Новая жизнь 8 - Виталий Хонихоев
— Вы… как вы можете! — восклицает староста: — такой алкоголь принести на школьную экскурсию!
— А что? — не понимает Киоко: — всегда приносили.
— Ты не понимаешь — говорю я: — Наоми у нас очень ревностно относиться к школьным правилам и вообще правильная девочка.
— Вот именно! — говорит Наоми: — правда мы сейчас не в школе… и я у отца коньяк увела… французский…
Глава 20
Школьная экскурсия и алкоголь, тайком пронесенный под одеждой… интересно, все школьники мира в этом одинаковы? Во всяком случае японские так почти не отличаются от наших… так же втихую разлили по чайным чашкам и сейчас делают вид что чай дуют. Томоко — раскраснелась и что-то втолковывает Птицу, края кимоно у нее на груди разошлись в стороны, бедный Птиц, помня, что все тут «девушки босса» — старается не смотреть туда и отводит глаза в сторону с вселенской тоской. Староста неожиданно нашла общий язык с Киоко, Самюэль ушел к себе в домик… Шизука куда-то исчезла. «Взрослые» в составе Мидори, Косум и Аримару — продолжали веселится, периодически восклицая «Кампай!» и поднимая плошки в воздух.
Я же пошел прогуляться… в туалет я пошел. Потому как павильончик на улице стоит и ближайший туалет — в нашем домике. Остро не хватало телефона в руке, в современном мире в туалет без телефона — значит быть обреченным читать надписи на освежителях воздуха и упаковках от туалетной бумаги… а тут у них правило, оказывается, цифровой детокс называется — служащие курорта вечером, перед купальней — собрали наши телефоны, уверили что они находятся в целости и сохранности и отдадут их нам только утром. Чтобы мы могли насладится вечером без погружения в сети интернета. Странное правило, как по мне, вечером уютнее со своим смартфоном… новости почитать, с родными списаться… с Бьянкой по видеосвязи поболтать. Опять-таки она фоточки мне присылает обычно в стиле «а вот я совсем-совсем голая на лабораторном оборудовании за четыре миллиона долларов»…
В туалете, что в нашем домике не оказалось даже баллончика освежителя воздуха, тут такая штуковина к стене прикреплена — сама по себе через равные промежутки времени воздух освежает. Так что я вынужденно изучал инструкцию по пользованию туалетом… а там было не так уж и много информации. Хотя довольно неплохие картинки. Или скорей пиктограммы. Судя по ним нельзя было смывать предметы женской гигиены, вставать на унитаз ногами и захватывать мир с помощью ершика. Хм.
Когда я шел обратно, к павильончику — я остановился на дорожке и подошел к скамейке неподалеку. Пирующие в павильончики были неожиданно тихими, видимо и на них повлияла магия ночи… наверное надоело орать «кампай!», утомились. Все-таки сперва горячие источники, помылись, распарили тело, потом — свежий воздух и хорошая еда с алкоголем… хотя от Косум я ожидал что та до утра будет в себя сакэ с пивом заливать, она может.
Что-то неуловимо изменилось в воздухе вокруг и я втянул его ноздрями… лавандовое мыло, запах чистого, выстиранного и ароматизированного постельного белья… или хлопчатобумажного кимоно? И … легкий хруст, шелест, которое издает это самое кимоно при движениях…
— Что не сидишь со всеми? — спрашиваю я, не поворачивая голову. Шизука — а это она уселась рядом со мной — пожимает плечами.
— Мне … не по себе… — признается она и кидает взгляд через забор в сторону кластера домиков «лакшери». Высокая стена отделяет нас, простых смертных из кластеров «эконом» и «стандарт» от райского баунти в стиле «лакшери». Там у них не просто гостевые домики, но настоящие особняки — из хорошего кирпича, несколько этажей, крыши, стилизованные под стиль Императорского дворца в Осаке, белые стены… словно замок сегуна Нобунаги, который готовится к осаде. Там у них — пруды по фен-шую, в которых плавают неизменные красно-золотые карпы кои, которые совсем не боятся человека и даются в руки… берега прудиков отделаны черным мрамором, а на дне выложена инкрустация… там своя кухня, звезды Мишлен и шеф-повар высшего класса… а еще там — вооруженная охрана и Зрячий из Общества Высшей Истины. Несмотря на это — я чувствую себя в безопасности. Мне невыгодно привлекать внимание полиции, а уж ему — тем более. Даже если он каким-то чудом знает кто я такой и что я тут делаю — он не будет ничего делать, потому что в его нынешнем положении обратить на себя еще одно расследование Главного Полицейского Управления — совершеннейшая глупость. Нет, я не ожидаю никакой атаки со стороны Зрячего сегодня, у нас что-то вроде Водяного Перемирия, описанного Киплингом, когда и тигр, и олень пьют рядышком, не пугаясь и не нападая друг на друга. Но на самом деле я думаю, что Зрячий вряд ли вообще знает мое имя. Возможно, знает о Бьянке… потому что она привлекала внимание Общества, молодец какая. Но и к ней он сейчас не притронется. Пыль должна улечься, люди должны забыть… и только потом они поднимут голову, уверенные в том, что месть должна быть холодной, а руки — развязанными для действий. Нет, для того, чтобы такую вот секту организовать вокруг себя — нельзя быть идиотом. Он — подождет. Пока все подозрения с его Общества Высшей Истины не снимутся… или забудутся.
— Божественной — поправляет меня Шизука: — не Высшей, а Божественной. Разные иероглифы.
— Да? — спрашиваю я и она кивает. Впрочем… какая разница. Мы здесь не для того, чтобы переодеваться в темные, немаркие и свободные одежды, вскрывать второе дно у чемодана и, прикрыв лица — переползать через стену. Потом — два охранника, один бродит по саду… тунц! тунц! … еще один — внутри дома… вряд ли больше. И ему тоже — тунц! тунц! — Шизука умеет обращаться с оружием, сам учил. Стреляные гильзы летят в сторону, остро пахнет пороховым дымом, растекаются лужи крови под ногами и Шизука удовлетворенно улыбается под своей маской. Потому — коридор, коридор, влево, еще раз влево и вот она — спальня и кабинет Зрячего. Внутри помещения, в самом центре дома, отгороженное от внешнего мира второй стеной… ему же не нужны окна, не так ли? В знакомом помещении, в темноте — у слепого преимущество… эдакое «Молчание ягнят»… но мы — включаем фонари, прикрепленные к планке Пикатини снизу и это преимущество сразу рассеивается как дым… а вот и Зрячий, он стоит в иссиня-холодном свете тактических фонарей и не видит собственной смерти… тунц! Посреди его лба возникает аккуратная
