Вернуть Боярство 6 - Максим Мамаев
Однако душа моя была столь же сильна, как и в прошлом — и именно её силу я намеревался использовать, что бы провернуть наглый трюк. А именно — подправить, скорректировать Оболочку Души своих подчиненных. Сделать её более мощной, более пластичной и значительно укрепить… В идеале — до уровня прямых потомков сильных боярских Родов, расширив их потенциал, скорость к обучению и исправив факт того, что они с самого детства не получали всего необходимого для успешного развития — магических добавок, алхимических эликсиров и даже великолепной генетики поколений предков мощнейших чародеев.
Тот самый фундамент, который закладывался в лучшем случае одному проценту чародеев в мире. Фундамент, позволяющий средней руки Адепту с фамилией Шуйский заткнуть за пояс пятерых равных рангом Адептов рядовой дворянской фамилии. Тот самый, на котором зиждиться сила, позволяющая одному Мастеру-Морозову согнуть в бараний рог троих-четверых Мастеров Игнатьевых без всяких шансов для последних… До моего уровня эти показатели не дотягиваются, согласен — всё же помимо этого самого фундамента у меня боевой опыт и познания в чародействе, копившиеся три века в мире, в котором всегда кто-то с кем-то воевал… Но даже так — это то, что позволяет высшей аристократии этого мира на голову превосходить всех прочих одаренных, которые ни подобным похвастаться не могли. Рода вроде Воронцовых, Шуйских, Романовых, Морозовых, Бестужевых, Валге и других. Не только в нашей Империи, но и в остальном мире.
Начал я с себя. Усилить и развить уже имеющиеся Сигилы, и наложить несколько новых, вспомогательных — сквозь, боль, слёзы и громкий мат они ложились один за другим. Та-а-ак… Сигил, усиливающий силу физического тела и регенерацию, обновить прежний и наложить ещё один, помощнее. Та же процедура с остальными… А теперь более мощные, ровно два — один усилит мою склонность и талант к Стихии Воздуха, как основному моему дару, второй — Магии Крови, главному моему вспомогательному оружию. Насчет первого у меня сомнений изначально не было, слишком хорошо он сочетается с моими Семицветными Молниями, но вот насчет того, что улучшить в себе вторым номером меня терзали серьёзные сомнения. Тут и геомантия, которой я неплохо владею, пришлась бы ко двору, и склонность к чему-нибудь вроде Огня, второй моей излюбленной боевой стихии… Но подумав, я понял, что это будет пустым переводом возможного Старшего Сигила. С боевыми возможностями для своего ранга у меня всё и без того отлично, но когда наступает критическая ситуация мне обычно приходиться прибегать к Магии Крови. Так что усиливать придется именно её… Остальные свои склонности усилю позже — хотя чем раньше наложить Сигил, тем больше от него толку будет со временем. Чем раньше — это не о времени, а о ранге. Если бы не крайне удачный ритуал, пришлось бы вообще одним ограничиваться…
Что давали эти два Старших Сигила? Теперь чары соответствующих направлений волшебства будут плестись быстрее, их эффективность повыситься и вообще мой талант к этим школам магии значительно возрастет. Всё с одной стороны просто — но именно из такого «просто» и куется в сумме могущество чародея на старших рангах.
Затем я выпил омерзительную жижу, в которой плавали кусочки сердца убитой мной росомахи, старательно нарезанные Алтынай. Небо ответило коротким, злым разрядом грома и источник под ногами забурлил, щедро изливая силу в мир. Я, не теряя времени, начал жадно её впитывать, позволяя наполниться своему резерву, забивая сырой маной свои энергетические каналы до отказа, заставляя их вспыхнуть болью и затрещать от нагрузки… Но не прекращая ни на миг, даже когда почувствовал, как из носа потоком хлынула черная, дымящаяся кровь.
— Господин! Учитель! — вскинулась парочка моих подчиненных, пытаясь вскочить и броситься ко мне.
— Сидеть! — рявкнул я, вскинув единственную целую руку и глядя на них бешеными, красными от лопнувших сосудов глазами. — Не мешать!!!
Сосредоточившись и ощущая, что вот-вот потеряю сознание, если вмещу в себя хоть ещё одну каплю маны, я наконец позволил начать действие влитой в себя дряни. В желудке словно взорвалась маленькая граната, наполняя меня приятным, горячим эффектом захлестнувшей волны. С блаженным стоном я впустил в себя многочисленные разряды молний взбесившегося источника маны под ногами, чувствуя, как заживают раны, как расширяется мой резерв и укрепляются энергетические каналы, и даже жуткая боль свеженаложенных Сигилов не сумела перебороть это блаженство.
— Наконец! Наконец-то! — захохотал я, окутываясь четвёртой, золотой молнией. — Я — Младший Магистр!!!
Вид у меня, должно быть, был весьма жутковатый. Во всяком случае Алтынай с Петей косились на меня с явной опаской… И не зря, ой не зря. Окровавленный, покрытый чёрными выделениями из шлаков и нечистот, осевших со временем в организме и успешно выведенных сейчас, слегка дымящийся и голый мужик, по которому бегают разряды магического электричества четырёх разных цветов — такое зрелище способно впечатлить любую психику…
— Готовы? — предвкушающе улыбнулся. — Сейчас будем делать вас сильнее… Намного сильнее, чем раньше.
— Отказаться ещё можно? — с надеждой поинтересовался Петя. — Думаю, я и сам как-то…
— Нельзя, — отрезал я.
— Больно будет?
— Очень, — покивал я с довольной улыбкой. — Пей зелье, малыш, пей…
Глава 22
Битва за Кенигсберг
Могучие, многочисленные полки Священной Германской Империи раскинулись на десятки километров. Многочисленные парящие боевые суда, от москитных частей воздушного флота до монументальных, гигантских парящих линкоров, шедевров прикладной инженерии и магического искусства, бороздили хмурое, сердитое небо, с которого, несмотря на август месяц, сыпались первые снежинки — избыток магической энергии и её носителей дурно сказывались на погоде, заставляя её слегка сходить с ума.
С трёх сторон к городу, являющемуся самой крайней точкой Российской Империи в Европе, шли полки Немецкого Рейха, как неофициально называли своё новообразованное государство Фридрих и его высшая аристократия, примкнувшая к талантливому и амбициозному лидеру. Хорошо экипированные, прошедшие алхимические трансмутации феодальные дружины аристократов соседствовали с пусть и составленными из самых обычных людей, но зато куда более многочисленными солдатами Рейха. Развевались штандарты и знамёна Родов, реяли стяги над пехотой германцев, ветер трепал шинели солдат и офицеров, заставляя явно волнующихся боевых магов и вчерашних крестьян равно волноваться и взволнованно сжиматься от подступающего, прорывающегося волнения…
Пятисот тысячная группа армий, успешно начав вторжение, легко, играючи
