Герцогиня - Алисон Арина
Облегченно вздохнув, я скрылся в ближайшем проходе.
На следующее утро Эмануэль, поздоровавшись, во время завтрака больше не проронил ни слова, а закончив есть, сразу уехал во дворец. Я облегченно вздохнул. Совершенно не хотелось объясняться, и я был благодарен Бертрану за то, что он спас меня от разборок.
Где-то через пару недель после памятного свидания кузнец перехватил меня, когда я шел с тренировки, и что-то смущенно пробормотал.
— Ничего не поняла. Так что давай быстро, четко и кратко, какого рожна тебе надо?! — нетерпеливо постукивая посохом по руке, потребовал я.
— Я жениться хочу, — пробормотал этот гигант мысли.
— Надеюсь, не на мне, — съехидничал я.
Парень жутко покраснел, потом побледнел и чуть не рухнул в обморок от такого подозрения.
— Нет! Ни в коем разе! — перепугано завопил он.
На такое активное открещивание я чуть не оскорбился. Меня что, страшнее Орры считают?!
— Тогда чего ты от меня хочешь, раз замуж не зовешь? — изобразив на лице гнев, хмуро поинтересовался я.
Побелев как полотно, парень только судорожно открывал и закрывал рот.
— Ты мне так хорошего кузнеца угробишь, — засмеялся незаметно подошедший Бертран. — Не бойся, парень, она уже замужем. Поэтому тебе такие ужасы не светят, — обращаясь теперь уже к Вакуле, со смехом сказал герцог.
— Ну блин! Что это вы из меня чудовище делаете? Никого не трогаю, ни к кому не пристаю, а вы такие гадости про меня рассказываете, — возмутился я.
— Никаких чудовищ. Ты у нас самая красивая, умная и замечательная, — примиряюще заговорил Бертран.
— Жениться хочу, — встрял в наш разговор Вакула.
— А кто тебе не дает? — удивился я.
— Орра убегает, не выслушав меня, — глядя в землю, пожаловался кузнец.
— Ну прям как малые дети! Женилка уже выросла, а как девушку уговорить, не знаешь, — не сдержавшись, съехидничал я.
Парень покраснел и, опустив глаза, пошел прочь. Бертран осуждающе покачал головой.
— Ладно, не обижайся! Я поговорю с ней. Если ты ей тоже нравишься, то постараюсь уломать выйти за тебя замуж, — крикнул я вдогонку, пожалев беднягу.
Обернувшись, парень засиял такой радостью, что я почувствовал себя действительно чудовищем, издевающимся над ребенком. Решив не откладывать разговор с Оррой, пошел ее искать.
Пока искал, мне пришла в голову мысль, что слишком уж часто мне приходится помогать всяким личностям создавать семьи. Здесь есть два предположения, и одно из них мне категорически не нравилось. Первое: поскольку я сам не желаю иметь семью, то, устраивая семейную жизнь других, как бы откупаюсь от судьбы. В таком случае, не стоит расстраиваться. Лучше уж так использовать эту энергию.
Второе: это знаки, указывающие, что мне следует делать самому. А вот такая интерпретация событий меня категорически не устраивала. Я уже начал впадать в хмуро-раздраженное состояние, когда вспомнил, куда и зачем иду, и решил отложить размышления над своими проблемами на потом. Для уговаривания необходимо самому иметь доброжелательное настроение и хотя бы делать вид, что и сам верю в то, что говорю.
Устроившись с Оррой на веранде, я размышлял, пока слуги расставляли чай и сладости, что бы такого сказать и как уломать поверить в искренность Вакулы. Мне казалось, что она была не против замужества, но, по мере взросления, внушила себе, что некрасива и своей семьей не обзаведется. Вот и шарахается от парня, подозревая его… неизвестно в чем.
Пока я распинался на тему искренности кузнеца и уговаривал, что замужество — это нормальное состояние для девушки, она сидела с непроницаемым лицом, никак не реагируя на мои слова. М-да-а… Трудно убедить другого в том, во что сам не веришь. Поняв, что уже выдохся, я заткнулся и хмуро хлебал свой чай.
Боковым зрением я заметил движение и, повернувшись, увидел старого герцога. Заметив мой взгляд, он покрутил пальцем у виска, показывая, что он думает о моих методах убеждения.
— Девочка моя, пошла бы ты, там тебя Яджина спрашивала, а мы здесь с девушкой посидим, побеседуем о жизни, — с ударением сообщил Бертран и, дождавшись, когда я вытряхнусь из кресла, уселся в него.
Я с удовольствием исчез за дверью. Мне действительно не хватало веры в то, что я говорил, да и выгляжу слишком молодо для подобных разговоров и советов. Герцог — человек в возрасте, а значит, и его рекомендации будут выглядеть весомее.
Не знаю, что уж он вещал и как аргументировал, но ближе к вечеру я заметил, как Орра помогала Вакуле прибираться в кузнице, а потом участвовала в ковке какой-то железки.
Мне было очень интересно, каким образом Бертран уговорил Орру проявить внимание к парню. Вечером, когда мы с ним сидели на веранде, я постарался выпытать эту информацию. Как оказалось, девушка еще не дала согласие, но обещала поближе пообщаться с кузнецом, а там уже принять окончательное решение.
В процессе разговора мне вспомнилась наша эпопея с ползанием по кустам и пришла на ум идея попробовать сочинить песенку на тему свидания. Старый герцог с воодушевлением принял предложение, и мы, потребовав письменные принадлежности, приступили к сочинению.
— История наша проста и банальна, — поспешил предложить герцог.
— Э-э-э… А может, так? Все начиналось очень банально, кончилось это довольно печально. Намеренья были чисты и невинны, последствия стали вполне очевидны, — выдал целый куплет я.
— Не слишком ли печальное начало? Мы ведь не трагедию сочиняем, — задумчиво произнес Бертран, тихо повторив несколько раз мой куплет.
— Добрым намереньем вымощен ад. Мы за влюбленными двинулись в сад, — быстро выдал я и вопросительно посмотрел на герцога.
— Где-то чуть слышно птицы поют, комары настырно нашу кровь сосут, — тут же добавил Бертран.
— Ползешь ты вперед, раздвигая малину, — начал я, но тут же поправился:
Ползешь, раздвигая стебли малины, А я продираюсь сквозь ветки жасмина. Мы оба хотим все увидеть поближе, Но ночь опускается ниже и ниже.Герцог задумался на пару минут и продекламировал:
Узнать надо нам, что же там происходит, Но скрытно следить у нас вряд ли выходит…— Ты под кустом, я — напротив, в засаде, комары нас кусают спереди и сзади, — сразу же предложил я пришедшие на ум строчки.
— Э-э… мм… как-то мы выглядим несколько… мм… специфически, — засомневался Бертран.
Видя его нерешительность, я поспешил предложить:
Ползу я вперед, раздвигая малину, Потом продираюсь сквозь ветки жасмина. Влюбленных хочу увидать я поближе, Но ночь опускается ниже и ниже. Узнать очень надо, что там происходит, Но скрытно следить у меня не выходит. Я под кустом лежу тихо в засаде, Комары заедают и спереди, и сзади.Подумав какое-то время над моим предложением, старый герцог записал оба варианта, сделав пометку, что первый предпочтительнее, и почти сразу же выдал пару строчек:
Шепот влюбленных все тише и тише, Ветер тихонечко ветки колышет.— Гм-м-м… по-моему, здесь явное преувеличение. Шепотом, а тем более влюбленным, там и не пахло, — скептически сощурился я.
— Мы же не хроники пишем, а литературное произведение, стихи, так сказать, — усмехнулся Бертран.
— Не хроники так не хроники, — засмеялся я, а герцог тут же добавил художественности:
Женские изгибы озаряет лунный свет, К ней сквозь ночь стремится мужской силуэт. (Или: в зарослях кленовых мужской силуэт.) В сраженьях наш юноша был очень смел, Пред взором любимой он вдруг оробел.
