Режиссер Советского Союза - Александр Яманов
Домой приехал ближе к двенадцати. Тихо разделся и нырнул в ванную. Вроде пятница, Зоя обычно смотрит до упора телек, а потом читает. На дачу завтра не надо, поэтому можно отоспаться. Хотя двое мелких рыжих метеоров имеют на это своё мнение. Но меня встретила тишина и покой.
Ложусь в кровать и прислушиваюсь. Судя по всему, супруга усиленно делает вид, что давно уснула. Только меня не обманешь, слышу по дыханию, что не спит и ждала моего прихода. При этом я честно звал её с собой, на что получил отказ. Дело житейское. Но завтра, скорее всего, будет очередная порция упрёков.
* * *— Значит, призывал продавать картины иностранцам? — подполковник Иванов мерил шагами кабинет, поглядывая на корпящего над докладной Антипова.
— Он выразился немного иначе, тащ полковник, — ответил капитан, — Предложил художникам создать артель и заработать для страны валюты.
Маленькие глазки начальника опасно сузились и вперились в подчинённого. Последний явно растерялся и не знал, как реагировать на поведение босса.
— Дима, ты хочешь стать майором? — задал риторический вопрос Иванов, — Наш объект посетил самое настоящее гнездо богемы с антисоветским уклоном. Там он предложил ранее задерживаемому за незаконную торговлю Рабину создать целый канал по переправке предметов искусства за рубеж. Ещё и поддерживал этих смоговцев, за которых так любят заступаться на западе. Сам думай, что написать в отчёте. Но это очень перспективное дело. Поверь моему опыту.
Глава 20
Чего-то у меня с самого утра нет настроения. Дома вроде всё хорошо, а что-то гложет. Отвёл близняшек в школу и сразу погрузился в самокопание. Уже на подходе к киностудии у меня сложился пазл из совершённых ошибок.
На ловца и зверь бежит. Пузик с Самсоном сидели в нашем кабинете и гоняли чаи. Дело в принципе нужное, так как на улице холодновато. Здороваюсь, раздеваюсь, переобуваю тёплые ботинки в туфли и смотрю на соратников. Хорошие они ребята, но немного инфантильные. Хотя Оксана, когда надо показывает характер и уже давно не та провинциальная простушка.
— Серёг, покажи мне свой альбом.
— Ну, ты понимаешь, — начал мяться друг.
Но мне сегодня не до его тонкой душевной ориентации. Беру альбом и начинаю листать. Кто бы сомневался? Из двадцати рисунков штук пятнадцать посвящены одной рыжей особе, настороженно смотрящую в мою сторону. Нарисовано хорошо, кто спорит. Вот только одно меня смущает, что я сейчас буду доносить до друга.
— Ты знаешь, что наши плакаты запущены в печать? Думаю, их ждёт успех и дополнительный тираж. Календари расходятся, как пирожки в базарный день, с агиткой должно быть ненамного хуже. Более того, нашу работу оценил западный покупатель и пришлось срочно делать новый заказ у финских полиграфистов.
— Я знаю, все говорят. Мне ребята многие звонили, ну с кем учился. Оценили и говорят, отлично получилось! — восторженно воскликнул Самсон, но слегка увял под моим строгим взглядом.
— Сергей, как думаешь, сколько времени потребуется ребятам, вроде тех, кто тебе звонил, чтобы сплагиатить нашу идею?
— Наши парни такого делать не будут, — уверенно заявил Самсон.
— А кто помешает это сделать сотням других художников со всего СССР? Что я просил тебя набросать ещё месяц назад?
Не дав, ответить продолжаю наезд.
— Ты должен был нарисовать черновики новых плакатов на несколько тем. В том числе рассчитанных на женскую аудиторию и одновременно высмеивающих наших дам. Где они? Неужели ты не понимаешь, что нельзя терять темп? Если мы взялись развивать это направление, то должны опережать конкурентов на десять корпусов. У меня вот есть идея будущего календаря уже на 68-й и даже 69-й год.
— Почему ты так грубо разговариваешь с Серёжей? — вдруг влез в разговор рыжий адвокат.
— Молчи! — тыкаю пальцем в Пузик, пресекая всякую оппозицию на корню.
— Ты тоже! — перевожу злой взгляд на Самсона, — Мы потеряли месяц. Значит, теперь кто-то будет навёрстывать упущенное в течение недели, позабыв о сне и личной жизни. Не разочаруй меня, братан. Теперь с тобой.
Смотрю на пылающие негодованием глаза Оксаны. Понятно, что в этом случае ошибку допустил я. Но почему не переложить часть вины на другого?
— Мы сидим с тобой на золотой жиле. Её нужно разрабатывать здесь и сейчас. А ты не проявляешь никакой инициативы, пользуясь тем, что я полностью погрузился в фильм.
Васильковые глаза Пузик реально полезли на лоб, никогда такого не видел. Она ожидала от меня чего угодно, но не такого.
— Чем я сейчас занимаюсь? — задаю наводящий вопрос.
— Снимаешь кино.
— Правильно. Более того, ты мне сама говорила, что многие дамы отозвались об идее фильма в восторженных тонах. И что сейчас делаешь ты?
— Пишу третий рассказ о похождениях Ивана Терешко и ещё кое-что для белорусских читателей, — недоумённо отвечает рыжая.
— Оксана, у нас с тобой на руках готовый сценарий. Сюжет и сам фильм обещают стать очень популярными, — чую, что мои слова не нашли понимания, — Так какого лешего ты не начала писать рассказ, а лучше роман по мотивам фильма? Сериал мы начнём снимать в лучшем случае через год. Историй для твоего Терешко нароем в старых детективных романах, про того же Ната Пинкертона. Только переделаем их под послевоенную Белоруссию. Всё равно 99 % зрителей этого не поймёт.
— Это подлог и цинизм, который ты уже перестал скрывать, — белорусский комсомол негодует, — И почему опять я виновата?
Эх, тяжело с ними. Не сказать, что лентяи, наоборот. Вот только люди привыкли жить в ином ритме и парадигме.
— Я дал вам обоим направление, куда можно развиваться, — отвечаю максимально спокойно, — Но кто-то же решил, что так будет всегда. Но дядя Лёша не должен двигать вас в нужную сторону до самой пенсии. Где инициатива? Вы ведь оба люди искусства, а не какие-то халтурщики. Наши плакаты, если их будет ждать успех в
