Эльфы на Диком западе: Убить Большого Билла - Мария Кимури
— Закопать бы это все, — пробормотал он.
И конечно, забрать оттуда живых, что своих, что не очень. Лучше ночевать на склоне в холоде.
Приглушённый стук копыт долетел через долину, и все разом посмотрели туда. И горожане, и женщины внизу, и даже эти высокие у пушки. Там, над склоном появилась одинокая приземистая лошадь и деловито побрела вниз, чуть припадая на переднюю ногу. Где-то Шон ее раньше видел. Заходящее солнце сделало ее тень огромной, на полсклона.
— Здесь будем ночевать, — распорядился Берт, снова оживляясь. — Давайте привезём сюда всех. И узнайте, что с их лошадьми. А парней-то этих — пятеро…
— Надо будет тех в городе тогда похоронить, — предложил Пит. — По-человечески.
— Вот сам их и вези, — буркнул Том позади.
— И увезу. И ещё кого найду.
— А кто будет ругаться, встанет первым караулить, — предупредил Берт, и они умолкли.
Первые всадники уже съехали по тропе на дно долины и поспешили к дому. Обогнали этих двоих высоких. Они шли от пушки, и рыжий опирался на плечо черноволосого. А возле пушки остались два трупа, и у одного, здоровенного и широкоплечего, очень знакомого, чего-то не хватало. Но Шон присматриваться не стал.
Там, внизу, возле дома, ему сделалось несколько не по себе. Здесь было как после кавалерийской атаки — трупы вокруг, и у нескольких разрублены головы, у кого-то руки, а остальные тоже все больше заколоты, потому что от пуль столько крови не бывает. И не всякий офицер такое умеет. Лучше и не смотреть туда дальше. А раз и ему не по себе, заключил Шон, то женщинам тут совсем худо может быть. Ханна вообще стояла прямо и старалась по сторонам не смотреть.
…Эти высокие молодые парни и правда были при саблях, прямых и двуострых. Смотрели тоже остро, одинаково светлоглазые, похожие, как братья. Один только вышел вперед, опираясь на топор. И все, кроме одного, что поддерживал высокого рыжего — в окровавленных повязках.
Берт подошел и поздоровался, такой прямой и выдержанный, будто на приеме у губернатора территории, а его приветствовали в ответ — так вежливо, словно они и были теми губернаторами. Шон смотрел на Донну и думал, как ее схватить в охапку и увезти в безопасное место, подальше от трупов и парней, так хорошо умеющих убивать людей саблями и топорами.
Только Донна была не согласна, и в ответ на его тихое предложение посмотрела, словно бабуля в его детстве, когда он хотел из варёных яиц цыплят высидеть. Чушь, мол, ляпнул несусветную.
— Помочь, — сказала, — раненым надо. Врач с вами есть?
Врач даже был. Его уговорили ехать позади всех. Бандиты бы его не тронули — им самим случалось к нему обращаться, да и их же раненых к нему бы тоже оттащили.
А этих было тут пятеро, хотя говорили о семерых. Досталось, кажется, всем.
— Врач наверху, — сказал Берт. — Я не стал тащить его в драку. Сколько у вас раненых-то всего?
К нему повернулся тот, который с топором.
— Двое. С остальным справимся, нужны только перевязки. И женщин я хочу переправить к лекарю под присмотр.
Берт оглядел пятерых внимательно и хмыкнул.
Шон много что мог сказать про раны от пуль, про клочья одежды в них, и про то, сколько он знал солдат, потерявших руки, ноги и жизнь после таких ран. И еще про молодых парней, что бравировали своими повязками, кидаясь прямо в них в драку дальше, не долечившись. Но он промолчал. Вряд ли этим парням нужны его наставления, если они дожили до своих лет и уже умеют так рубить врагов на зависть индейцам и мексиканцам.
Скорее надо подумать о тех двоих, у кого ранения посерьезнее.
— И что вы дальше? — спросил Берт, и это было вовсе не о ранах.
— Дальше ночи не загадывали,
