Сделай и живи спокойно 4 (СИ) - Демидов Вадим Николаевич Vicont
Какой всё-таки у нас народ любопытный. Пока ждал, человек тридцать подошли и поинтересовались по поводу статьи в газете. Сначала пробовал отвечать, что всё напечатанное является и для меня шоком тоже. Только никто не поверил и вопросы сыпались один за другим. Пришлось подождать, когда наберётся побольше народу и рассказывать удобоваримую версию. И всё равно допрос продолжался пока не пришла Рита. Тут уж меня никто не мог остановить. В общем - прорвались.
Про инцидент с детдомовцами рассказывать не стал. Незачем беременной жене об этом знать. Да и что она может посоветовать? Проработать ребят на комсомольском собрании? Так это не поможет. Сам разберусь. У меня в той жизни, кто только не работал в бригаде. Попробую своими методами действовать. А там посмотрим. Сейчас же у нас полезная, со всех сторон, прогулка. Ещё не известно, что вечером на собрании будет. Так что нужно запастись положительными эмоциями. Ну и про кислород с ультрафиолетом не забываем тоже.
К дому подходили весёлые и голодные. Рита, за сто метров до дома своей матери, начала мечтать и рассуждать - чем нас сегодня будет угощать Конкордия Прохоровна? Мне ничего не оставалось, как только поддержать супругу и внести своё видение этого сказочного момента. Да и чего там - сейчас придём и всё увидим, а заодно и попробуем.
Только вот ничего у нас не вышло. Потому что возле наших ворот творилось что-то невообразимое. Четыре автомобиля и среди них знакомый мне ЗиМ - 101. Там же стояли две "Победы", одна с красной полосой и надписью "милиция". Куча людей перемещающаяся туда-сюда. Народ таскал какие-то ящики и коробки, разгружая грузовой ЗиС - 151. Сказать что я офигел - это ничего не сказать.
Подумав несколько секунд, я оставил мотоцикл возле тёщиного дома. Риту тоже хотел там оставить, только - не на ту напал. Скандала и истерики не было. Была гордо поднятая голова и слова, сказанные тоном не терпящим возражения:
— Там и мой дом тоже! Пошли разбираться вместе.
Я не подкаблучник, но - жену свою люблю и почти всегда с ней соглашаюсь. Здесь мне возразить было нечего. Пошли вдвоём.
Разобрались быстро. Да и чего там было разбираться? Главное было найти источник информации. Им оказался Фёдор. Давно, кстати, с ним не виделся. Поручкались и он нам рассказал, всё что сам знал. В общем - вчерашнее собрание наделало много шума и заставило всех, наших, комсомольских начальников задуматься. После раздумий стало понятно, что мысли, озвученные на собрании, это хороший шанс заявить о себе. Вот и решили наши калужские комсомольцы всех уровней: начиная с секретаря горкома и заканчивая комсоргом строительной бригады "Калужстроя", помочь с воплощением моей идеи. Но - сначала нужно было посоветоваться. Понеслись звонки в Москву. Звонили всем, кому только было возможно. Даже до товарища Михайлова дозвонились. Не говоря уже о Крапивине. В общем - Москва тоже возбудилась и захотела поучаствовать. На принятие решения понадобилось всего-то пара часов. Решили, сначала, небольшой группой съездить и посмотреть, а уже потом, думать. Потом, как всегда всё переиграли. Поэтому в Калугу, чтобы взять всё под контроль, поехали все кто захотел. Блин! Даже не знаю что сказать. Как-то всё стремительно происходит и, между прочим, без моего непосредственного участия. И вот где тут, посреди этого дурдома, моё место? Ладно, пойдём в дом посмотрим - что и как?
Кое-как с женой пробрались в дом. А там... Настоящий генштаб в момент наступления врага. Все чего-то бегают. Кто-то орёт на кого-то. Какая-то молоденькая комсомолка сидит за кухонным столом и громко печатает на печатной машинке. На стенах висят плакаты. Фотограф снимает всё, что я нарисовал, на стенке печки. Крапивин и Михайлов вырывают друг у друга телефонную трубку(откуда у меня дома взялся телефон это ещё нужно разобраться). Собкин и Исипова спорят с Сергачёвым, а Молодецкий и Данилов ржут как кони. В этом хаосе, единственный островок спокойствия, находился возле плиты. Там, сохраняя невозмутимый вид, готовила Конкордия Прохоровна. Ей-то что? Сейчас я приду и во всём разберусь. Ага. Разобрался, блин. Кто бы мне помог, со всей этой чехардой разобраться.
Наконец-то на меня обратили внимание. Первым это сделал Николай Александрович Михайлов первый секретарь ЦК ВЛКСМ. Вот он-то, нафига сюда припёрся? Что у него помощников нету - что ли? Дал команду и за тебя всё сделают. Так нет - надо обязательно влезть самому. Какая тут, от него помощь может быть? Скорее наоборот лишнюю суету создаёт своим присутствием. Люди бегают, стараются сделать всё быстро и организовано, а результат оставляет желать лучшего. А впрочем, о чём это я? Может у них здесь всё идёт так как нужно, а я именно тот кто всем мешается.
— Вилор, - начал разговор Михайлов, - опять ты учудил. Хотя, хочу заметить, идея УПК на базе детского дома, заинтересовала многих. Я советовался по телефону с Кафтанововым Сергеем Васильевичем и могу заверить, что он всецело на твоей стороне.
— А кто это? - спросил я.
— Ну, Вилор, - удивился Николай Александрович, - ты даёшь! Не знать министра образования, это что-то.
— Зато мне прекрасно известно, - с улыбкой ответил я, - сколько сена кушает одна корова в день.
— Ха! Рассмешил, - с умным видом, произнёс Михайлов, - это любой дурак знает.
— Любой не любой, - добавил я, - а только всё равно не все знают.
— Ты где пропадал? - поинтересовался секретарь ЦК ВЛКСМ, - мы приехали, а тебя нету. Непорядок. По идее только тебя и ждём. Люди готовы обсудить то, что ты задумал. Не беспокойся, основные моменты все знают. Поэтому остановись на том, что необходимо в первую очередь. Постараемся всё решить.
Как же мне не охота опять повторять вчерашний доклад. Не успокаивает и то, что требуется озвучить всего-лишь основы. Кто бы знал. Вот только других вариантов у меня нету. Надо бы потянуть время, чтобы найти вчерашние записи и подготовиться.
— Кстати, Николай Александрович, хочу познакомить вас с моей женой, - я выдвинул из-за спины Риту. Ну, а что она там стоит? Пусть хоть с вождём всех комсомольцев познакомится. Будет потом всю жизнь вспоминать и детям рассказывать.
Можно сказать, что именно с этого момента, начинается новый этап моей жизни. Если я правильно понял, то, по идее, уже завтра можно начинать заниматься УПК. Всё решится прямо сейчас. Я специально посмотрел на часы. Шестнадцать пятьдесят, без десяти минут пять часов вечера. Нужно записать, в рабочую тетрадь, точное время, для истории так сказать. В старости буду сидеть в кресле-качалке и вспоминать с чего всё началось и сколько было времени. Эх! Дожить бы до того момента. Столько всего предстоит сделать, что дух захватывает. Ладно, хватит рефлексировать нужно дело делать.
Пока Марго, о чём-то беседует с Михайловым, метаюсь между первым и вторым этажом. Пытаюсь найти вчерашние записи. Фиг его знает куда я их засунул. Вроде лежали на кухонном столе. Сейчас там девчонка сидит с пишущей машинкой. Мои записи она не видела. Да, что ж такое-то? А может кто-то из гостей вчерашних или сегодняшних забрал?
Наконец-то нашёлся хоть один действительно дельный человек. Крапивину надоело стоять без дела и он решил организовать дополнительные сидения в комнате. Народу-то до фига собралось. Где им всем сидеть? А ведь ещё нужно сделать так, чтобы людям было удобно и желательно хорошо видно. В общем - Сергей Вадимович навёл более-менее относительный порядок. Я даже позавидовал такой его способности. Сразу видно, что человек занимает своё место не зря. Опытный.
Бумаги нашлись. Сидений в комнате прибавилось. Люди все в нетерпении. Атмосфера нервная и очень напряжённая. Можно начинать.
Через десять минут я понял, что сегодняшнее собрание в корне отличается от вчерашнего. Вчера был обзор, где я описывал схему учебно-производственного комбината и его возможности. Сегодня, на каждое моё предложение, тут же следовали предложения как это сделать и кого нужно подключить для большего эффекта. Девушка за печатной машинкой щёлкала клавишами не останавливаясь. Помощница Крапивина Маша, по команде начальника, составляла необходимые заявки и распоряжения, которые моментально нумеровались и подшивались в особую папку. Насколько я понимаю, этим бумагам не хватает только подписи и печати, чтобы стать настоящими документами.
