Евгений Щепетнов - Инь-ян
Ножи работали, будто крылья мельницы, распахивая, разрезая, протыкая тела, едва прикрытые короткими кольчужками.
За считаные секунды Серг сделал трех противников кастратами, бурно истекающими кровью, и, не дожидаясь, когда все они свалятся на землю, налетел на других, тех, кто пытался завалить Хана и Реса.
Как ни странно, теперь у этих семерых получалось лучше, чем тогда, когда против охранников стояло десять человек. Теперь каждому было место, никто никому не мешал, и это позволило нападавшим действовать гораздо эффективнее.
Хан был ранен – левая рука повисла плетью, кинжал валялся на мостовой. Рубаха на боку потемнела от крови, видно, раной на руке дело не ограничилось.
Ресонг работал обеими руками, в которых были зажаты короткие мечи, и старался прикрыть командира с левого бока. Хан отбивался с трудом, и видно было, что того и гляди упадет на мостовую, скорее всего, он потерял много крови.
На Серг никто не обращал внимания, видимо, решив, что для нее достаточно тех троих, что отсоединились от общей группы, потому он и мог сделать то, что задумал.
Остановившись, Сергей переложил нож из правой руки в левую, сунул правую за пазуху и выдернул из перевязи метательный нож. Прицелился и по своей новообретенной привычке метнул его в зад ближайшего противника. Потом другой нож, третий, четвертый… невероятно быстро и с потрясающей точностью, которой он сам не ожидал от себя.
Пока нападавшие заметили, что их закидывают ножами, четверо из них практически вышли из боя – с ножами, торчащими в анусе, особо не повоюешь.
Пятый нож прочертил глубокую борозду на ляжке противника и, отскочив от мостовой, отлетел в сторону зрителей, собравшихся возле трактира и наблюдавших за схваткой. Там он и исчез, растворившись в толпе зевак, будто упал не на землю, а в бочку с кислотой, растворяющей все, что угодно, за долю секунды. Местные обитатели не упускали возможности поживиться всем, что плохо лежит. Или удачно упало…
Оставшиеся на ногах бойцы бросились бежать, оставив товарищей истекать кровью. Раненные в зад супостаты тоже попытались скрыться, но полегли за считаные мгновения, изрубленные воодушевленными атакой командирши охранниками. Сопротивляться те практически не могли.
– Как ты вовремя, госпожа! – выдохнул Хан, держась за плечо Реса, судорожно переводящего дыхание. – Я никогда так не радовался появлению женщины! Даже тогда, когда впервые в жизни ко мне пришла соседская девка, пообещав неземное наслаждение!
– Получил? – радостно хихикнул Рес, стягивая с командира куртку и отрывая рукав рубахи. – Неземное – получил? Стой спокойно, командир, сейчас будет больно!
– Нет, не получил! – простонал Хан, морщась от боли. Рана была очень глубокой – меч распахал руку до самой кости. – Нас застал ее отец, и я получил колом из забора прямо по голой заднице! Потом я несколько лет не мог делать ЭТО лежа – все время оглядывался, не подкрадывается ли ко мне старый демон! Да осторожнее ты, проклятый! Как с деревянным обращаешься, а я живой пока!
– И будешь жить, – удовлетворенно кивнул Рес и тут же нахмурился. – Если яду на клинке не было. К лекарю надо, и быстрее. Госпожа, помоги ему, я пока соберу добычу!
– Какую добычу? – недоуменно переспросил Сергей и тут же махнул рукой, поняв. – Только быстрее! До лекаря далеко идти?
– Через две улицы. Сейчас, я сейчаааасс… – Рес перевалил Хана на Серг и, наклонившись над ранеными и убитыми противниками, ловко обшарил их карманы, пояса, сорвал цепочки, перстни – немилосердно сдирая с пальцев и попутно снося кусочки кожи. Прихватил пару красивых кинжалов с богато украшенными рукоятями, взял три меча – тоже приличного вида, приговаривая: «Вам они ни к чему уже, а мы выпьем за то, чтобы вы отправились на Небеса в хорошую компанию! Все равно эти крысы растащат!»
Под крысами он имел в виду толпу любопытных, с жадным интересом наблюдавших за последствиями схватки.
Сергей был уверен, что через несколько минут после того, как он с соратниками покинет поле боя, на месте останутся только голые тела. Стервятников сдерживала только мысль о том, что победители могут негативно отнестись к попыткам грабить трупы прямо при них, ведь право первого мародерства за теми, кто обеспечил этот источник обогащения. И у «обеспечителей» очень острые, окровавленные клинки.
Рес собрал и метательные ножи Серг, тщательно вытерев их о тела «мишеней», отдал Сергею, потом увязал добычу в куртку, также сдернутую с одного из противников, и через считаные минуты троица шагала по мостовой, стараясь передвигать ноги как можно быстрее. Мало ли… вдруг сбежавшие негодяи приведут с собой подмогу?
– Только рука или еще что-нибудь? – спросил Сергей, чувствуя, как бок Хана становится все более мокрым.
– Еще что-нибудь, – мрачно кивнул бледный Хан. – Сука мне в бок ударил, когда я выходил из трактира! И как я его просмотрел?! Вправду старею, прав Рес… на покой пора. Купить домишко на берегу моря, сажать финкулоны, варить похлебку и растить детей! Хватит бродяжничать, махать железкой и строить из себя героя! Открою лавочку, буду торговать мукой, крупами и забуду эту хрень как дурной сон. Женюсь на вдове Гионга, она давно меня зовет, нарожаем детей и…
– Ты каждый раз это говоришь, как только тебя подрежут! – хохотнул Ресонг. – Я эту песню слышу лет пять, не меньше! А как только вылечишься – снова за меч! Нет, командир, огородик с финкулонами – это не твое! Мы с тобой так и сдохнем с мечом в руках! И не старый ты – эта тварь ударила исподтишка, ты ничего не мог сделать, я видел! Ты дрался с тяжелой раной и уложил троих, не меньше! Все, сейчас тебя полечим, будешь как новорожденный – гладкий, розовый, пахнущий молочком…
– Это вряд ли… насчет молочка… скорее винооом… – криво ухмыльнулся Хан, глаза его закатились, и мужчина обмяк, как тряпичная кукла, всей своей тяжестью повиснув на шее Серг.
– Госпожа! Бери барахло, я его понесу, – Ресонг толкнул в руки Серг узел с трофеями, но Сергей только помотал головой и рявкнул на соратника, закашлявшись от крика:
– Дорогу! Дорогу показывай! Я сама!
Сергей поудобнее перехватил обмякшее тело Хана, рванул вверх и взгромоздил себе на плечо, крякнув от натуги. Потом стиснул зубы и помчался по улице, придерживая охранника, как мешок картошки.
Ресонг бежал впереди, время от времени оглядываясь на госпожу. Лицо его было ошеломленным, испуганным, как если бы он увидел что-то странное, то, что не может существовать в природе. Да и немудрено – девушка, едва достававшая ему до плеча, тащила на себе мужчину весом под сто килограммов, да не просто тащила, а бежала, успевая за своим не особо отягощенным грузом подчиненным!
Случайные прохожие таращили глаза, увидев странную картину, а когда удивительная парочка удалялась от них подальше, показывали пальцами и удивленно кивали головами – будет что рассказать сегодня вечером!
Кровь из бока Хана текла за шиворот Сергею, он чувствовал, как теплая струйка просачивается под одежду, но старался не думать о том, что Хан, возможно, уже мертв. Стражник потерял столько крови, что удивительно, как он был жив к тому времени, когда Сергей поднял его на плечо. По-хорошему, ему сейчас нужно было не на плече трястись, а лежать в палате реанимации, с кислородной маской на лице и воткнутыми в вену трубками.
Колдун-лекарь действительно жил недалеко от места побоища – в приличном доме, выходящем фасадом прямо на улицу, как у всех тех, кто торговал или оказывал услуги. Клиенты ведь должны иметь возможность добраться до тела уважаемого лекаря, иначе он не сможет поправить их тела.
Лекарь появился через минуту после того, как Ресонг обрушился на массивную дверь всей своей костлявой фигурой, долбя ногами так, что едва не вылетели петли. Впрочем, вряд ли – сделана она была на совесть и могла выдержать напор целой толпы бунтовщиков, разгоряченных выпитым вином и погромами. Если, конечно, у кого-то из них возникла бы мысль напасть на дом колдуна, славящегося своим дурным нравом и магическими умениями.
О первой особенности уважаемого мага Сергей узнал сразу после того, как лекарь появился в дверном проеме.
Такой отборный мат можно услышать только в армейских казармах, где он является важнейшим средством закрепления в мозгу команды, полученной тупоголовыми новобранцами, совершенно не желающими проникаться атмосферой и принципами армейского порядка.
– Ты, проклятый кусок дерьма! Как ты посмел так стучать в мою дверь?! Только что покрытую новым индурским лаком! Выкидыш симурского нагара! Дерьмо асанакского гакура, изъеденного глистами! Я сейчас тебя так прокляну, говнюк ты копытный, что у тебя на лбу вырастет член, и он будет тебя… каждый второй и пятый день седмицы! Безмозглые твари, не разбирающие времени, беспокоящие уважаемых людей во время трапезы! Твари, недостойные погребения! Вон! Вон отсюда!
