С Том 3 (СИ) - Вязовский Алексей

Я быстро подошел к столу, схватил за руку Якова, говорю:

— Пойдем, а то и нас за компанию загребут. А мне по милициям отсиживаться некогда, у меня служба.

Он возражать не стал. Пошли мы к выходу. Увидел по дороге нашего официанта, дал ему десятку. Тот извиняться начал, предложил в другом зале нас посадить, чтобы мы поужинали спокойно. Но никто из нас продолжения банкета не захотел, вышли мы на улицу, да и разошлись каждый в свою сторону. Даст бог, не последний раз свиделись.

Долго моя прогулка не продлилась. Только дошел до Кремля, как рядом тормознула серая эмка, за рулем которой был… ага, тот самый туалетный друг. Павел Михайлович. Он приветливо улыбнулся, кивнул на пассажирское место.

— Присаживайтесь, Петр Николаевич, подвезу вас.

— Что же… и знаете куда? — полюбопытствовал я.

— Я многое про вас знаю, — многообещающе улыбнулся Павел Михайлович. — А еще больше узнаю.

Звучит… неоднозначно как-то. Но что поделаешь? Я сел в машину, она медленно тронулась.

— Давайте я вам официально представлюсь. Так будет проще.

— Слушаю.

— Я начальник первого Управления НКВД. Старший майор Фитин Павел Михайлович.

Мы проехали мимо постового, который, взглянув на номера машины, отдал честь.

— Мне ничего не говорит вся эту нумерация.

— Внешняя разведка, — Фитин косо на меня взглянул. — Так понятнее?

— Не очень.

— Эх, какой вы темный человек. Наш отдел готовит и руководит легальными и нелегальными разведчиками, которые работают за рубежом.

— Теперь ясно. А я тут при чем? Я сапер.

— Это же вы предложили товарищу Сталину идею с рассылкой почтовых бомб?

— Товарищ Фитин, а можно взглянуть на ваши документы? — я напрягся.

— Да, разумеется.

Майор припарковался на улице Горького. Достал из внутреннего кармана красное удостоверение. Я сверил фотографию, прочитал должность. Да, все сходилось.

— И это правильно! — многозначительно покивал Фитин — В нашем деле не доверяй и проверяй. Плюс вам в личное дело, товарищ Соловьев. Так вот, Судоплатов сообщил мне, что такая бомба почти готова.

— Так и есть.

— Принято решение о запуске специальной операции по рассылке почтовых бомб по домашним адресам фашистских бонз.

— А что так резко? — удивился я.

Фитин замялся, протер руль руками.

— Вчера товарищу Сталину доложили детали гибели Зои Космодемьянской. Вы наверное, не знаете… Фашисты зверски пытали и казнили нашу советскую девушку, которая попал в плен 197-й дивизии немцев. В ходе последних боев наши войска захватили документы штаба дивизии… Там обнаружились ужасные фотографии.

Вот же… Я чуть не выругался. Поменял, называется, историю…

— Принято решение об акции возмездия.

— Ну мы сегодня постараемся закончить с бомбой — там почти все готово.

— Этого мало!

— Что же вам еще надо?

— Вы. И ваша супруга.

— Вера?

— Принято решение разослать бомбы из Швеции. Разом. Около ста сорока адресов. Работа большая, трудная… Но в Стокгольме у нас есть наша действующая резидентура в посольстве.

— Резидентура?

— Да. Предлагаю вам пройти подготовку в нашем Управлении и отправиться в Швецию.

— Нелегально?

— Пока не знаю. Возможно, под дипломатическим прикрытием. Это решение будет принято позже. Кстати, во много по результатам вашей учебы.

Я выпал в осадок. Вот это поворот!

— Но я был прикомандирован к комфронта. Что скажет Кирпнонос? И зачем вам Вера?

— Семейные пары работают лучше. Вызывают меньше подозрения. С Кирпоносом мы все решим, офорим ваш перевод с сохранением званий в наркомат. Ну что? Хотите послужить Родине? Так сказать на тайном фронте?

Тут я задумался. Серьезно так. Нет, ну какой из меня разведчик? Да и Веру тащить в Швеции… Она же врач! А в Стокгольме поди фашист на фашисте и фашистом погоняет. Ладно сам засыплюсь. А если и ее подведу под монастырь? Нет, надо отказываться. Или лучше сначала обсудить с женой?

— Мне необходимо посоветоваться с супругой.

— Разумеется, — Фитин врубил первую передачу, эмка мягко покатилась по снежным ухабам.

Дома по-прежнему пусто и неинтересно. Я даже чай не стал себе заваривать. Помылся под душем, что было всё ещё весьма непривычно, почистил зубы — и в люлю. Пробовал перед сном книжку почитать, но полистал и бросил. Даже не запомнил как называется.

Не, надо что-то с собой делать, не дело это. Вера всё равно вернется, куда она денется? Да и я не пацан шестнадцатилетний, переживать днем и ночью. Заварил чайку свежего, чтобы взбодриться, бутербродиков нарубил. Душевно позавтракал. Побрился, зубы почистил, бельишко свежее надел — и на улицу. Три минуты до назначенного срока осталось. Это мы с водилой договорились, когда забирать меня. А что, вырос в чинах, какую-никакую машинку дали. Старенькая «эмка», видно, что не на приколе в гараже стояла, а мне какая разница? Едет, над головой крыша, из окна не дует, седушка целая, пружины в задницу не впиваются. И думать не надо, как добираться.

Сегодняшние испытания прошли почти на «ура». Даже мелкие недочеты устранены, бомба готова. Примерно сто грамм в тротиловом эквиваленте, сносит головы всем манекенам в радиусе десяти метров. Даже фотографии приложены. Мастера в НКВД — не мне чета. Работают быстро, качественно, с выдумкой. Прямо одно удовольствие.

Делать нечего. Подписываем акт об испытаниях. Берем «пустой» образец, фотографии, нашу копию акта — едем на Лубянку. На доклад зовет сам нарком.

Я даже рот открыл. В кабинете Берии был не только сам хозяин, но и Старинов с Фитиным. С Ильей мы обнялись, с остальными поручкались.

— Ну что, товарищи… — нарком протер тряпочкой свои очочки — Совещание по «Затее» объявляю открытым. «Затея» — Берия повернулся ко мне — Это кодовое название нашей новой операции.

Судоплатов протянул наркому все документы, фотографии. «Посылку» поставили на стол, откинули боковую крышку — показать как там все внутри. Чекисты быстро ознакомились с актами, фотографиями. Потом Берия встал, заглянул в «посылку». Сам там все потрогал, подергал.

— Тебя когда вывезли? — шепнул я Старинову на ухо.

— Вчера вечером. А ты молодец! Какую штуку новую придумал с почтовой бомбой…

— Судоплатов больше моего сделал — я так, на подхвате был…

— Что же… Похоже техническая часть готова, — Берия вернулся на свое место. — Теперь надо обсудить оперативную составляющую. Товарищ Соловьев. Вы как? Принимаете наше предложение? Вот и старший майор с полковником, — нарком кивнул в сторону Судоплатова и Старинова, — вас наилучшим образом аттестуют. Уверены, что справитесь.

Я посмотрел на Фитина. Тот на меня. Спокойна так, будто удав… И что отвечать? Веры нет, я ничего с ней так и не обсудил. Но тут такой момент, что торговаться уже нельзя. Ответ надо дать сразу, и только верный. За окном завыла воздушная тревога. Немцы начинали новый налет на столицу.

— Я готов, Лаврентий Павлович.

— Ну вот и отлично! — напряжение в комнате сразу спало, чекисты заулыбались. Берия начал собирать документы в папку, открыл сейф. — Продолжим в бомбоубежище, но я в вас, товарищ Соловьев, ни секунды не сомневался. Вы не бойтесь, мы вас в обиду не дадим — переведем в наркомат в том же звании. На растерзание шведам тоже не бросим — будут вам помощники.

В приемной я придержал за локоток Старинова. Спросил как там наши брянские. Базанов, Енот с Махно. Потом все-таки решился:

— Раз уж у нас такой разговор пошел, Илья. Хотелось бы решить один кадровый вопрос. Наверное, в твоей компетенции. Ну и Фитина.

— Да? — вроде как спокойно ответил, но видно, слегка насторожился полковник.

— Лейтенант Ахметшин Ильяз с женой, Прасковьей Егоровной и радистка, Анна Матвеевна Загорулько. Можешь устроить их перевод в Москву? Продолжить службу здесь. Ахметшин — автор предложения про Великую Отечественную, помнишь? Помогал мне с Гиммлером. Отличный сапер. Пригодится делать почтовые бомбы. Анна — замечательная радистка, ни разу не пикнула, пока мы были в рейде!