Последний Контракт. Том 4 - Илья Романов
Да... План простой, но дерьмовый одновременно...
Сдерживаю боль и усилием воли печать Концентрации слетает, вновь возвращая время в прежнее русло.
С гнусавым воплем, Цесаревич летит на камни и почти плюхается на них, как вдруг с неба пикирует Звонов и подхватывает его тушу на полном форсаже.
Мог ли Илья погибнуть от подобного выверта? Да. Физику никто не отменял и если бы Цесаревич не был облачён в технологичную броню, что приняла на меня весь урон от столкновения, то его бы размазало по металлу.
Всё произошло настолько быстро, что враги не успели ничего понять, продолжая держать меня на мушке.
— Забавно, — вдруг ухмыляется Дэвис, смотря на то, как его добыча уносится в небеса. — Хороший самоубийственный план, малец. И людей спас, и Цесаревича. Только вот... Сам-то ты как?
— А никак, — безразлично пожимаю плечами. — Мне надо было оказаться в самой гуще вашей толпы, с чем вы мне помогли.
И правда, пока Илья был рядом, я не мог действовать во всю силу, не отвлекаясь на сохранность его бренного тела. М-да уж... Жнец, линчеватель, мясник, убийца и служитель Смерти, ставший нянькой для парня, внешне похожего на моего сына. Что это, если не юмор моей госпожи?
— Вдвойне забавно, — кивает Дэвис и, отойдя на десяток шагов, холодно отдаёт приказ: — Убить его.
Вспышки силы одарённых, свинцовые и энергетические пули. Всё это полетело в мою сторону в следующий миг, а на лице взыграл кровожадный оскал.
Десятки печатей Скачка, заранее наложенных на броню ещё в бронетранспортере, вспыхнули одновременно. Нога продавила разрушенный асфальт, и после первого же Скачка к Дэвису, кулак на полной скорости понёсся в его рожу.
Можно было бы призвать Левиафан, но это время, а голова после печатей Концентрации уже раскалывалась. Можно было бы убить их всех печатью Власти, но я хотел... Сделать всё своими руками. Неэффективно? Согласен. Глупо? Возможно. Но мне плевать! Я хочу размозжить голову этого ублюдка самолично!
Пули и разномастные стихийные удары пронеслись за спиной, попав в то место, где я стоял ранее. Удар мой, кстати, ушёл в молоко. Дэвис играюче отвёл голову, держа на лице спокойное выражение и смотря на меня с какой-то скукой.
Не теряю времени и продолжаю напирать на него, попутно пробуждая печать Пламени Бездны, которое должно было поглотить все попытки остального мяса меня ранить.
Тело вспыхнуло тёмно-серым пламенем и мигом поглотило прилетевший в спину огненный шар.
Комбинации ударов сыпались на Дэвиса с безумной скоростью. Кулаки сияли печатями Усиления, но толку от них, раз коснуться не могу?! Неужели, придётся сначала заняться остальными, а потом уже главгадом?!
— Втройне забавно, — улыбается Дэвис, слегка сместив корпус и пропустив сбоку от себя мою ногу. — Но, думаю, хватит играться.
С металлическим лязгом, его секира отцепляется от спину и оказывается в руках. Её двустороннее лезвие вспыхивает синевой и нагревается, источая пар.
Плазма...
Рыкнув, спускаю с поводка Пламя Бездны и в следующий миг десятки людей сгорают от мощной волны тёмно-серого пламени. Их не спасает броня. Не спасает понимание и бегство. Все они кричат и сгорают... Все, кроме Дэвиса!
— Ха-ха! — раздаётся смех из его мощный глотки, а янтарные глаза вспыхивают фиолетовым светом. — Значит, это ты! Тот самый, о ком говорил господин!
Ну конечно, кто же ещё мог дать плазму в руки этого идиота, как не моё альтер эго!
Очередной рык покидает глотку и в руке появляется Левиафан. Лезвие топора вмиг покрывается коркой льда, а снежинки опадают на землю, промораживая её.
Стоило только оружию появится, как глаза мужика алчно блеснули и в них отразилось лишь одно слово: Хочу!
Вертикальный удар секирой был быстрый и мощный по своей природе. Вибрирующее плазменное лезвие вонзилось в разрушенный камень площади без преград. Пыль взметнулась, мелкие камни полетели в лицо, а мои ноги коснулись земли, после удачного Скачка.
— Убью тебя, — спокойно проговаривает Дэвис, без особых усилий вытаскивая секиру. — И заберу твой топор себе. Артефакт души... Надо же...
— В очередь вставай, — фыркнул я, припомнив Цесаревича и готовясь ко второму раунду.
Ребячество конечно, можно было убить этого противника гораздо быстрее, эффективнее и без лишних танцев. Но меня заинтересовало то, как он избегает моих атак... То самое непонятное чувство, что я ощутил ранее, вновь давало о себе знать.
Не менее трёх минут мы обменивались ударами и будто бы играли в салочки, которые не приносили никакого результата. Я бил — Дэвис уклонялся. Дэвис бил — я уклонялся. Идиотский парадокс, который меня забавлял и даже будоражил кровь. Впервые, после Виктора, мне встретился достойный противник!
Улыбка безумца сама собой давно растянулась на лице, глаза полыхали азартом битвы, в которой не было места чудесам Смерти. Только голая сила и навыки, подкрепленные мелкими фокусами.
На задворках разума бегали мысли о том, что скоро прибудет подкрепление, а Цесаревич в безопасности. Мои люди, во главе со Звоновым, доставят его на базу и вернутся.
— Ты интересный противник, — учащённо дышит Дэвис, смотря на меня тем же взглядом, каким я глядел на него. — Давно я не сражался с кем-то, кто мог встать с тобой вровень. Жаль, что мы враги, парень.. — вздохнул он грустно и вновь ринулся в атаку, занося секиру.
Я разделял его слова и даже частично уважал. Да, он бахвалился и насмехался над Цесаревичем, но Илья для него враг и это нормальное явление. Уважение нужно заслужить. И, как я понял за столь короткий бой, Дэвис прямой как шпала. Своё уважение он проявляет лишь к сильным.
Мои удары были точны, сильны и быстры, но цели так и не достигали. В последнее мгновение Дэвис уклонялся и уходил от атаки, словно танцор. Он будто бы... Видел все мои движения и они были для него, как на ладони. У него дар предсказания? Возможно.
В какой-то момент боя, мужик вновь уклонился от моего удара топором, что оставлял за собой всполохи промёрзшего воздуха. Впрочем, практически вся земля вокруг нас на ближайшие десятки метров, была заморожена... Именно в этот момент, он споткнулся об валун и стал заваливаться на спину, лишь в последний момент перегруппировавшись.
— Ты мог убить меня, — хмурится он, вновь встав в стойку. — Почему не сделал этого?
— Чтобы какой-то камень забрал у меня возможность самому убить тебя? — хмыкнул я, а в глазах мужика отразилось понимание.
Но не
