Фарцовщик: все деньги мира. Том 2 (СИ) - Тыналин Алим

Поэтому директор магазина сделал гигантское усилие и подавил в себе вспышку гнева. Снова погладил горячую кожу на шее, где появилось красное пятно и любезно улыбнулся.

* * *

Кажется, я слишком сильно давлю на этого психованного придурка.

Фигурнов улыбался, но видно, что это улыбка потревоженной среднеазиатской кобры. Поднявшейся над землей кобры с раздутым капюшоном.

Да, именно кобру он и напоминал. Которая то и дело высовывает раздвоенный язык, чтобы попробовать окружающий мир на вкус и уловить самые мельчайшие частицы запахов, растворенных в воздухе. Чтобы понять, где находится источник запаха и атаковать его.

Да, возможно, я слишко на рего давлю. Но, дьявол подери, я и так зашивался последние два месяца перед Новым годом.

Вся эта чехарда с открытием магазина и контролем за продажами в трех гостиницах — это чертовски утомительное занятие. За все это время я ни разу не спал больше трех часов.

Спору нет, Капуста отлично справлялся с ролью коммерческого директора. Но везде то и дело возникали разные мелкие проблемки и заварушки, приходилось мчаться туда сломя голову и решать их.

Особенно долго пришлось прошибать стену чиновничьего произвола и косности мышления. Попросту говоря, непроходимой тупости. Все государственные люди, с которыми я разговаривал в этот период, спрашивали одно и то же: «Нахера нам нужен этот долбаный рыбный магазин?».

Они не верили, что дело зайдет дальше обычных продаж уровня мелкого универмага где-нибудь в Бирюлево. Мне пришлось потратить свыше пятидесяти тысяч рублей на рекламу и взятки, чтобы сдвинуть дело с места. Но даже и это не помогло, если бы не мощная поддержка Олешникова.

— Ошибка, мой юный друг, просто ошибка, — все также улыбаясь, ответил Фигурнов. Он подтянул свой галстук, завязанный так называемым «красным» узлом, и на мой вкус, чересчур темным для этого костюма. Подтянул белый безупречно накрахмаленный халат на плечах и при этом нервно передернул ими. — Как говорится, кто не работает, тот не ошибается.

Ну да, ну да, кто бы сомневался.

— Сколько еще таких банок тут? — спросил я. Тоже заставил себя улыбнуться. Раз уж товарищ Псих любит играть в дурачка, я принимаю его игру. — Я должен знать. И где они находятся? Расскажи мне все. Иначе я сам пойду и сдам вас ОБХСС.

Фигурнов продолжал улыбаться, но красные пятна на лице и шее потемнели еще больше.

— Не стоит делать торопливых выводов, мой юный друг, — сладко пропел он. — Ты же помнишь, скоро только кошки плодятся.

Но мне не до шуток. И мало времени. В торговом зале какая-то бабка устроила скандал, посчитав, будто ей отвесили меньше карпа, чем вышло на весах и требовала проверить контрольные весы.

Вообще-то, мы и в самом деле практикуем такое. Ей продали замороженную рыбу. А ее обливают водой два раза, дожидаясь, чтобы она заледенела каждый раз и от этого вес увеличился на несколько сот грамм.

Теперь надо срочно разобраться с этим, потому что молоденькая продавщица Надя, принятая на работу всего неделю назад, в слезах прибежала ко мне. Просила о помощи.

И еще прибыли три грузовика с мойвой и сельдью, надо проследить за бумагами и принять товар. Потом проконтролировать разгрузку, чтобы грузчики не уронили рыбу, как они уже делали несколько раз.

Черт, мне надо найти толкового заместителя, причем надежного, чтобы я мог скинуть на него все эти проблемы. Потом встретить комиссию из министерства, выдрать у нее положительное заключение и получить согласие партии и правительства на открытие других магазинов в Москве и Ленинграде.

— Рассказывай, — повторил я. — И быстрее, у меня дела.

Фигурнов перестал улыбаться. Наклонился ближе, оглянулся по сторонам и понизив голос, начал делиться сведениями.

Его рассказ поразил меня. Оказывается, чуть ли не с самого первого дня под носом у меня на импорт продавали нелегальную икру. Ее привозили уже в упакованных банках.

Где изготавливали, Фигурнов точно не знает. Даже для него это тайна. По слухам, это где-то под Астраханью, рыболовецкая база, в которую спешно доставили упаковочное оборудование. Туда доставляли готовые консервные банки, в них уже надо положить икру, закрутить крышки, поверх нашлепать этикетки, подделать бумаги с завода и отправить в Москву на продажу.

— Как отличить настоящую кильку от икры? — спросил я, буравя взглядом покрасневшее лицо Фигурнова. — Давай, колись. Я должен знать, чтобы в дальнейшем такие инциденты больше не повторились.

Фигурнов помолчал, раздумывая, что сказать дальше. Давай, давай. Невозможно быть наполовину беременным.

— Цена банок с икрой указана пятьдесят, а не сорок копеек, как обычно, — он понизил голос до шепота. — Кроме того, на этикетке указан другой номер ГОСТа.

Да, точно, старик как раз жаловался, что купил банку дороже, чем обычно. Вот как, оказывается. Я откинулся назад, продолжая сверлить глазом Фигурнова.

Но думал вовсе не о директоре. А о Жожо Астраханском, теневом владельце рыбного рынка в тамошних краях. Такую аферу невозможно провернуть без его ведома.

Милый дядюшка Жожо. Он явно окунулся в это море дерьма с головой. И ничего не сказал мне.

Ай-яй-яй. Это не по-товарищески. К многомудрому Жожо накопилось немало вопросов.

— Ну, теперь ты понял? — с надеждой спросил Фигурнов.

Я кивнул. Да, это другое дело. Он был откровенен и я это ценю.

— Где они хранятся у нас? — спросил я. — И кто из наших в курсе? Подожди. Дай, я сам отвечу. Третий склад? Хотя нет, скорее второй. Там эти ящики лежат, до которых у меня все время руки не дотягиваются. Из наших это завскладом Рытвин, верно?

Оба раза Фигурнов кивнул, усиленно моргнув от изумления. В этом нет ничего удивительного. Я знаю наши склады, как пять пальцев, постоянно проверяю, что и где лежит.

А Рытвина я пару раз заставал в кабинете Фигурнова, они шептались, как заговорщики, планирующие скинуть главу государства в результате вооруженного мятежа.

Я поднялся.

— Ладно. Я сам проверю, что там. Потому приду к тебе и мы сверим количество банок. С этого момента я должен знать все. Сколько прибыло банок и сколько продано. Без утайки. Договорились?

Фигурнов улыбнулся и кивнул. Я не стал пожимать ему руку и вышел из кабинета.

* * *

Со стороны Невского залива дул пронзительный ледяной ветер и забирался под отличную немецкую куртку «аляску» из зеленого нейлона и с натуральной меховой прокладкой в качестве утеплителя. Кеша Дронов повел плечами и перевел взгляд с закованной в лед Невы на стоящего перед ним парня.

Вид не презентабельный. Очень даже потрепанный. Синие джинсы порваны на коленях, кроссовки «адидас» в грязи, прекрасное бежевое двубортное замшевое пальто с серым меховым воротником превращено в бесформенные лохмотья. Из шести пуговиц, расположенных двумя рядами, остались только пара, да и те на обрывках нитей.

Толстощекое лицо в ссадинах и синяках, на нижней губе и под носом пятна высохшей крови.

— Досталось, Як? — сочувственно спросил Кеша. — Я же говорил, возьми с собой Эдика.

Парень вытер нос и попытался завернуться в остатки пальто. Время уже вечернее, прохожих на улице мало, с неба потихоньку валит мокрый снег с дождем, но все равно надо бы свалить отсюда подальше.

— Там Эдик не помог бы, — Яшка по прозвищу Як начал дрожать всем телом. Они встретились тут, на набережной Невы, а не в знаменитом кафе «Север», где обычно собирались «флибустьеры Невского проспекта», как называли ленинградских фарцовщиков, потому что светиться сейчас опасно. — Это настоящие уголовники. Рецидивисты. С наколками, фиксами и все такое. Волчьи рожи. Он сказал, что теперь мы работаем под ним. Этот, как его…

Плохо, очень плохо. Кеша неторопливо достал пачку «Marlboro», закурил, стараясь не показывать, как дрожат руки. Непонятно, то ли от холода, то ли от страха.

— Косой, что ли? — спросил он, затянувшись. — Это действительно он, ты уверен?