Ревизор: возвращение в СССР 2 - Серж Винтеркей
— Дед Арист, проходите! — крикнул я.
Дед скромно вошёл, поглядывая то ли с опаской, то ли с уважением на бабулю.
Бабушка достала из буфета коробку «Птичьего молока».
— Мы вам так благодарны! — сказала она, пихая коробку конфет Аристу в руки.
— Не надо, — отмахнулся он. — Я же для дитя.
— Ну, тогда… садитесь с нами чай пить, — нашлась мама.
— Это с удовольствием, — согласился Аристарх и скромно уселся на ближайший стул. Мама, воодушевлённая приобретением, сама потащила кроватку в свою спальню.
— Ма, ну ты что? — в сердцах воскликнул я. — Попросить не можешь?
Отобрав кроватку, мы со Славкой вдвоём перенесли ее в соседнюю комнату и поставили посередине. Мама всё не могла решить, куда же её лучше поставить. Подошла Эмма, тоже стала рассматривать обновку и что-то обсуждать с мамой.
— Позови, как определишься, — строго велел я матери, и мы с другом вернулись к столу.
Дед принялся рассказывать бабушке про Веронику, про ее выпускной и планы на будущую работу. Было видно, как он рад за внучку и как гордится ею. Бабушка налила ему чаю, открыла коробку конфет, выставила на стол московские баранки и села напротив деда, всем своим видом демонстрируя готовность слушать его хоть весь вечер.
Но, поговорив немного с бабушкой, дед Арист засобирался домой. Сказал, что ему там нужно было еще что-то закончить по хозяйству, хотя, думаю, он просто не хотел стеснять нас, понимая, что с малышкой много забот и женщинам не до длинных разговоров с гостями.
— Спасибо вам огромное, дед Арист, — еще раз искренне поблагодарил я его, пожимая на прощание руку.
— Вы нас очень выручили, — вторила мне бабуля.
— Не за что. Пользуйтесь на здоровье, — ответил довольный дед и ушел, пожелав всем спокойной ночи.
Славка тоже умчался, попрощавшись со всеми. Вспомнил, что к Юльке забежать собирался, догадался я.
Я заглянул в спальню к матери, думал поставлю ей кроватку на место, которое выберет, если она уже определилась. А она, неугомонная, уже с Эммой её волоком к выбранной стене перетащила и застилала. Матраса в кроватке не было. Мама сложила в несколько раз старое ватное одеяло вместо матраса. Так что Аришка у нас теперь с персональной кроватью.
Я хотел поругать маму, что не позвала на помощь, но не смог сдержать улыбки, видя, как она с довольным видом суетится у кроватки.
Вернувшись на кухню, сел снова за стол. Эмма вышла следом за мной. В голове крутилась какая-то мысль, но я все никак не мог ее поймать. Что-то я хотел сказать бабушке. Но вот что …
— Так, а где Елена с ребенком? — вдруг спросила бабуля.
О, точно, вот оно! Со всей этой возней с кроваткой, вылетело из головы главное — мать Эммы-то не приехала.
— Не было ее в поезде, — сказал я бабуле, — не знаю, почему она не приехала и что делать теперь.
— Да, странно, — сказала бабушка, — возможно, из больницы не выписали.
Эмма молча сидела за столом и растерянно переводила взгляд с меня на бабушку. Видимо, настраивалась на тяжелую встречу с матерью, а теперь не знала, как реагировать.
— А позвонить некуда? — спросил я бабулю. — Нам теперь каждый вечер на вокзал ходить ее встречать, что ли?
— Посмотрим. Завтра подумаю, что делать, — ответила она.
По бабушкиному сосредоточенному лицу было видно, что какая-то мысль пришла ей в голову.
— Германа, кстати, нет, — рассказал я, — он начальника в Москву повез, вернется ночью или завтра утром, так что имей ввиду. Мы со Славкой вдвоем на вокзал ходили.
Бабушка кивнула.
— А мне что теперь делать? — спросила неуверенно Эмма.
— Ничего, — ответила бабушка, — поживете еще пару дней у нас. Мы уже привыкли.
— Спасибо, — поблагодарила Эмма.
Было видно, что она рада тому, что обстоятельства так складываются.
Перед сном еще успел заняться подготовкой к экзаменам. Наметил план — надо им заниматься, никуда не денешься.
Проснулся поутру сам. Какое-то время просто лежал и с удовольствием слушал звуки дома. В тишине хорошо было слышно, как бабуля хлопочет на кухне, как тикают ходики. Я открыл глаза, как только бабушка подошла к моей кровати.
— Проснулся? — удивилась она. — вставай, уже пора.
Я вскочил и пошёл умываться. Предстоял интересный день. Что-то ждёт нас сегодня на базе? В предвкушении я забылся и подойдя к турнику неожиданно подтянулся раза четыре подряд. Потом вспомнил, что я так не могу и не смог больше подтянуться ни разу. Как это, вообще, у меня получилось?!
Я в задумчивости стоял перед турником, когда услышал с улицы, что Славка меня зовёт.
Мы бежали привычным маршрутом, я не стал рассказывать Славке, что подтянулся четыре раза. Всё равно не поверит. Но это странное событие не выходило у меня из головы и после пробежки. Может, тут как-то образ мыслей влияет? Подошел к турнику в полной уверенности, что смогу несколько раз, и тут же и получилось?
В половину восьмого подошли Славка с Мишкой, и мы направились вместе на базу.
Там нас уже ждала Никифорова и старый знакомый Влад Потёмкин из первой бригады проверяющих из Брянска. Я обрадовался, увидев его. В прошлый раз парень оставил вполне адекватное о себе впечатление.
Остальных проверяющих еще не было. Никифоровна велела нам ждать, пока они появится.
Я подошёл к Потёмкину, поздоровался.
— Как дела? — с любопытством спросил я.
— Ой, не спрашивай. — отмахнулся Влад. — Управление на ушах. Проверка из Москвы. Израйлича прямо с рабочего места забрали.
— А Настя?
— Гаврилина? Перевелась куда-то… — Потёмкин с досадой махнул рукой.
У меня сложилось впечатление, что у него к девушке были какие-то чувства. А перевод оставил его на бобах. Ну что же, бывает — возможно, ему надо было дать понять девушке, что она ему интересна. Хуже всего, конечно, когда он так и сделал, а она к этому была не готова. Долго тогда будет в себя приходить…
Влад вышел на улицу, покурить. Пацаны увязались за ним. А я воспользовался моментом, чтобы поговорить с Никифоровной:
— Возможно, не мое дело, но обязательно настаивайте на том, чтобы провести полную проверку, вплоть до вскрытия ящиков! — сказал я многозначительно.
Анна Никифоровна посмотрела на меня пристально и сказала:
— Неужели сам уже что-то нашел, а, Пашка? Может, тогда сразу и покажешь?
— Нет, не нашел, нет у меня привычки чужие ящики на базе взламывать! — покачал головой я, — просто чуйка у меня. Не мог покойный только мелочевкой ограничиться.
— Чуйка, говоришь! — теперь уже Никифоровна покачала головой, подражая мне, — ладно, я тебя услышала.
Я тоже вышел на улицу. Влад курил,
