Виктор Дубчек - Капитан. Наследник империи
Пагди дал Немцу абсолютное, прозрачное владение языками Вишвы.
Спутники направлялись к той самой, памятной гробнице – Адинама Первого. Содара полушёпотом витийствовал, Немец рассеянно внимал. Армия лихорадочно таскала брёвна и рыла канавы. У ручья отмывался какой-то невезучий городской эльф, спросонья выпавший из друпады.
– Ну, – самым своим дипломатичным тоном произнёс капитан, когда принц всё-таки выдохся, – ещё не Пушкин. Но уже, слава богу, и не Бы-Бродский. Горжусь тобой.
– Это поэты Земли? – спросил явно польщённый вниманием принц.
– Пушкин – да.
– А Быбродский?
– Тунеядец.
– Однако ж. В таком случае…
– Ты уверен, что нет смысла продолжать допрос этого Урмики?
– Младший сын, – сказал принц, стряхивая с себя приятную графоманскую негу, – нет… ничего сугубого он более уже не расскажет.
– Согласен, – неохотно признал капитан. – Пять «рук» – это много?
– Половина Степи, – сказал Содара с мрачной гримасой. – Всего же у орков восемь полных племён. Пять рук – огромное войско. То, однако, не беда: доводилось и паче. Куда более меня покамест волнует дракон.
– Маги?
– Маги… Ты ведь знаешь, синие могли обмануться. Но и жёлтое крыло в полном составе подтверждает нарушение эквилибра стихий.
– Восстановить смогут?
– Единожды пришед, дракон покорится лишь прямому удару.
– Красные?
Содара неуютно повёл бронированными плечами.
– Сами по себе… против дракона они бессильны. Варта дважды переживала нашествие орды со змеем. Оба раза дракона удалось поразить лишь великими пороками, укрытыми за городскими стенами: камни на некоторое время сдерживают жар дыхания змея, зачарованные же красными и жёлтыми магами снаряды пороков способны достичь…
Капитан слушал вполуха, прикидывая перспективы использования БТР против очередной неведомой зверушки. Значит, если встать в какой-нибудь рощице, от шаманов прикрыться магами… Пушечка у нас тридцать миллиметров, автомат, и по вертикали до семидесяти градусов… Дракона примем за живую силу или всё-таки за вертолёт? По вертолётам эффективная – до полутора тысяч… ага, правильно, но выстрелов-то осталось всего…
Содара словно прочитал его мысли:
– Металл «коробочки» не сможет долго противостоять дыханию дракона. Нам следует отойти за стены Нагары.
– Орда, – с сожалением сказал капитан, – северные деревни-то уже вырезали.
– Это же простые мужики, – равнодушно пожал плечами Содара, – зато мы сохраним войско.
Немец фыркнул и обернулся к спутнику.
– Слушай, принц… Ты подражаешь Его Величеству – и правильно делаешь. Может быть, настоящий властитель и обязан быть сволочью – принимать на себя грехи народа, прочая такая метафизика. Вот только это всё имеет смысл, когда ради народа. А ты – не сволочь. И не торопись становиться. Кровь не обманешь.
Содара, уже поставивший было ногу на склон кургана, резко повернулся к капитану. Раскрыл рот, но тут же захлопнул его, принуждая себя сдержать голос. Облизнул губы.
– Когда ты понял, что я не родной сын Его Величества?
– Только что, – честно ответил капитан.
Глава 18. Неумоев
До подхода тяжёлой пехоты и обозов оставалось ещё более часа, и капитан всё-таки сподобился взобраться на курган. В общем-то, понять растерявшихся похоронщиков можно было – он и сам не знал, что делать с собственным трупом и какие чувства полагается испытывать, рассматривая этот самый труп.
– Мда, – сказал капитан, не находя более точных междометий, – лихой я парень-то.
Он потыкал бездыханное тело ногой: тело выглядело вполне бездыханным. Эльфы похоронной команды вынули стрелы, но бушлат и всё остальное срезать, конечно, не стали. Погоды стояли так себе, прохладные, да и времени прошло не слишком много – но тонкий запашок уже делался заметен.
– Надо же, – пробормотал Немец, – какой я, оказывается, несимпатичный…
Нет, не было у капитана никаких чувств. Не было, и всё. Ну я, ну валяюсь, ну «двухсотый»… дело-то привычное. Все мы немного лошади. Куда интереснее оказалось посмотреть на картину, открывавшуюся с вершины гробницы: следы прошлого побоища многое говорили опытному глазу.
Немец прикинул, где оставить резерв на случай отхода. По всему, основные силы орды выдвигались именно к северным низинам. Численное преимущество, превосходство в коннице… дракон, опять же. Сам капитан – доведись ему играть за орков – даже при таком раскладе предпочёл бы обойтись без лобового столкновения. Но степняки, похоже, нацелились на масштабную, решающую битву.
Он прикинул возможность на скорую руку сформировать пару бригад спецназа. Значит, работа преимущественно в «зелёнке», причём родной. Что, если вообще отказаться от лошадей, опереться не на мобильность, а на рельеф? В условиях здешних коммуникаций – новаторство. Отставить, капитан, не с того конца зашли: подгоняем задачу под наличный инструмент. Надо смотреть карты – без нормальных карт это всё пустое умствование… чёртовы «портуланы» и чёртова секретность. Так, на севере организовать сеть схронов; работать малыми группами, допустим, четвёрка лёгких мечников плюс два эльфа плюс… ах ты, всё равно придётся управление налаживать, а подходящих средств связи в этом мире нет. Так, слюда, свинец, медь; электролитами Дурту озаботить. А пока использовать магов, правильно? Кодифицировать основные команды…
– Ваше Сиятельство… – переминаясь с ноги на ногу, позвал старшина похоронщиков, – как прикажете поступить…
Эльф замялся, не умея продолжить. Уши, спрятанные под легкомысленно раскрашенные пряди волос, робко поджались. Городским меньшинствам запрещалось носить оружие, луки снова отобрали сразу после боя; похоронщики щеголяли баграми и деревянными лопатами.
Капитан наскоро проверил пожитки «двухсотого» себя. Нет, всё, кроме одежды, успели подчистить орки. Он с сожалением распрямился.
– Как поступить… похороните меня. Желательно – за плинтусом. Не получится – тогда хотя бы как героя. Варте ведь нужны герои? Всем нужны.
– Ваше Сиятельство! – испугался старшина. – Подобные вопросы, имперской важности вопросы находятся в ведении…
– Хватит гадить мне в мозг! – рявкнул Немец. – Вопросы свои решай сам! Либо научись – либо сиди в друпаде и не ной, что люди тобой подтираются.
Он рывком развернул эльфа к трупу:
– Это – просто тело. Закопай, кинь в общий костёр, что у вас тут принято. Мне оно теперь без надобности.
Похоронщик мелко закивал.
Ладно, подумал Немец, зря срываюсь. Как знать: вероятно, не все созданы для того, чтобы быть серьёзными ответственными людьми. Вероятно, кто-то должен на всю жизнь остаться именно несерьёзным и безответственным эльфом – хотя бы просто в назидание остальным. Ролевики, любители аниме, писатели-фантасты… Если таких слишком много – для популяции это, конечно, беда. А если чуток, то ничего, неплохо даже. Самое оно – поржать над великовозрастными дуплозаврами.
Капитан успокаивающе взмахнул рукой: всё нормально, мол. Быстрым шагом, почти бегом спустился с кургана. Пришла пора встречать издёрганное переходами войско во главе с Адинамом, пришла пора наконец-то получить эти чёртовы совсекретные карты.
Идти было легко: за спиной, на вершине кургана он оставлял своё мёртвое прошлое.
* * *– Живёхонек, драконья погибель!
И добрый Дурта взъерошил свои кудлы таким знакомым жестом, что у размякшего на лазаретных разносолах Кави на глаза навернулись слёзы.
А младший ничего не сказал, зато заключил старшего в радостные объятия – и на сей раз слёзы у героя прямо-таки брызнули. Он утёр тщетную влагу краем тонкого покрывала. Бока разболелись невыносимо; хвала сурам – сломанные рёбра не пронзили ему нутро, однако ж и без того впечатлений доставляли изрядно.
Кави наново окинул друзей взглядом и улыбнулся. Случаются в жизни всякого эльфа такие особые моменты…
– А как же пальцы? – встревоженно спросил младший.
– Сударь капитан молвил: до свадьбы отрастут.
– Аутентично вообще! Как это – отрастут?
– Эээ… – вмешался несколько более быстрый разумом Дурта. – «До свадьбы»?
– Так он молвил.
– Скажите на милость… Следует ли полагать сию сентенцию аутен… о суры! Достоверным, достоверным свидетельством того, что капитан Немец принял решение отказаться от борьбы за руку и сердце известной нам особы?
– Увы, – искренно ответил Кави, – увы, не имею малейшего представления. Сударь капитан есть натура замысловатая. Словеса его нечасто бывают пусты – но и столь же редко оказываются доступны нашему пониманию немедля, в миг их произнесения.
– Ага, претенциозные у него слова! Но, вообще-то, всё равно…
– О юный тумул! Сколько повторять: «Наставление в царедворных пристойностях для благородных мужей» есть свиток восхитительный – но для дикаря вроде тебя совершенно неурочный! Всякой крми своя хора!
