Кирилл Клеванский - Колдун. Генезис
Я непроизвольно сморщился и прервал речь товарища.
— Ты, сперва, смени свой говор. А то получится что не принц к ним вернется, а какой-то наемник.
— Эм, ну да. — Константин прокашлялся и приосанился. — В общем, если ты не знаешь, то завтра состоится Весенний бал, который как нельзя лучше подходит для возвращения.
— И в чем проблема, — неподдельно удивился я. — Благословление ты мое получил, а теперь ступай.
— Ты не понимаешь. Это тоже не решит проблемы. Мне просто необходимо твое пруствие.
— За каким демоном?
— А за таким что ты будешь другом, приобретенным во время свершения великих ратных подвигов!
Я засмеялся, причем смеялся долго и заливисто.
— Это ты про тот подвиг когда дерево пытался соблазнить? — проталкивал я сквозь смех. — Или когда тебя Старший по всей стоянке палкой гонял? Или когда ты коней мыл и чуть не утонул? Или…
— Хохмач, — перебил меня насупившийся Константин. — Не важно какие подвиги и были ли они. Это просто такая традиция и если она будет соблюдена, то с меня взятки гладки.
— Здорово, — продолжил я смеяться, но спустя мгновение резко оборвал судорожные смешки. — Нет.
— Что нет?
— Не пойду я никуда.
— Почему?
— Времени нет, учеба и все такое.
— Завтра праздник, так что никакой учеба. Плюс это всего на один вечер, максимум пол ночи.
— У меня нет денег на костюм.
— Все за мой счет.
— Рожей не вышел, на императорском балу нос казать.
— Это маскарад, все в масках будут.
— А ты упорный.
— Не пальцем делан.
— Все равно нет.
Константин сдвинул брови.
— Ты мне должен.
— Где будем закупаться?
Из зеркала на меня смотрел настоящий франт. Черный, строгий фрак, с серебряной нитью по бортам. Белая сорочка, с черными пуговицами. Запонки с небольшими агатами. Из под расстегнутой нижней пуговица виднеется сверкающая ременная бляха, с изображением пылающей крепости. Штаны в тон, и крепкие сапоги с каблуком из черного дерева. Картину довершают сабли, в ножнах из того же дерева и их витые рукояти вкупе с золотой маской, придают некую завершенность образу. Кстати маска весьма любопытная, эдакая свирепая рожа, апогей ярости.
— Ну вроде, — я еще раз заглянул в зеркало. — Да. Годно.
— О слава всем богам и их бессмертным деяниям! — вскричал Принц. Выглядел он иначе. Костюм в принципе такого же пошива, вот только он золотого цвета. И смотреть на такое без рези в глазах просто не возможно. — Ты уже три часа костюмы меняешь!
Если слукавить, то это была месть за такую подставу. Ну а если честно, то кто знает, может мне этот костюм в скоро времени нужно будет продавать. Так что к выбору потенциального товара я подошел со всей ответственностью.
— Кто знает, — протянул я поправляю бабочку. — Может мне в этом костюме на свадьбе стоять?
— Ты? Свадьба? Да я скорее императором стану, чем ты женишься!
— А ты судьбу-то не дразни. Вот не надо этого.
Нашу дружескую перепалку прервало появление старичка портного. С виду ему было лет сто, а на самом деле может даже больше. Морщинистое лицо, больше похожее на серый речной камень, мутные глаза и дрожащий подбородок.
— Милорд, вы определились? — его голос был больше похож на скрип пера, резво бегущего по пергаментному листу.
— Да, — кивнул я и отправился к выходу. Поравнявшись с Принцем я хлопнул того по плечу и повернул голову. — А заплатит вот этот тип. И ты бы, кстати, не задерживался, а то опоздаем.
Боевой товарищ буквально посинел от злости, но дальнейшего я уже не видел, так как в срочном порядке покинул элитнейшую из пошивных мастерских. Пройдя пару метров я рыгнул в карету. Хотя назвать этот дворец на колесах каретой, значило бы оскорбить работу великих мастеров. Обшитая золотом, выточенная из Вечного Дерева, с диванами покрытыми ситцем и стенами обшитыми бархатом. С люстрой на потолке и магическими светильниками по углам. Это было настоящее произведение искусства, вычурного, пафосного, но искусства. В этих хоромах могло поместиться человек десять, хотя какое там, я бы тут жить остался! Впрочем, по размерам и роскоши, данный вид транспорта точно уступает карете Екатерины Великой. Н она была женщина пышная, так что на эту тему можно и поспорить.
Усевшись по-турецки на диванчике, я достал небольшую колбочку с чернилами и тонкий стилус (сумка была отправлена с курьером до Академии). Обмакнув кончик инструмента в краску, я перевернул маску и стал аккуратно выводить нужные знаки. Вскоре рисунок был готов.
Хлопнула дверца и напротив плюхнулся Константин.
— Чего это ты делаешь? — спросил он.
— Уно моменто, — я нацепил маску на лицо и активировал печать. — Ну как тебе?
Принц некоторое время молчал.
— Вообще не похоже, — выдал он конечный вердикт. — И зачем ты голос изменил?
Вырубив печать, я развалился на диване.
— Да просто ты мне своим фортелем такую свинью подкинул, что даже и не знаю.
— Ну вот так всегда, — вздохнул Константин. — Хотя Зануда он и в столице — зануда.
Фыркнув я снова принял сидячее положение.
— Объясняю популярно. Но этот самый бал должны заявится мои друзья. И если они прознают что я знаком с принцем крови и не рассказал им об этом, то начнется грандиознейшая головомойка и всякие обиды. Я тебе серьезно говорю, столько булочек из столовой и сотни демонам не натаскать.
— А причем здесь булочки? — нахмурился друг. — Впрочем не важно. Что это за друзья такие, что вхожи во дворец?
— Рейла и Дирг Гийомы и внучка Нормана, — пожал плечами я.
Юный интриган аж поперхнулся и, откашлявшись, прохрипел:
— Как тебя угораздило в такой компании оказаться?
— Стечение обстоятельств.
Мы замолчали. Карета, миновав горку, выехала на главную дорогу. Сегодня, этот путь, начинающийся у южных ворот и заканчивающийся у дворца, был похож на заблудившийся лучик солнца. Мимо нас проплывали кареты, не многим хуже той в которой ехал и я. Дорога буквально утопала в золоте, казалось что тьма, расступившись, позволила солнцу завладеть этим кусочком мира. И вот, пребывая в потоке света, мы все ближе приближались к дворцу. И уж он точно походил на рассветное солнце. Как описать подобное великолепие? Пожалуй я попробую так. Скульптура из мрармора, больше похожие на живые, замеревшие фигуры птиц, людей, зверей и богов. Золотые фонтаны, чьи водные струны сверкали подобно россыпи бриллиантов в лавке ювелира. Ухоженные сады, малые братья Эдема. Кованные решетки, переплетающиеся в самых разнообразных узорах. Пожалуй именно так когда-то выглядел Зимний Дворец, в те времена когда еще не пылал пожарами революций или когда его не бомбили фрицы.
— И как поживает Лейла? — как бы невзначай обронил Принц.
Лейла значит? А вроде как парень говорил что в свет не выходил…
— Нормально, — еле заметно улыбнулся я. — А твой какой интерес?
— Да так, — отмахнулся приятель. — Просто интересно.
— Ясненько, — принц напрягся, но я решил что это неподходящий момент для привычных подколок. — Ладно. Ты мне лучше наш план расскажи. Что делать то надо?
Константин облегченно выдохнул.
— Да ничего, — улыбнулся он. — Пьем, танцуем, и ждем момента.
— Момента?
— Ну да. Я подам тебе сигнал, когда нужно будет действовать.
— И что же это будет за сигнал? — насторожился я.
— Увидишь. Его трудно будет не признать, — в этот момент Принц был буквально один в один с Пило и его вечными авантюрами.
— Ох и не нравится мне этот взгляд, — протянул я.
Я хотел сказать еще пару ласковых, но карета затормозила, а парочка лакеев, подлетевших к нам будто на крыльях ветра, отворили дверцы и спустили подножки. Ступив на ковровую дорожку я не зажмурился от вспышек фотоаппаратов, но прикрыл глаза от блеска благородных. Как там писал Дюма? «Сияние звезд померкнет, лишь только бальный зал свечой взгорит». Вот здесь было примерно так же. Женщины, прекрасные как заботливо выращенные цветки, в их волосах искрились нити золота и серебра. На тонких шеях красовались украшения, достойные отдельных залов в Лувре. Платья, столь пышные и изящные одновременно, не только подчеркивали всю красоту фигуры, но и поражали своим великолепием.
Я бы хотел что-то подобное сказать и про нашу часть человечества. Но увы, мода явление бессмысленное и беспощадное. И хоть мужчины и старались держаться гордо, демонстрируя природную силу. Но все эти рюшечки, банты, цветастые камзолы, туфли с чулками и прочее, вдребезги разбивали образ. На момент у меня даже горло сперло от подступающего смешка, настолько это выглядело комично. Хотя, конечно, были и те кто оделся в строгие костюмы, фраки и полувоенные камзолы. Но таких оказалось меньшинство и на них, вернее на нас, смотрели как на лиц полностью лишенных вкуса, как явления. Увы и ах, но все что мне оставалось это гордо вздернуть подбородок и положив правую руку на эфес, любоваться дамами, чьи прекрасные образы, были достойнее нимф, спустившихся с небесных замков.
