Чужой наследник 3 - Данил Коган
Конечно, из их бедственного положения можно было бы извлечь какую-нибудь выгоду, но я не испытываю желания на говне пенки собирать.
В больницу, как понятно, я прибыл в некотором раздражении. Припарковал «Нимфу» недалеко от здания «Пирожка» и пошёл внутрь. Своих спасённых я нашёл в вестибюле, вместе с ожидающим меня врачом. Судя по той скорости, с которой их выпнули из больницы, дела у них были не ахти.
Спасённый простец вообще напоминал сомнамбулу. Он вяло реагировал на внешние раздражители, заторможенно двигался и почти не говорил.
Другое дело дамочка-рубин. Она уже пришла в себя. На лицо вернулся румянец. Сейчас, отмытая и накормленная, она выглядела сногсшибательно, несмотря на больничную пижаму. Фигура — «песочные часы», с идеальными пропорциями. Её совершенное лицо — произведение искусства. Девушка была платиновой блондинкой, причём, похоже, натуральной. Высокая, выше меня сантиметров на десять, длинноногая красотка.
Про произведение искусства я не зря упомянул. Рубины могут позволить себе выглядеть как угодно. Но на это, как и на любую другую магию, тратятся грани. А значит, как боевая единица, девушка однозначно проигрывает другим мастерам-рубинам. Впрочем, с чего я начал оценивать её боевые качества? Моё дело дать ей телефон.
МАРИЯ МИРОНОВА
— Пациенты истощены. Им требуются витамины и хорошее питание. В остальном с ними всё, на удивление в порядке, — сообщил мне врач. Достопамятный Алексис Ноберт, который отвозил мой почти труп с места покушения на родителей. Первое лицо, увиденное мной в Ожерелье вот этими вот глазами. Нет, вру. Первое лицо — лицо Кира. Второе — санитар. А вот Алексис — третье. Так, долой зергню, прочь из моей головы. Врач поднял на меня глаза от папки, в которую он пялился во время своей речи. И слегка вздрогнул.
— Эр Строгов! Рад видеть, — однозначно врёт. Не рад он мне. А вот почему? Ладно, не самый важный вопрос.
— Особенно вот этот в порядке, — я ткнул пальцем в нулёвку, тупо ковыряющего в носу. — Добрый вечер, господин Алексис. — У этого Ноберта даже кольца адепта нет. Я помню, что он какой-то совсем дохлый малахит. То ли две, то ли три грани.
— Я не знаю. Может он всегда такой. Патологий не выявлено. Ну всё. Поскольку у них нет документов, копию медицинского освидетельствования передаю вам, эр. Распишитесь вот здесь, пожалуйста, в получении.
Я черканул подпись в планшете врача, после чего тот почти бегом удалился.
— Он не всегда такой был, — снова этот глубокий, до мурашек пробирающий голос. И ведь никакой магии, исключительно навык. — Он сломался.
— Бывает, — равнодушно ответил я. — Вы что-нибудь про него знаете?
— И этот упырь от медицины вам соврал. Он был вам совсем не рад. Сила! До он почти впал в панику.
— Я заметил, что он был не рад. Но я спрашивал не про него. А вот про этого гомункула.
— Забавно, — она прикрыла глаза. Потом распахнула их, плеснув в меня синевой штормового неба. — Этого, как вы говорите «гомункула», зовут Алик. Он подданный из Орлова. Сомневаюсь, что кто-то его ищет или будет ему рад. Раньше он работал на дизельной электростанции, возился с двигателями, я так поняла. Сильный и исполнительный.
— Вы как будто его мне рекламируете, эра Мария…
— Миронова, — я гадко ухмыльнулся на эту наглую ложь. Она даже бровью не повела. — Да. У вас здесь, я так поняла, семья, не последняя в форте. Собственный особняк. Парень может пригодиться вам в качестве подсобного работника.
— Ясно. Уже собрали сплетни обо мне? Неважно. Вам помочь связаться с родными, эра? На сегодня могу предложить вам своё гостеприимство, раз уж из больницы вас выгоняют.
— С родными, — её прекрасное лицо на секунду превратилось в маску демона, и снова сменилась почти ангельским ликом. Пугающая метаморфоза. Кое-что мне напомнила. Брр. — У меня нет родных. Я круглая сирота. Если вы подбросите меня до банка, я проверю свои счета. Там могли остаться средства.
— Такое предложение, — я посмотрел на часы комма. — Имперский уже закрыт, коммерческие банки закроются через пятнадцать минут. Мы не будем никуда гнать. Поедем ко мне. Вы поужинаете, переночуете, а завтра с утра дворецкий отвезёт вас в банк.
— А Алик? — гомункул, при звуках своего имени повернулся к ней, на секунду выражение его лица стало почти осмысленным. Но только на секунду. — Я прошу за него, только потому, что он сам за себя попросить не в состоянии.
— Ну не бросать же его на улице. Берём с собой. Может и правда нам нужен подсобный рабочий. Спрошу у дворецкого. Ну или устроим куда-нибудь, здесь в форте работы полно.
— Вы очень благородны, молодой человек, — она легонько взяла меня за запястье, положив два пальца на пульс. Вот же стерва! — Я вам так признательна!
Её голос превратился в совсем уж гиперсексуальную песню, почти мурлыканье, она заглянула мне прямо в глаза. Наверное, я должен был немедленно упасть на полбольницы, задрав лапы, и подставить пузико для почёсывания. А то и тапочек больничный лизнуть. Но мне было не до игр.
Я снизил частоту сердцебиения и, глядя ей в глаза, немного изогнул запястье, также нащупывая её пульс. Любезность за любезность.
— Нет. Я не благороден. Не стоит строить на мой счёт иллюзии. Иллюзии — это моё ремесло.
По её лицу скользнула лёгкая светлая улыбка, она разорвала контакт рук с коротким смешком.
— Как любопытно! Насчёт благородства я, конечно, слегка преувеличила. Ведь это вы ходили за два дня до штурма мимо двери темницы, но не стали нас вытаскивать? — Мария втянула воздух ноздрями. — Я узнаю запах. И шаги.
— Да я. А должен был? Вытаскивать? И, как вы там могли что-то почуять кроме запаха гнили и фекалий?
— Нет. Не должны были. Опал, — она посмотрела на моё кольцо. — Разведка. Вытащи вы любого из нас, и штурм мог накрыться, твари бы ушли. А насчёт запаха, у всех
