бум», ибо оно по задумке должно вызывать взрыв, который вскоре и последовал.
Однако грохот от взрыва и вспышку я каким-то образом пропустил — видимо, какое-то время был без сознания. А когда очухался, то обнаружил, что моё импровизированное инвалидное кресло куда-то исчезло, рядом стонет уцелевший боец, а косолапый роет землю своими лапищами.
Выжившего бойца, если мне не изменяет память, зовут Гвен, у него придавлены валунами ноги.
Я осмотрелся. Большого зала больше не существовало. Потолок обвалился (на что я, собственно, и рассчитывал), погребя под собой десятки тварей и, к превеликому сожалению, несколько моих людей. Мы уцелели лишь благодаря тому, что были рядом с медведем-химерой, и он принял на себя основной удар от взрыва, а затем и от рухнувшего потолка.
Похоже, в этот момент Бурый что-то раскопал, потому как резко куда-то провалился, а следом за ним рухнули и мы с Гвеном. Мы оказались в очередном коридоре, в котором, к счастью, никого не было.
Ноги Гвена теперь оказались свободны, и я увидел, что из них бежит кровь. Долго бедолага так не протянет.
Я поскрёб по сусекам, собрал крохи оставшейся в искре манны и вложил её в исцеляющее заклинание. Кровь остановилась, боец был спасён, но я теперь был абсолютно пуст. Ни крохи манны не осталось. Я вспомнил про второе зелье, что висело на поясе, и спешно выпил мерзкую на вкус, с отвратительным запахом, но столь полезную для искры жидкость. Теперь магический резерв быстро пополнится, но всё равно на это уйдёт не меньше пары десятин. Так что враг, появись он сейчас, представляет для нас смертельную угрозу.
Не успел я об этом подумать, как в одном конце коридора послышались приближающиеся шаги. Я дал израненному медведю команду закрыть эту часть коридора. Едва косолапый занял позицию, как сразу после этого послышались шаги с другой стороны коридора.
— Да твою же задницу через плечо и вокруг головы! — выругался я, так как ничего другого мне не оставалось. Похоже, пришло время умирать.
Противник приближался. В конце коридора замелькали тени...
Стоп! Какие ещё, к завру, тени? Если есть тень, значит, есть свет, так? Откуда там свет? И тут до меня дошло: наши! С факелами. Вот откуда свет.
— Командир, это вы? Вам нужна помощь?
— Это я. Помощь не нужна, но я до смерти рад, что это пришли вы, а не твари. Напугали. Ваш отряд цел?
— Цел. Все живы-здоровы! Ни одну арахниду не встретили!
С другой стороны тоннеля тоже прибежал отряд бойцов. У них тоже было всё в порядке.
Обговорив случившееся, мы двинулись дальше вместе. Меня тащил на спине один из бойцов, отличавшийся особо крепким телосложением. Судя по внешности, это был полуорк.
Мы ещё пару десятин бродили по коридорам, встретили остальные отряды, часть которых тоже потрепало в схватках с тварями, но, несмотря на раны, все были живы. Похоже, больше всего не повезло именно нашему отряду.
Несмотря на то, что мы обошли все коридоры, ничего полезного так и не удалось найти. Я ожидал немного другого результата…
Глава 16 Саян. Глубины мрака.
Во время опытов над тварями мне не удалось выявить какой-либо явно их уязвимости перед определённым видом магии. И огонь, и электричество, и кинетика, и разложение, и все иные виды магии действуют на тварей одинаково хорошо. (отрывок из трактата, подаренного Саяну магистром Айном).
Похоже, что мы либо опоздали и наших друзей уже съели, либо мы что-то упустили.
Марон уже вовсю мародёрствовал, здоровые помогали раненым, медведь жрал тела погибших арахнидов, если успевал добраться до них быстрее знахаря, а я сел и задумался.
Твари внешне больше всего похожи на гигантских пауков. Что-то в них есть от ракообразных, а морды напоминают дельфиньи. Но по поведению и организации они больше всего напоминают ос или муравьёв. А у тех и других есть матки, что живут в глубинах муравейников или ульев, несут бессчётное число яиц и, как правило, не покидают своих домов. Тогда почему нам не встретились ни матки, ни яйца?
Пролетали почти вертикально, из-за отсутствия ветра, косматые хлопья снега. Небольшой мороз приятно щипал лицо. Я закрыл глаза, попытался мысленно связаться с Оло. Ничего не вышло. Я не чувствовал его присутствия. Либо он без сознания, либо его здесь нет. Но неужели голос из сна обманул меня? Неужели мы напрасно проделали столь долгий путь и не найдём ни наших друзей, ни ответов на вопросы? Я хотел лечь спать, чтобы связаться с голосом, но почему-то был совершенно уверен, что попасть на аудиенцию к Голосу мне не удастся. Тогда на чью ещё помощь мне надеяться? Я не знаю. Нам, возможно, впервые в истории Триала, удалось заглянуть вглубь территории врага, разорить гнездо, но что дальше?
Да, поход нельзя назвать бесполезным, но всё же я ожидал большего. Марон обзавёлся ценными ресурсами для изготовления снадобий, мы перебили немало врагов, показали противнику, что можем не только защищаться, но и способны пойти в атаку. Возможно, теперь твари будут более осмотрительным, и наступление арахнидов замедлится.
И тут либо у меня прошло нервное напряжение, что было вызвано боем, либо просто произошло озарение, но меня посетила одна очень дельная мысль, и я воскликнул:
— Бурый! Хватит жрать! Дуй вниз и копай!
Ко мне поспешил Марон.
— Ты тоже думаешь, что мы ещё не закончили?
— Ты о чём, Марон?
— О том, что ещё рано топать домой. Здесь есть ещё твари, которых мы должны препарировать, прежде чем уйдём!
— Тьфу, Марон! Я вот всё пытаюсь понять, кто ты: мясник или гений?
—А что, есть разница?
— Есть, дружище, хотя и не всегда.
Мы беседовали со знахарем ещё какое-то время о его настойках, о том, как он препарирует тварей, о том, откуда у него берутся
