Художник Кошмаров - Владислав Андреевич Бобков
До попадания в этот мир я был довольно методичным человеком, предпочитающим выполнять свои обязательства четко и в срок. К тому же, это всегда шло на пользу моему маленькому бизнесу.
Но даже так я всегда находил время, чтобы немного отдохнуть и полениться. Я понимал, что обладаю одной единственной жизнью, и её стоит прожить так, чтобы тебе понравилось и не осталось сожалений.
Надо ли говорить, что попав в этот жуткий мир, я всё свободное время тратил на тренировки и какую-нибудь работу? И делал я это отнюдь не из-за любви к тренировкам.
Просто тяжелая, выматывающая работа была единственным способом избавиться от грызущего внутренности страха.
И если создание и подчинение моего нового творения позволит мне хоть немного ослабить стягивающую моё горло удавку, то я готов пойти на подобный риск.
Впрочем, желание рискнуть отнюдь не значило, что я планировал принять опасность, как говорится, в лоб.
Первое, что я сделал, это заминировал практически всё поле, где собрался проводить ритуал прорыва. Для этого я использовал не обычные короткие бамбуковые пластинки, а сразу длинные, которые вмещали в себя несколько огненных печатей.
В обычной жизни я бы не стал таскать эти длинные жерди, но для того, чтобы закопать их под землю, они подходили идеально.
Следующим этапом подготовки стало создание десятков злобных тварей. Здесь я позволил себе полностью отдаться творчеству.
Клинки, щупальца, когти и клыки — эти чудовища буквально ощетинились жуткими орудиями убийства, стоя вокруг меня самого и заранее купленного широкого отреза ткани, гораздо большего размера, чем я покупал ранее.
Ненависть пропитала воздух, когда мои рисунки хрипели пастями, которые из-за клыков иной раз не могли даже закрыться до конца. Природа не могла породить столь уродливые творения, но они и не должны были быть красивыми. Их единственная цель была нести смерть. И даже если бы они погибли, огненные печати на их телах сделали бы своё дело.
Но следовало поспешить, так как их запас ци был ограничен.
Я стоял напротив большого белого холста. В руках у меня была кисть и палитра, а под ногами лежали воткнутый в землю топор и арбалет с наложенным болтом.
Всё естество сжалось от того, что я собирался сделать, но мои глаза спокойно смотрели на будущую работу.
Подготовка началась ранним утром, а уже была середина дня. Стоило поспешить, если я не хотел закончить ночью.
Первым делом я ослабил контроль и позволил источнику ци начать испускать энергию в полной мере, усиливая тем самым чувство перехода. Тело начало подрагивать, ощутив важность момента и его опасность.
Каждый переход был не только возможностью, но и риском. Хоть Лиан и рассказала мне, что следует делать для успешного перехода с неофита на претендента, всегда была возможность, что что-то пойдет не так. Вот почему некоторые совершенствующиеся в какой-то момент сознательно отказывались от движения вперёд, понимая, что их шансы на успех слишком малы.
Удостоверившись, что ядро ци достаточно разогнано, я взялся за второй этап, перестав давать энергии рассеиваться из моего тела прочь, и аккумулируя её вокруг моего же ядра.
И чем дольше я мешал этому естественному процессу, тем сильнее ядро ци волновалось и раскручивалось.
Прямо сейчас я искусственно создавал в нём напряжение и давление, с помощью которого принялся формировать вокруг ядра ещё одну, более плотную оболочку. Именно благодаря ей претенденты способны хранить в себе куда больше энергии.
Однако ци не желала смирно лежать и позволять создаваться своим же ограничителям. Подобно магме из ядра планеты, она вырывалась наружу вулканами, круша тонкую оболочку, которую я тут же снова латал.
Если я потеряю контроль сейчас, в начале процесса, то получу тяжелые энергетические травмы, но смогу вылечиться. Произойди это дальше, урон будет уже не поправимым.
Прорыв был тяжелым и муторным процессом, но он был лишь частью той задачи, что я на себя возложил.
Кисть мягко коснулась краски на палитре, после чего оставила первый след на белоснежном полотне. В ту же секунду хаотичные потоки ци в ядре дрогнули и принялись двигаться, формируя единый водоворот. И чем больше я добавлял мазков, тем упорядоченнее двигались потоки, ослабляя давление на создаваемую оболочку.
Воистину, рисование идеально сочеталось с моей техникой прорыва на новый ранг.
Я долго думал над тем, что же создать. В голове роились десятки идей, но в конце концов я решил остановить свой выбор на чем-то человекообразном.
В случае, если я добьюсь успеха, то мне потребуется тот, кто не будет привлекать лишнего внимания, и кого я смогу легко замаскировать.
По этим же причинам я собирался нарисовать совершенно обычного человека. Я не сомневался, что у него появятся какие-то способности, но зато сразу будет маскировка.
Вот только когда я приступил к работе, я ощутил странное чувство. Оно было сродни вдохновению, когда мысли мчаться вперед, а рука стремительно рисует то, что порождает твой воспаленный разум.
Но на этот раз, как бы странно оно не звучало, я понятия не имел, что представляет эта неизвестная величина.
Передо мной во весь рост встала возможность, дающая мне сложный выбор.
Я мог продолжить свою работу и нарисовать то, что планировал с самого начала, или поступить совершенно иначе, отдавшись неизвестному чувству и позволив ему сотворить нечто новое. Нечто великое.
Это будет совсем другая картина, не та, что я собрался нарисовать. Я откуда-то четко знал, что моё собственное создание будут относительно слабо. Оно не получит ранг воина, а застынет где-то в середине пути претендента.
Но если я рискну, то порожденное существо будет каким угодно, но не обычным.
Мир словно застыл, оставив только меня и представшую передо мной картину с впечатанным в неё смутным человеческим силуэтом.
Лишь от меня зависел выбор и я с улыбкой принял решение, позволив вдохновению нести меня на волнам искусства.
В этот день я отвергаю страх. Победа или смерть — вот мой девиз в сегодняшней работе.
Сегодня я мог создать истинный шедевр, так какой художник струсит, выбрав что-то меньшее?
Рука с кистью привычно наносила мазок за мазком, следуя за возникающими в голове яркими вспышками. Даже по отдельным частям работы становилось понятно, что это нечто куда более сложное, чем я планировал изначально, но это меня не сильно волновало.
Но даже следуя за вдохновением, я не забыл о собственной безопасности.
Воспользовавшись отстраненностью сознания, я обрушил всю свою волю в кисть, желая впечатать свои желания в будущее
