В тени большого взрыва 1977 (СИ) - Арх Максим

— Ладно, хватит демагогии, — махнул рукой Екшин, — говори по существу.

— Теперь по существу. Ну по существу получается, что нам на самом деле не надо делать концерт лучше, чем в ГДР.

— То есть как? Ты же сказал…

— Вы не дослушали, — прервал я его. — Нам не надо делать концерт лучше, ибо это может вызвать не нужные осложнения.

— Почему? — не понял Тейлор.

— Ах вот ты куда клонишь, — в задумчивости почесал себе затылок мидовец. — Гм… А ты прав… Ой как прав! Ну, брат, молодец. С этой точки зрения я на это дело не посмотрел.

— Что Вы имеете в виду? — всё ещё не понимал американец.

— Ха, — хмыкнул Кравцов, до которого только что дошла вся щекотливость ситуации.

— Я имею в виду, что, если мы выступим лучше, — стал втолковывать я единственному среди нас не понятливому ребёнку, — то нас дома спросят, а почему это, товарищи дорогие, вы перед капиталистами выступили лучше, чем перед гражданами, дружественной нам, сопредельной державы.

— Но… не понимаю… Ведь это же живое исполнение. Сегодня хорошо. Завтра может быть чуть хуже, а после завтра намного лучше. Тут же не угадаешь, — озадаченно произнёс американец.

— Ну-ну… — хохотнул я святой простоте.

— Молодец ты, Саша. Зришь в корень, — задумчиво покачал головой Екшин. — Так что ж ты предлагаешь? Выступить хуже? — вновь покачал. — Нельзя. Мне по шапке дадут. Да и вам всем тоже. Скажут, что опозорились перед капиталистами. Тогда как быть? Есть идеи?

— Конечно. В первую очередь нам нужно выступить не хуже, а для того, чтобы не с чем было сравнивать необходимо, если не полностью, то хотя бы частично, изменить программу выступления. Тогда нам никто ничего предъявить не сможет, ибо им просто не с чем будет сравнивать. Концерт будет другим.

— Каким?

Я рассказал.

— А тексты? Какие тексты в песнях?

Я показал.

— Что ж, я не вижу в них ничего предосудительного. Всё вполне укладывается в те пластинки, что ты и твоя группа выпустили. Поэтому даю предварительное добро. Репетируйте новую программу. Репетиционная студия для вас уже найдена и, с завтрашнего дня до вечера субботы, она будет в вашем распоряжении. На этом всё? — поднимаясь произнёс Екшин.

— В общем-то, да, — пожал плечами пионер.

— Я тоже в общем со всем согласен, — кивнул Тейлор. — Новый репертуар — это хорошо. — Он встал, чуть помялся и вновь сел.

— Ну так пойдёмте тогда, — предложил Екшин, показывая интуристу на выход.

— Я пока останусь. Мне нужно поговорить с Сашей.

— Ну, давайте поговорим, — произнёс тот и, вновь опустившись на своё место, выжидательно посмотрел на Тейлора: — Что у вас есть нам сказать?

— Гм… Я Александру… — вновь замялся тот.

— О-о, у нас с Сашей друг от друга секретов нет. Говорите свободно. Да, Саша? — обратился мидовец ко мне улыбнувшись и покровительственно похлопал ладонью по коленке.

— Оф кос, — ощерился я в ответ, не став поднимать кипишь, и кидать заяву в полицию о домогательстве средь бела дня. Шутка.

Амер вопросительно посмотрел на меня. Я ему улыбнулся в ответ и кивнул, мол, говори — не стесняйся.

— Александр, тут такое дело, — произнёс Тейлор покосившись на мидовца. — А точнее два дела.

— Ну давай тогда начинай с первого, — хохотнул пионер.

— Конечно… В общем, я тут думал о концерте и о его быстрой рекламной компании. Моё мнение, что для привлечения большего числа зрителей необходимо привлечь какую-нибудь местную группу. Пусть тоже выступят на сцене и споют несколько своих песен. Уверен — немцам такое понравится.

— Ну и…

— Ну и я нашёл такую группу. Точнее даже сказать не я её нашёл, а она меня. Как только я стал узнавать про популярные ансамбли, они сразу сами вышли на меня.

— А откуда они узнали, что ты вообще ищешь ансамбли? — неожиданно задал логичный вопрос подозрительный Кравцов, чем заслужил одобрительный кивок Екшина.

— Я разговаривал об этом с некоторыми продюсерами. Один из них был знаком с группой и сразу позвонил им.

— Ясно. Дальше, — позволил мидовец.

— Ну а дальше Клаус, так зовут певца, позвонил мне, и мы с ним поговорили, — пояснил Тейлор.

— Уж не Клаус ли это Майне? — с подступившим к горлу комком, прохрипел я, неожиданно вспотев.

— Он. А откуда ты его знаешь? — удивился тот, как, собственно, и другие участники переговорного процесса.

— Не его я знаю, — выпил пару глотков воды, — А его творчество. На кассетах слышал. Это же группа «Скорпионс»?

— Да. Ты прав. «Scorpions».

— И что, ты её на кассетах слышал? Где? — немедленно стал выяснять Екшин.

— Где-где, в Союзе, конечно. Это же известная немецкая группа, которая поёт на английском языке. У них гастроли бывают. У меня дома пару кассет с их альбомами есть. Правда запись там, мягко говоря — не очень, но слушать можно.

— И что, они тут популярны?

— Вполне себе на уровне, — пояснил Тейлор. — О совместном выступлении я им ещё предложение не делал. Я хотел посоветоваться с тобой, гм, — посмотрел на других граждан и поправился, — то есть со всеми вами.

— Ну давайте подумаем, — хмыкнул пионер, пытаясь представить, как это — выступать на одной сцене с легендами.

— Но звонили они мне совсем по другому поводу. Они хотят встретится с тобой.

— Зачем? — тут же спросил Екшин.

— Они хотят попросить Александра написать им пару хороших песен.

— А что, у них плохой репертуар? Ты же говоришь, что они популярные.

— Нормальный у них репертуар, — махнул рукой Тейлор. — Суперхитов как у Саши нет, но песни людям нравятся.

— Тогда что им нужно?

— Они хотят именно хиты. Хотят, чтобы у них в репертуаре тоже были сверхпопулярные композиции. Как у Александра, — показал он ладонью на меня. — И они готовы их купить.

— Гм, купить? Это нужно нам с министерством финансов посоветоваться… — протянул Екшин.

— Я встречусь с ними, — перебил его я.

— Но, Васин. Нужно сначала посоветоваться. Подумать о цене.

— Ничего я им продавать пока не намерен. Сначала я с ними просто поговорю, — вновь прервал его я и, видя недовольство, добавил: — Обещаю, что без вашего ведома ничего никому продавать не буду.

Мой ответ всех устроил и было принято решение, что немецкая группа приедет на студию завтра в обед. На вопрос: почему не утром? Я ответил, что мне нужно порепетировать и подготовится, подразумевая под этим, что мне необходимо записать пару песенок, которые я и буду впаривать «Скорпам».

Решив эту тему, Тейлор перешёл ко второму невыясненному вопросу. Он поёрзал на стуле, чуть кашлянул, набрал воздуха, покосившись на мидовца, выдохнул и произнёс: — С мистером Васиным хочет поговорить личный секретарь канцлера ФРГ, — он чуть замялся, — несколько конфиденциально.

— Э-э, — охренев, протянули все находившиеся в комнате. И даже закалённый Кравцов был настолько обескуражен, что слегка приоткрыл от удивления рот.

— Простите, мистер Тейлор, но нам совершенно непонятно какие ещё могут быть конфиденциальные дела между советским комсомольцем и администрацией Федеративной Республике Германия.

— Понимаете ли. Это не официальная встреча. И её не хотели бы придавать огласке, — напустил ещё больше тумана американец.

— Тем более, категорически нет! Мало ли что там произойдёт! — не на шутку встревожился Екшин. — Может быть это провокация готовится!

— Нет! Что Вы! Какая провокация может быть со стороны официальных властей, — отмежевался от подозрения Тейлор.

— Тогда к чему такая таинственность?! Что они хотят?!

— Ну… — замялся тот.

— Говорите же! — поторопил его мидовец.

— Хорошо. Но прошу Вас — никому не слова. Это секрет, — и получив наше «искреннее» заверение о полном и неукоснительном согласии о неразглашении тайны, американец стал пояснять: — Всё дело в том, что у секретаря есть дочь. Любимая и единственная дочь. Он её очень любит и готов ради неё на всё. Ей вот-вот исполнится двадцать лет. Очень хорошая и красивая девушка.

— Уж не собираетесь ли Вы Васина женить? — хохотнул Кравцов, не сдержавшись, и тут же получил уничижающий взгляд Екшина.