Таможня дает добро - Борис Борисович Батыршин
* * *
— Вроде, жив… — я перевернул лежащего ничком Гивса и положил ладонь на шею, нащупывая пульс.– Боялся, не рассчитаю, череп проломлю…
Казаков сел прямо на разложенные по скамье инструменты. Ноги, внезапно сделавшиеся ватными, не держали.
— Какого рожна вы припёрлись? Обещал же– полтора часа…
— Так полтора и прошло! — Я продемонстрировал циферблат извлечённых из кармана часов. — Удерживал, как мог, не вязать же его было! Ты лучше скажи — как догадался стрелять по медальону? Я, как эти твари повылезали, чуть не обделался от страха!
Казаков посмотрел на неподвижных механических псов.
— Понятия не имею. Вижу — светится, ну и пальнул… А это вообще что такое? Они живые?
— Спроси чего полегче. Мастер Валу, вроде, упоминал о мире, где таких то ли делают, то ли выращивают. Но вывозить их оттуда запрещено правилами Гильдии, это я точно помню.
— Значит, контрабанда?
— Или экспонаты коллекции. Может, они тут уже лет двести стоят?
— Может, и так… Я поднялся с колен и подошёл к Источнику, стараясь держаться подальше от механических псов.
— Как у тебя-то с дела-то? Нашёл что-нибудь?
— Нет, только начал вскрывать боковую стенку, когда вы…
Остаток фразы заглушил протяжный скрип. Одна из собак — та, в которую стрелял Казаков, — повернула металлическую башку и уставилась на обидчика. В щелях глаз разгорались кровавые огоньки, блестящие поршни, заменявшие мускулатуру, втянулись в цилиндры.
Гр-р-ах!
Гр-р-ах!
Гр-р-ах!
Гр-р-ах!
Пётр, так и не успевший спрятать маузер в коробку, четыре раза подряд нажал на спуск. Собака присела на задние лапы, грудных бронзовых пластинах одно за другим возникли четыре тёмных отверстия. Из одного брызнула струйка ярко-зелёной жидкости, тварь со скрежетом сдвинулась — и снова замерла.
Вторая собака только начала двигаться, но тут уж я не стал теряться. Шагнул к ней, вложил в выемку бронзовой башки стволы «дерринджера» и выстрелил. Две пули немаленького калибра вынесли заднюю стенку металлического черепа, разбрызгав по залу подозрительно-зелёное содержимое. Отшвырнул бесполезный пистолетик и подхватил тяжеленную дубовую скамью.
— Пётр, вали остальных! Мы их сейчас…
Но новой атаки не последовало. Две уцелевшие собаки развернулись на месте и одновременно бросились на Гивса. Две пули, оставшиеся в магазине казаковского маузера, их не остановили — одна скользнула по боку и ушла в потолок, вторая вообще прошла мимо, — и твари с двух сторон вцепились в лежащего. Я с размаху снёс одну скамьёй — собака отлетела к стене и с лязгом ударилась о гранитную кладку. Но бронзовым суставам это было как слону дробина — тварь вскочила и снова бросилась на свою жертву, даже не повернувшись в мою сторону. Похоже, мы Петром были ей больше не интересны — как и её товарке, как раз вырвавшей горло у несчастного Маячного Мастера.
Тело Гивса содрогалось в предсмертных конвульсиях, из разодранного горла фонтанировала алая артериальная кровь. Петр клацал затвором, в попытках вогнать новую обойму. Вогнал, вскинул маузер, и…
Ещё десять выстрелов, ещё три или четыре взмаха лавкой — и последняя механическая псина превратилась в груду металлолома. Пётр, оглядев дело рук своих и опустился на пол. Меня хватило лишь на то, чтобы поставить на пол так хорошо послужившую мне лавку и усесться на неё верхом.
— Что это было, а? — сипло спросил он.
Я судорожно сглотнул, справляясь с тошнотой — смотреть на растерзанное тело Гивса не хотелось.
— По ходу, медальон давал ему контроль над этими созданиями. Когда я его прострелил, твари на время вырубились, но потом… перегрузились, что ли? — и набросились на того, кто был ближе. Прежняя-то связь уже не работала, вот они стали рвать кого попало. Опять же — он, единственный из нас троих не сопротивлялся. Лёгкая добыча, даже примитивная программа способна это распознать…
— Ты всё же думаешь, что это машины?
Я пожал плечами.
— А тебе, прости за мой французский, не по болту? Подумай лучше, как спрятать труп…
Казаков подошёл к телу. Я заметил, что он как-то сразу сгорбился, сник — будто в одночасье добавил к своим шестидесяти с хвостиком ещё лет пятнадцать.
— Ещё один… — горестно пробормотал он. — И снова коллега! Это что же, карма у меня такая?
Я хотел, было, осведомиться, когда это он успел грохнуть Маячного Мастера, да ещё и скрыть этот незаметный пустячок — но вовремя прикусил язык. Не в том Пётр сейчас состоянии, чтобы отвечать на вопросы, совсем не в том… Придёт время — сам расскажет, а сейчас есть заботы и понасущнее.
* * *
— Право два с половиной!
Я поднял к глазам трубку визира — пламя, отражаясь в его стёклах, дрожало, словно огонёк свечи на ветру.
— Хорошо, что мы пришли сюда на «Ланифере» — крикнул Пётр. Он стоял в кормовом кокпите, положив обе руки на тонкое блестящее колесо штурвала. — Глядишь, никто и не узнает…
— То-то… я глянул на лимб и на два деления передвинул ползунок. Астролябия в моих руках отозвалась лёгким музыкальным звоном, словно говоря — «всё в порядке, всё правильно, можно…» — А кто убеждал, что надо было нанять? Хороши бы мы были сейчас!
— Ну да, на нанятом судне пришлось бы идти напрямую из Зурбагана, а значит — регистрировать рейс в Гильдии. — согласился мой спутник. — Тгда нас бы за пять минут вычислили.– если честно, я и сейчас не понимаю, как ты собираешься скрыть всё это?
— Как-как… каком к верху! — огрызнулся я. — Регистрационные записи мы уничтожили, видеть нас никто не видел, разве что издали, доказать, что мы здесь вообще были, невозможно. Отпечатков пальцев здесь не снимают, наследить мы не успели — как узнать-то?
— Скажи, а обязательно было сжигать маяк? Неужели не стало жалко, хоть самую малость?
Я хмыкнул — похоже, у моего спутника взыграла профессиональная солидарность.
— А самого Гивса тебе не жалко? Между прочим, это ты его убил… чисто технически, во всяком случае. Не раскурочь ты медальон — собачки бы его не тронули!
— А нас?
— Порвали бы в клочья.
— Ну, вот тебе и ответ! Чистая самооборона, он первый начал.
— Так
