Страж Кодекса. Книга III - Илья Николаевич Романов
Набрав в грудь воздуха и собираясь вновь начать непонятный мне спор, Харальд вдруг сдулся и достал из кармана штанов телефон. Хотя эту лопату с металлическим корпусом телефоном назвать сложно.
— Вот я сейчас позвоню отцу и вы ему так и скажите, учитель!
— Сделаешь это и я тебе челюсть сломаю.
Я хмыкнул и не воспринял эту угрозу, зная старика, но Харальд… Он побледнел! Охренеть!
— Дмитрий-сан, — устало посмотрел на меня Сатоши. — Может вы рассудите их?
— А это идея! — повернулся ко мне Ефрем. — Димас, задача такая: Есть у меня старый друг, который не отличается миролюбивым характером. Узнай он о том, что я жив и здоров, то явится сюда. Что из этого будет… Ну, скажу так, Долгов потом слюнями захлебнётся и сразу же прикатит сюда. Так вот, эта детина, — кивок в сторону Харальда. — Хочет меня сдать, чтобы порадовать папочку новостью. Я — против, но он же упёртый баран и не понимает этого!
— Вы сами меня так учили! — рыкнул Харальд. — Мужик должен стоять на своём!
— Если этому мужику позволяют яйца! Не тебе, мелкий прыщ, рассказывать мне, как быть мужиком!
— Мужик то, мужик сё, — покачал бокал пьяный Сатоши. — Вы похожи на огонь и воду, что вечно ведут противостояние…
— Я не понял, — закрутил головой Ефрем. — Это ветер подул, что ли? Или кто-то решил пофилософствовать?
— Старик, ты и правда слишком утрируешь, — улыбнулся я и подлил вздохнувшему японцу выпивку. — И так уже каждая собака знает, что ты жив. Пусть Харальд расскажет. Ему в радость, а тебе пофигу, я же знаю.
— Ещё один умник на мою голову! — накатил Гранд. — Ты вообще за кого воюешь⁈
— За здравый смысл!
— А вот за это надо выпить! — оценил мои слова Харальд и мы чокнулись. — Спасибо, друг!
Гневно сопя, Ефрем в конечном итоге сдался и согласился. Да, мы его дожали. И нет, мне не стыдно. Пусть я и не соврал, сказав, что о нём многие знают, но старику нужно выбираться с грядок. Старые друзья для этого подойдут лучшего всего, ну а если он прав и сюда действительно прикатят Северяне, то… Ну, это явно будет интересно!
Поддатые от медовухи и самогона, на которых даже моя печать сдалась и послала меня в далёкое пешее, мы поближе уселись и Харальд сделал дозвон. Раздались гудки, сдобренные смехом компании деда.
— Надеюсь, он не возмёт трубку и вы облажаетесь, — хмыкнул Ефрем.
Вот только его желанию не суждено было сбыться. Вызов приняли и я увидел на экране смартфона-лопаты отца Харальда. Правда уместилось лишь его волевое лицо с татуировкой в виде символов на левой щеке, мощная шея и седые волосы с бородой, в которую были заплетены металлические украшения.
— Сын? Кто это с тобой? — густой бас Сигурда был наполнен угрозой.
— Отец, это Белов Дмитрий Борисович, — улыбнулся Харальд и указал на меня.
— Здравствуйте! — хмыкнул я.
— И вам доброй ночи, юноша, — кивнул мужчина, перевёл взгляд на Сатоши и узнал его. — Вижу Акамару тоже с вами. Иного и не ждал.
— Приветствую вас, Сигурд-сан, — по деловому отозвался японец, делая вид, что самый трезвый из нас.
Взгляд отца Харальда переключился на Ефрема. Несколько секунд они смотрели друг на друга, пока в конечно итоге старик не сказал:
— Неужто не признал, Седой?
Глаза Сигурда медленно начали расширяться и в них появилось узнавание, а миг спустя мужик исчез с экрана и раздался воинственный рёв:
— БЬЁРН! БЬЁРН, МАТЬ ТВОЮ, ГДЕ ТЕБЯ НОСИТ⁈ ПОДГОТОВИТЬ МОЛОТ ТОРА! ЧТО ЗНАЧИТ ОН НА ПЛАНОВОМ РЕМОНТЕ⁈ ДА ЧТОБ ВАС, ВСЕХ СГНОЮ В РАЗЛОМАХ! БЫСТРО ПОДАТЬ МНЕ ДЕРИЖАБЛЬ! НЕТ, МЫ ОТПРАВЛЯЕМСЯ НЕ НА ВОЙНУ, НО ЭТО НЕ ТОЧНО!!!
Связь пропала, мы с мужиками переглянулись, а Ефрем хмыкнул и сказал:
— Ну что, Харальд, сильно изменился твой батя?
— Гхм, учитель, — поскрёб здоровяк бороду. — Раньше бы он отправил весь флот, а не полетел бы на одном дирижабле.
— Твоя правда, — цыкнул старик и бросил на меня взгляд. — Радуйся, Димас, может всё обойдётся и сюда не прикатит весь флот Северного Королевства.
— Напугал ежа голой жопой, — засмеялся я. — Если вдруг что, будете выяснять отношения за территорией поместья. А если порушите мне здесь что-нибудь, то… — сделал паузу. — Расскажу деду, где ты прячешь свой схрон самогона.
— Это подло! — вскинулся Ефрем и накатил. — Но действенно… Ладно, хрен с ним. И раз уж Сигурд уже летит сюда, то сама судьба расставила карты.
— О чём вы, учитель? — не понял Харальд, да и Сатоши тоже заинтересовался.
Старик внимательно посмотрел мне в глаза, помедлил, а затем выдал:
— Твой долг, Дмитрий… Ждать больше нельзя.
— Значит, ты созрел? — улыбнулся ему.
— Обстоятельства, — пожал он плечами. — Но да, нам пора наведаться в Мирный.
Для японца сказанное осталось непонятным, а вот северянин что-то да знал. Он поперхнулся самогоном и, удивлённо взглянув на старика, спросил:
— Учитель, вы собираетесь вновь отправиться туда⁈
— Иж ты, любопытный какой! Да, собираюсь! И этот парень, — похлопал Ефрем меня по плечу. — Пойдёт со мной!
* * *
Неизвестное место… Крепость Безликих…
Находясь в своей комнате, глава Ордена сидел на стуле и отпаривал ноги в тазе с горячей водой и маслами из Разломных растений. Старость брала своё и как бы он не пытался её отстрочить, скоро его время придёт. Он не боялся смерти, ведь слишком долго дарил её другим и привык к ней. Единственное, о чём сожалел глава, так это о воспоминаниях, которые утратил и которые снились ему во снах.
— Тебя не радуют лучи заката, и не тревожат трели соловья… — зазвучал слабый голос старика. — Каменное сердце, не болит, не плачет. Каменному сердцу, не нужна любовь. Каменное сердце, чувствует иначе… Каменное сердце, каменная кровь…
Он и сам не понимал, почему знает эти слова, что были будто выкалены в его душе. Всю свою жизнь с того момента, как старик открыл глаза в незнакомом ему месте, то они звучали в его голове. Где он слышал их? Почему они столь знакомы и от них отдаёт болью?
Тяжело вздохнув, глава Ордена потянулся за книгой. Лишь в них он находил успокоение от дел Ордена, который сам и создал. Мало кто знал, но истории старика, которые тот рассказывал ученикам, были не придуманы на коленке, а являлись его снами. До того реальными, словно часть жизни, которую он прожил и забыл.
Перевернув закладку, старик всмотрелся в строки книги и придавался тишине, которую разбавляли редкие всплески воды в тазике. Он настолько увлёкся, что не
