Три принца - Алексей Викторович Селютин
- Терезин всегда был худощав. Аппетит от отца не унаследовал... Он невысок. Ниже Иберика ростом точно. Лицо... Лицо обычное, я бы сказал, - пожал плечами Сималион. - Ничего выдающегося. Волосы каштанового цвета с рыжеватым оттенком. Из-за волос никто и никогда не сомневался в его родстве, по крайней мере, с королевой. Он всегда был скромным и стеснительным. Даже придворные шушукались, что у него была странная для королевского отпрыска способность опускать глаза долу при разговоре даже со слугами. Он всегда сомневался в собственных силах...
- Думаю, это не поможет, - прокряхтел я. Видимо, последнего сынка король и королева делали по пьяни. Не удивительно, что они так обрадовались, когда во дворец я доставил Фабрицио. - Сейчас главное - зафиксировать перед глазами его внешность. Нам придётся искать иголку в стогу сена, но лишь ты, Сималион, знаешь, как эта иголка выглядит.
- Всё равно всем вместе ходить смысла нет. Надо разойтись и обойти лагерь. Может, к храму подняться. Тощий мальчонка двадцати двух - двадцати трёх зим от роду. Смотрите внимательно. Смотрите на волосы. Смотрите на поведение. Замечайте и запоминайте. Потом мне расскажите о тех, кого присмотрели. Я изучу.
Я ещё раз напомнил самому себе, что местные "мальчонки" двадцати двух или двадцати трёх лет от роду - это совсем не те "мальчонки", что в моём мире. Эта планета совершает один полный оборот вокруг местной звезды быстрее, чем Земля вокруг Солнца, а значит и годы текут быстрее. Терезину на вид должно быть лет шестнадцать-семнадцать. А если учитывать, что он тощий и запуганный, то, возможно, ещё меньше. Надо искать подростка. И, скорее всего, подростка, за которым присматривают и который приближён к определённой категории священнослужителей.
- Вряд ли мы найдём его в лагере, - уверенно заявил я, смотря по сторонам. - Его Величество писал, что Терезин служит при храме. Надо искать среди служек.
- Я поднимусь и посмотрю там, если пропустят, - кивнул головой Сималион.
- Хорошо. Феилин, на тебе тогда осмотр лагеря и поиск возможностей его покинуть. Посмотри, как тут что устроено. Найди стойла и посчитай лошадей. Иберик, ты ищи пацана, но и присматривайся к храмовникам. Если можешь, приблизительно пересчитай количество. Изучи вооружение и исследуй дорогу к шахтам. Там, вон, тракт вижу проложен. И что-то часто по нему храмовники туда-сюда шастают. А я осмотрюсь. Обойду лагерь, и тоже поднимусь к храму... Здесь ничего не оставляйте, - напомнил я друзьям, когда дождался ответных кивков. - Всю поклажу берём с собой. С наступлением заката собираемся во-о-он там, - я указал пальцем на длинные деревянные столы под открытым небом, которые уже облюбовали новоприбывшие и жадно хлебали из мисок. - В той харчевне. Обменяемся новостями и брюхо набьём.
Мы разошлись, вызвав лёгкую горечь на лицах тех жуликов, которые за нами приглядывали. Не пускать корни и ничего не оставлять, оказалось годной идеей.
С рюкзаком за плечами и длинным обоюдоострым кинжалом в ножнах я бродил аки разведчик. Внимательно смотрел по сторонам, фиксировал события и присматривался к молодым парням. В первую очередь изучал их физическое состояние и волосяной покров на голове.
К сожалению, я искал более чем иголку в стогу сена - как в той сказке я искал то, не знаю что.
Все местные подростки по физическим кондициям были как на подбор: хилые, недокормленные, пугливые, с практически наголо остриженными головами. Я, было, хотел поинтересоваться этим вопросом у первого попавшегося. Да быстро заметил длинные очереди в местную парикмахерскую. Хоть не пинками, а просьбами, священнослужители без особых проблем уговаривали паломников посетить брадобрея. Там их остригали, как настоящих овец. Удаляли волосы и складировали недалече.
Уж не знаю, зачем было устраивать принудительную стрижку, - возможно, святоши небезосновательно опасались вшей, - но вывод из сей картины был неутешителен: отыскать нужного пацана будет непросто. Мало того, что они тут все грязные и худые, так ещё и лысые поголовно. Никакого рыжего оттенка в каштанового цвета волосах мне не найти.
Поэтому я на некоторое время отложил сию затею. Без Сималиона, как мне думалось, отыскать сына короля невозможно. Вместо этого я совершил ознакомительное восхождение к храму.
К моему искреннему удивлению, мне никто не препятствовал. Хоть на меня косились храмовники, коих тут было более чем предостаточно, никто меня не остановил. Никто не потребовал показать документы, никто не попробовал выбить пару серебряных монет через гоп-наскок.
Я взбирался по спиральным дорогам, не застревая в пробках. Большая часть попавшихся мне по пути людей, шла навстречу. Спускалась вниз, спускала вниз телеги, запряжённые выносливыми осликами, уносила вёдра, заполненные известью. Вверх поднимались только самые заинтересованные. Да и то многие сдавались по пути, выдыхались и поворачивали назад.
Так что через пару-тройку утомительных часов я вышел на площадку перед ступенями, которая присутствовала перед входом в любой храм церкви смирения. Вид оттуда, конечно, был захватывающим. Я смотрел вниз на временный лагерь, видел копошащихся внизу муравьёв и испытал лёгкий приступ акрофобии. Затем повернулся и долго изучал во истину чудо света.
Колонны держали тяжёлый потолок. Ступни гиганта, высеченные явно умелым архитектором, опирались на этот потолок. Ещё выше поднимались ноги и туловище. Голова терялась в высоте, а руки реально доставали до облаков. По крайней мере, мне так показалось, когда я задрал голову так высоко, что чуть не упал. А потом закашлялся, потому что воздух здесь, на самой вершине, отличался не только чистотой, но и плотностью - я испытал не только приступ акрофобии, но и гипоксии.
- Ещё и холодно к тому же, - прокомментировал я, когда откашлялся.
А затем некоторое время изучал застывших перед входом храмовников, никого не пускавших в храм, и нескольких святош, оживлённо что-то обсуждавших друг с другом. Они о чём-то спорили и размахивали руками. А затем из рук одного спорщика в руки другого перекочевали монетки.
- Бла-бла-бла, - ехидно усмехнулся я. - Смирение. Смирение во всём... Молиться, каяться и просить прощения... Только делать это должны не пастухи, а овцы.
К святым отцам подбежали несколько служек. Судя по виду, молодые парни. При их появлении я оживился. Но поскольку все они были в бесформенных рясах да ещё стриженные наголо, запал мой моментально угас.
- Нет, - сказал я сам себе. - Без Сималиона все поиски бесперспективны. Только с ним у нас есть шанс.
Я вернулся в лагерь, когда уже начало темнеть. Повсюду
