Ставка – жизнь и весь мир в придачу (СИ) - Шу Алекс
Пришлось поворачиваться. К нам бежали Ульрих с солдатом.
— Ну что это такое, — возмутился Гельмут, открывая дверцу. — В чём дело, офицер?
— Предъявите, пожалуйста, ещё раз ваши удостоверения, — хмуро попросил гауптман. — Надо кое-что уточнить. Пока мы не проверим ваши данные, к работе не приступайте.
Солдат переместил пистолет-пулемет поближе, чтобы в любой момент перехватить его и быть готовым открыть огонь.
— А с начальством моим вы тоже будете объясняться? Через час нам уже машину надо ставить, и домой идти, — недовольно буркнул полковник.
— Надо будет, объяснимся, — пообещал пограничник. — Принесем извинения, если что не так.
— Как скажете, герр гауптман. Сейчас достану своё удостоверение, я его в бардачок положил, — Гельмут начал копаться в кабине.
Я украдкой глянул на часы: «Одиннадцать двадцать восемь. Две минуты до отключения света. Только бы не подвели»!
Гельмут спрыгнул на землю с удостоверением в руках. Двинулся к пограничнику и будто случайно оказался между ним и солдатом. Я тоже вытащил из кармана свой документ, шагнул навстречу гауптману с другой стороны.
— Надеюсь, ваша проверка не займет много времени, — полковник недовольно скривился. — Не там шпионов ищете. Мы уже десяток лет в компании работаем.
— Сейчас проверим, — невозмутимо пообещал Ульрих и зачем-то примирительно добавил. — Это не моя инициатива, а начальства. Приказы не обсуждаются.
— Ладно, офицер мы все понимаем, — вздохнул Гельмут, — Проверяйте, если надо.
Я протянул свое удостоверение первым, пограничник вынужденно повернулся ко мне, принимая документ.
Неожиданно для полицейских погас свет. Улица, залитая желтым сиянием фонарей, моментально погрузилась в кромешную тьму.
— Че… — начал гауптман, но больше ничего не успел, я рванулся вперед, всадил правой, туда, где секунду назад маячил его подбородок. И попал. Костяшки с силой врубились в бороду гауптмана, опрокинув его на асфальт. Чтобы не рисковать, я скакнул вперед и всадил каблуком в запрокинувшуюся назад голову противника. Там где стоял солдат, раздался хрип и глухой стук упавшего на асфальт тела.
— Мой готов, — раздался голос Гельмута.
— Мой тоже, — откликнулся я.
— Тогда уходим отсюда, быстрее, — скомандовал полковник, — Лезть в корзину нет времени, прыгай на подножку. Оба будем уходить через крышу.
Через пять секунд Гельмут уже сидел в автомобиле. Я примостился сбоку на подножке, расставив ноги и прилипнув всем телом к двери.
Машина рванулась вперед. Через несколько секунд противный скрежет железа, возвестил о встрече противоположного борта с бетонной поверхностью стены.
С той стороны уже раздавались выкрики, включился прожектор, обшаривающий лучом поверхность стены в двадцати метрах от нас.
— Быстрее, уходим, — нервно выкрикнул полковник. Я забросил ногу на борт, подтянулся и залез на крышу. Ухватился руками за ребро стены, перегнулся, и спрыгнул. У земли меня подхватили крепкие руки пограничников «осси». Крики с той стороны стали ещё истошнее, загремели выстрелы и в следующее мгновение рядом со мной приземлился полковник.
— Фуххх, ушли, получилось, — облегченно выдохнул он.
* * *
Окрестности Берлина. Дворец Шёнхаузен. Парк. 8 часов утра
Легкий ветерок шевелил, обросшие пышной листвой ветви. Осеннее солнце только начало наполнять теплом холодное утро. На пышной листве кустарников и травинок ещё сверкали маленькими жемчужинками капельки росы.
Вдалеке возле огромного дворца в помпезном стиле «барокко» не было ни души. Только среди зеленых аллей, аккуратно подстриженных лужаек и ухоженных, выложенных каменной брусчаткой дорожек, неторопливо прогуливались двое мужчин. Первый — пожилой, но ещё крепкий высокий возрастом за шестьдесят в сером джемпере, из-под которого выбивался воротник светло-голубой рубашки, и ослепительно белых брюках.
Второй в однобортном костюме был пониже, моложе на добрых полтора десятка лет, коренастым и чуть полноватым. И хотя седина пепельной волной затронула его некогда черную шевелюру, выглядел достаточно бодро, а в широких крестьянских ладонях чувствовалась немалая сила. Красные глаза, резко обозначившиеся синяки под глазами и усталый вид показывали, что выспаться этой ночью мужчине в костюме не удалось.
— Что скажешь по Елизарову, Гельмут? — поинтересовался высокий. — Какое впечатление он произвел?
— В целом, положительное, — ответил мужчина в костюме. — Хотя я, если помните, изначально к нему предвзято отнесся, и рекомендовал на сотрудничество не идти.
— Тебе не понравилось, что он ударил Клауса? — усмехнулся пожилой. — А зря. Это проявление характера. Елизаров, такой, какой есть, и как он говорит «всегда возвращает долги». Это наоборот, плюс для нашего сотрудничества. Значит, человек с характером и старается держать слово.
— Не понравилось, — кивнул коренастый. — Иногда ради дела собственные амбиции и характер надо засунуть в задницу, чтобы добиться успеха. Для любого разведчика — это аксиома.
— Елизаров, не профи и даже не завербованный агент разведки, — напомнил пожилой. — Поэтому твоя оценка в данном случае, не объективна.
— Но подобные выбрыки могут привести к большим проблемам, — начал возражать мужчина в костюме, увидел предостерегающее движение ладони шефа и замолчал.
— Давай не будем отклоняться от темы, — мягко напомнил пожилой. — Я жду ответа на вопрос. Что скажешь по вашему совместному вояжу к «весси».
— Полностью удовлетворен результатами, — кратко ответил полноватый. — Елизаров беспрекословно выполнял все мои рекомендации. Значит, работать с ним в принципе можно, если не давить и не устраивать провокации. Второй момент, он только в последний момент узнал о способе обналички, который мы выбрали. Не единого возражения, снял двадцать пять тысяч американских долларов и глазом не моргнув, заплатил две с половиной комиссионных. Значит, не мелочный. Либо ему так необходимо сотрудничество с нами, что готов не обращать внимания на дополнительные и сопутствующие траты. Людей, которые не пикнув, понесут такие непредвиденные расходы, не так уж и много. Ещё один плюс в копилку сотрудничества. Когда расставались, сразу дал десять тысяч для текущих операций, пообещал отдать остальное после того как выполним обещанное.
— Кстати, я уже слышал о ночном пожаре в архивах, — лицемерно вздохнул Вольф. — Какая ужасная беда. Из-за головотяпства сотрудников сгорела важнейшая агентурная база по всему миру. Утрачены данные о тысячах опытных профи, проворачивавших уникальные операции в Европе, Азии и Америке.
— Слава богу, не вся база, а значительная часть. И жаль, в неё вошла именно та сеть, которую мы с вами скрупулезно собирали и выстраивали за долгие годы работы, — печально добавил Гельмут. — Казалось бы, следите за проводкой, вовремя меняйте аварийные участки и проблем не будет. Стоило вам уйти геноссе Вольф, в министерстве начался форменный бардак.
— Это все конечно ужасно, но давай вернемся к твоей поездке. Что ещё можешь сказать по Елизарову?
— Хладнокровен, в критических ситуациях сохраняет спокойствие. Быстро принимает правильное решение. Спокойно воспринял, что уходить придется другим путем. Никаких истерик и претензий. Несколько часов ждал меня в кабинете склада. Как мне доложили, соблюдал все инструкции, сидел тихо. Когда нас проверяли полицейские, держался отлично. С пограничниками тоже, сидел с каменным лицом. Во второй раз, когда гауптман что-то заподозрил, при отключении света, вырубил его одним ударом. Не тупил, не дергался, действовал быстро и грамотно, как профи.
Полковник чуть помолчал и нехотя добавил:
— Похоже, вы геноссе Вольф, в очередной раз оказались правы. Пока все говорит о том, что с Елизаровым стоит сотрудничать.
— Я это чувствовал, интуитивно, — улыбнулся Вольф. — Да и то, как держался этот парень, как разговаривал и поступал, показывало — он искренен.
