Факультет Чар. ЧарФак (СИ) - Кира Тигрис
Но куда же делся мой таинственный спаситель в пушистой мини-юбке и огромным гелевым шаром вместо головы? Подгоняемая любопытством, солидарностью и еще не знаю, чем, в разгар суматохи я быстро открыла балконную дверь, схватила незнакомца за руку и втянула внутрь своей спальни. Мне хватило пары ударов сердца, чтобы его узнать, пары мгновений, чтобы крепко выругаться и потом пары часов, чтобы, наконец-то, прийти в себя. Передо мной стоял уже хорошо знакомый высокий парень с медово-карими глазами и теплой улыбкой с ямочками на идеально ухоженном лице. Впрочем, его приветливая улыбка тут же испарилась, едва он увидел меня.
— Леон?! — выпалила я, с ужасом наблюдая, как с его головы быстро сползает большой тюрбан из белого банного полотенца, тень от которого я приняла ранее за тень от огромного полусдутого гелевого шара. Мокрые, и потому ярко-золотые, локоны длинных волос с брызгами разлетелись по его массивным мускулистым плечам… Тоже мокрым и абсолютно голым! В темноте я с ужасом разглядела его блестящие от капель воды железный торс и железные бицепсы с трицепсами. На парне не было ничего, кроме маленького, не по размеру, белого полотенца, которым он подпоясался — именно его тень я и приняла за тень пушистой мини-юбки… очень короткой и ненадежной. Ну конечно же! Он обкрутил самым большим банным полотенцем свои драгоценные мокрые волосы! Так поступила бы любая блондинка.
— Что ты тут делаешь?! — закричала я в панике и добавила еще, — ты же голый!
— И тебе привет! — тихо сказал он, стоя босиком на пушистом ковре, от его влажной кожи в воздух поднимался легкий пар и сладковатый аромат дорогого геля для душа «Клубника со сливками». — Ты, между прочим, тоже!
И тут я с ужасом поняла, что на мне сейчас действительно ничего нет, кроме стареньких серых боксеров…
Глава 18. Горячий шоколад с бананом
Я в панике опустила взгляд вниз, на свою маленькую, но совершенно ничем не прикрытую грудь. Может быть, именно поэтому домовой так часто прятал свою голову под подушку, когда я поворачивалась к нему лицом? А горгулья, в свою очередь, отворачивалась к стене или вообще делала вид, что уснула. М-да, кажется, в этой комнате было стыдно всем, кроме меня.
На мое счастье, массивная длинная тень от уличного фонаря «перерезала» мою грудь, словно черная толстая змея, надёжно спрятав во тьме все неприличное.
Я протянула вперед руку, быстро схватила пушистое белое полотенце, что сползло с мокрой головы Леона на его плечи, и бесцеремонно завернулась в него, словно нырнула в мягкие облака из сливок с клубникой.
Все происходящее длилось не дольше десяти секунд, хотя мне показалось, что пролетела маленькая вечность. Мой изумлённый взгляд недолго задержался на хорошеньком добродушном лице Леона с блестящими карими глазами и кривой, несколько насмешливой улыбкой. Он так ничего и не сказал по поводу банного полотенца, только что бесцеремонно украденного мной с его головы.
Мой удивленный, немного раздраженный, но ничуть не смущённый взгляд нагло скользнул по его крепкой жилистой шее на широкую грудь с атлетическим торсом, а затем, я без стеснения пересчитала все кубики на его идеально-плоском животе. Парень был слишком уж потрясающим, чтобы быть земным и настоящим, а не приснившейся мечтой любой девчонки. Но мои голубые глаза, светившееся, как далекие звёзды от увиденного совершенства, отнюдь не сияли от влюбленности, жажды его внимания и ласки. Увы, нет!
Жгучая черная зависть заставляла их искриться. Я все бы отдала за то, чтобы иметь такое тело, такие мышцы и обладать силой и ловкостью его хозяина. Да он же просто бог! Хотя, завидовать я должна была не физической подготовке Леона, а его силе воли и трудолюбию. Ведь сколько же требуется времени, усердия и целеустремленности, чтобы так себя прокачать. А у меня вот — сплошные отговорки, причины и оправдания безграничной лени.
А между тем, я продолжала любоваться на парня… Вот если бы у меня были такие плечи и кулаки, как у Лео, то Коста и все его прихвостни обходили меня за километр. Один удар, и они уже извиняются за все содеянное. Второй удар, и Коста оплачивает мои штрафы, а после третьего навсегда оставляет меня в покое.
Хотя… А что, третий удар действительно может потребоваться?
Думаю, что у Косты к этому времени уже все зубы кончатся, а из Доминика выбьется, как пыль из ковра, все хамство…
Ну почему? Почему природа так меня обидела? Зачем мне эти хиленькие тоненькие ручонки, которые и подтянуться-то толком больше трёх раз не могут? А мой живот, хоть и был худым и плоским, но вообще никогда не знал, что такое кубики… хотя бы один! И угораздило же меня родиться в этом мире слабенькой хиленькой девчонкой! Да еще вдобавок такой неорганизованной и ленивой…
Я, естественно, всегда была твердо уверена, что Леон был рождён таким идеальным, и никак не предполагала, что его успех кроется в кропотливой работе, ежедневных тренировках и строжайшей диете.
Я тяжело вздохнула, переминаясь с ноги на ногу, на мгновение закрыла глаза и резко протянула вперёд руку, так что моя раскрытая ладонь резко и бесстыдно упёрлась в его мокрые, рифленые и невероятно твердые кубики на животе.
Понятия не имею, каким взглядом все это время на меня смотрел Леон, я была слишком занята рассматриванием, как мне показалось, каждого его миллиметра.
— Нравится, да…? — шепотом спросил он, кладя свою большую горячую ладонь поверх моей.
— Да, заверните парочку! — проворчала я и тут же отдернула свою руку, словно пораженная электричеством. Так, он еще и издевается надо мной!
— Но-но! Полегче! Этот смертный только что три раза спас тебе жизнь! — проголосил Мот, высовывая голову из-под подушки, и, увидев, что я наконец-то прикрылась, по-человечески уселся на краю кровати на пятую точку. — Он защищал тебя своей голой грудью!
— Скорее уж, голой задницей! — проскрипела горгулья, которая, очевидно, со своего ракурса могла отлично разглядеть то, о чем говорила.
— Привет! — сказала я первое, что пришло в голову. Именно с этого простого короткого слова в нашей жизни и начинаются, порой, самые сложные и долгие отношения. А поскольку в создавшейся ситуации мне стоило быть несколько конкретнее, то я спросила. — Что ты тут делаешь?
Леона нисколько не смутил мой вопрос, он лишь пожал плечами.
— Я просто принимал свою позднюю ванну… как обычно с ароматическими свечами и лепестками роз, — он невольно закрыл свои
