Александр Харников - Брянский капкан

Но он не мог простить англичанам того, что они сделали с его народом и с его настоящими родителями. И вот однажды он спросил у Йонни – тот на старости лет ослеп и уже не мог работать, но семья его кормила, поила и лечила.

– Йонни, а ты не знаешь, кто выдал доктора Крика?

– Минеера Абрама? Знаешь, один из местных негров по имени Бонгани вдруг сильно разбогател после того, как доктора повесили англичане. Хороший был доктор, лечил и белых, и черных, и коричневых. И с тех пор мало кто из негров имеет дело с Бонгани. Он живет там, где было имение доктора – англичане сожгли все строения, но отдали ему часть земли минеера Абрама.

Через несколько дней Бонгани исчез, а потом его тело, обглоданное гиенами, нашли где-то в вельде. Полиция не нашла никаких улик, но старший брат, Геерт, пришел вскоре к Питу.

– Брат, – сказал он, – я знаю, что это ты убил этого кафра.

Пит подумал и сказал:

– Да, это сделал я. И что же ты хочешь?

– Хочу, – сказал Геерт-младший, – чтобы в следующий раз ты взял меня с собой.

– Ты знаешь, нужно уметь это делать так, чтобы никто не узнал, что это были мы.

– Так научи меня!

Вскоре к ним прибились и другие буры, чьи семьи тоже были загнаны англичанами в концлагере Спрингфонтейна. Пит придумал тогда клятву, которую давал каждый новый член их небольшого отряда, и которому они придумали название «Боомсланг» – «Древесная змея», известная своей скрытностью и сильным ядом. Клятва звучала так: «Если я струшу или предам, убей меня. Если я наступаю, поддержи меня. Если я погибну, отомсти за меня».

А потом начали бесследно исчезать негры, которые сторожили лагерь в Спрингфонтейне. Их обглоданные диким зверьем трупы находили потом в вельде. За ними начали пропадать и англичане, так или иначе связанные с администрацией лагерей и со сгоном бурского населения в эти лагеря. Полиция искала убийц, но так ничего и не нашла. Пит очень хорошо умел планировать операции.

А в один прекрасный день на рынке недалеко от Блумфонтейна, он услышал, как двое подвыпивших негров хвастали своим собутыльникам о том, как они изнасиловали беременную блондинку, когда перегоняли буров в лагерь. Они и не подозревали, что Пит их понимает, так как мало кто из буров знал язык зулусов.

Через неделю в той самой рощице, где эти мерзавцы когда-то измывались над его матерью, они, привязанные к дереву, взахлеб рассказывали про то страшное время и про свои «подвиги». Но ничего про то, откуда была угнана его мать или как ее звали, негры не знали. Их тела нашли потом посаженными на кол.

И когда в 1938 году в Южной Африке возникла националистическая организация под названием «Оссевабрандваг» и ее военизированное крыло, «Стормйаарс», Пит привёл свой отряд под знамена этой организации, которая даже переняла их клятву, с небольшими изменениями. Сначала «Оссевабрандваг» вел успешную войну с проанглийским правительством. Но потом правительство Смэтса договорилось с ними о том, что в обмен на прекращение террора и их участие в войне, Южная Африка получит полную независимость после войны. И из «Стормйаарс» были созданы несколько батальонов в составе Южноафриканской армии. Смэтс не знал, что Робби Лейбрандт, знаменитый боксер и один из членов «Оссевабрандваг», был немецким агентом, и довел до сведения своего руководства информацию о предстоящем путче в Лондоне.

Так из одного из отрядов «Стормйаарс» был создан 2-й батальон вновь сформированного Блумфонтейнского пехотного полка. Командиром этого батальона стал майор Пит Гроббелаар.

И вот теперь перед ним простиралась та самая ненавидимая им страна.

«Ну что ж, посмотрим», – подумал Пит.

После высадки в порту они пошли маршем на Ливерпульский вокзал. И когда все его люди расположились в поезде, а до отхода поезда оставалось чуть более двух часов, он вышел в город и зашел в близлежащий паб «Dirty Dick’s». Внутри было действительно грязно, но Питу было все равно, он пришел сюда по делу.

Нужного ему человека, сидящего за стойкой, он узнал сразу – его фотографию ему показали еще в Блумфонтейнте, а память у Пита на лица была абсолютной.

– Сэр, какое пиво вы здесь порекомендуете? – спросил он.

– Никакого, сэр, – ответил незнакомец, – здесь оно все похоже на мочу. Пойдемте, я покажу вам другой паб.

Пароль и отзыв были правильными. Они вышли из паба, сопровождаемые злобным взглядом бармена, и пошли за угол, где и зашли в другой паб, «Water Poet», где его спутник купил два стакана пива, кивнул бармену и провел Пита в отдельный кабинет.

Пит отхлебнул пива и улыбнулся.

– И правда хорошее пиво, – сказал он. – Но я, как вы знаете, пришел на встречу с вами совсем не за этим.

– С интересующим вас человеком вам предстоит встретиться двадцать пятого, в половину первого, в баре «The Phene» – он находится недалеко от казарм Челси, где вас расквартируют. Представьтесь лейтенантом Смитсом.

– Староват я для лейтенанта… – усмехнулся Пит. – Да и знаки различия у меня другие.

– А вы наденьте плащ, и никто их не увидит, – посоветовал незнакомец.

Пит кивнул, и его собеседник продолжил:

– Кто именно из ваших людей будет на встрече?

– Только я один, – ответил Пит. – Этого хватит.

– Ну, как знаете… – сказал незнакомец, не спеша отхлебывая пиво.

– Что насчет безопасности? – спросил Пит.

– Кабинет мы проверяем ежедневно, – сказал незнакомец, – мы им часто пользуемся для конфиденциальных встреч. Прослушка исключена. Как, впрочем, и здесь.

– Вообще-то я не доверяю подобного рода ручательствам, – сказал Пит, – просто у меня нет сейчас времени проверить эту комнату. Поэтому не надо больше говорить о делах. Давайте лучше выпьем за свободу Южной Африки!

Его собеседник, выходец из Йоханнесбурга, улыбнулся и сказал:

– Да! За нашу свободу!

Чокнувшись, они до конца осушили стаканы, после чего Пит попрощался со своим неизвестным земляком и вернулся на вокзал.

Адольф Гитлер, адмирал Вильгельм Канарис

Сжимая в левой руке кожаный портфель, адмирал Канарис вошел в кабинет фюрера.

– Хайль Гитлер! – приветствовал он хозяина кабинета, вскинув руку в нацистском приветствии.

– Здравствуйте, Канарис, – устало отмахнулся Гитлер. – Садитесь. Должен вас сразу предупредить – если вы принесли новость сродни тем, которыми меня все бомбардируют последнее время, то лучше вам сразу уйти.

– Нет, мой фюрер, – ответил Канарис, – надеюсь, что моя новость вам понравится.

– Ну, – недоверчиво сказал Гитлер, – так чем же вы хотели меня порадовать?

– Мой фюрер, – сказал Канарис, – вы, возможно, уже слышали про организацию бурских националистов «Оссебрандваг»?

– Слышал, только какое отношение это имеет к Англии, Канарис? – недовольно спросил Гитлер. – Вы же просили моей аудиенции для доклада по английскому вопросу.

– Эта организация, – терпеливо продолжил Канарис, – что-то вроде национал-социалистов Южной Африки. Она была запрещена с началом войны, и только после смерти жирного борова Эттли снял этот запрет.

– Канарис, имейте хотя бы кроху уважения к нашим врагам! – недовольно сказал Гитлер. – Черчилль – наш враг, но он потомок герцогов Марлборо, и не заслуживает такого отношения к себе, пусть даже если я и возношу хвалу небесам за то, что он умер.

– Простите, мой фюрер, – склонил голову Канарис. – Так вот, ранее «Оссебрандваг» не просто запрещал своим членам служить в английской армии, но и всячески пытался саботировать призыв в нее. До сих пор у всех на слуху Иоганнесбургский мятеж буров против армейского набора. А вот теперь, по договоренности с Эттли, они набрали из своих рядов четыре батальона. Причем батальоны эти – из «Стормйаарс», военизированной структуры при «Оссебрандваге».

– И что же такого радостного в новостях о том, что наши союзники нас предали? – недовольно спросил Гитлер.

– Мой фюрер, – ответил Канарис, – в том-то и дело, что они нас не предали. Стараниями нашего старого друга, капитана Арчибальда Рамзи – члена британского парламента…

– Постойте, постойте, – перебил Канариса Гитлер, – но как я слышал, его посадили в тюрьму, несмотря на то что он имел статус парламентария…

– Эттли и его выпустил, – ответил Канарис, – он теперь снова заседает в британском парламенте, и даже уже успел предложить вернуть силу закона статуту о евреях от 1275 года.

Но сейчас я не об этом. Англичане решили распределить четыре батальона южноафриканцев по разным полкам и даже дивизиям. Но Рамзи сумел договориться о том, чтобы один из них был включен в состав 2-го Блумфонтейнского полка, который на днях прибыл в Англию. Более того, нам очень повезло – он временно расквартирован в казармах Челси, в самом центре Лондона.

– Говорите, в центре Лондона… – сделал стойку Гитлер. – Это очень интересно. Говорите, Канарис! Я, кажется, начинаю понимать – о чем вы хотите мне сказать…