Кровь, золото и помидоры - Дмитрий Викторович Распопов
— Так погоди, — изумился я, — то есть, если я нападу на город, когда идёт уборка урожая, мне никто не будет препятствовать?
— Нельзя нападать, когда идёт уборка урожая, — как на идиота посмотрел на меня жрец, — что все будут есть, если наступит голод?
— А-а-а, — протянул я, понимая, что древняя цивилизация, книги — это конечно всё конечно хорошо, но нынешнее общество майя видимо находилось в каком-то каменном веке. Судя по их родовым общинам, отсутствию постоянных войск, ну и также железа как класса. Я не видел ни разу тут ни одного обработанного или литого предмета из металла. Только обсидиан, нефрит и ещё странные кинжалы жрецов, сделанные из хвостовых шипов скатов, с вклеенными в них пластинками обсидиана.
— Идём, продолжим обучение, хочу больше услышать о правилах ведения войны, — я показал ему в сторону лагеря.
* * *30 марта 1201 года от Р.Х., г. Экаб, полуостров Юкатан
Обучение шло хорошими темпами, но когда мы перешли к календарям и богам, я выбросил белый флаг, запросив немного отдыха. Жрец был реально кладезем информации, который я ещё не скоро готов буду исчерпать, он вообще первый в этом мире, кто заставил меня умственно страдать. Такие объёмы перевариваемой информации я ещё никогда здесь не видел, ну разве только что у китайцев, по чьей культуре я впрочем прошёлся лишь по верхам. Поэзию, музыку я конечно оставил за рамками обучения, на это просто не хватало времени. Впрочем и тут, когда жрец захотел показать мне все триста танцев, которые имелись у майя, каждый посвящённый какому-то событию, празднику или богу, я попросил его пропустить этот момент в моём обучении.
Отправившись погулять, я изредка подзывал женщин к себе, прося объяснить, что они делают и зачем. Они страшно пугались оттого, что я разговариваю на их языке, и ещё более шарахались от двадцати солдат, которые неотступно следовали за мной. Правда, когда я пригрозил наказать, они тут же объясняли подробно, что я хотел и вот тут настала очередная пора культурных открытий. На моё удивление, женщины не знали вообще ничего, что не касалось простейшей работы, быта и ухаживанием за кукурузой! Они не умели читать, писать, не знали календаря, вообще ничего того, о чём знал жрец. Поинтересовавшись, тогда чему их обучают, я получил удивительный ответ, что жителей родовых общин, таких как они, никто ничему не обучает. Они рождаются, живут, умирают, не выходя из своего сословия или класса. Хотя изредка, тот, кто хорошо проявит себя на войне, может стать либо помощником местного военного предводителя, либо вообще занять его место. Ну ещё девушки или парни, могли хорошо жениться или выйти замуж, если свахи подыскивали им пару из более лучшего сословия. Такое тоже редко, но случалось. То есть мальчик из рода крестьян мог стать торговцем, если ему сильно повезёт и пять лет жить в доме тестя, работая на него, и только потом начать самостоятельную жизнь, полностью выплатив выкуп семье, откуда вышла его жена.
С этими новостями я помчался к Ах-Кукуму, который это подтвердил, расставляя у меня в голове организацию местного строя и взаимоотношения городов между собой.
— Так, поправь меня, если я ошибаюсь, — стал быстро обобщать полученную информацию со всех источников, — есть халач уиник, который живёт в городе Майяпан, он является главой союза трёх городов-государств: собственно Майяпана, Чичен-Ица и Ушмаль. Под ним есть шесть советников, которые заправляют жизнью города, а также жрецы, говорящие что и когда кому делать, в зависимости от дня в году, удачного гадания и милости богов. Та же ситуация, и в других двух главных городах, в которых властью, полученной от халач уиника правят батабобы. У них также имеются свои советники и жрецы. Общего войска нет ни у одного города, когда нужно воевать, военачальники накома с помощниками собирают воинов с каждой общины, которые выставляют женатых мужчин, владеющих оружием. Когда война заканчивается, всех распускают. Общины не имеют никаких прав, живут вне стен городов на землях, принадлежащих богатым и знатным людям, обрабатывая свою землю и их, платя с этого налоги. Всё так, или я что-то упустил?
Жрец открыв рот, смотрел на меня, шевеля губами, стараясь уложить всё, в свой разум. Поняв, он изумился, бросившись на землю.
— О, великий, халач уиник Витале, — бился он в истерике, ударяясь головой о землю, — прикажи принести меня в жертву, я недостоин находится даже рядом с тобой.
— Это мы всегда успеем Ах-Кукум, — успокоил его я, — ты по делу скажи сначала.
— Всё так, о великий, — он снова стал кланяться, — только батабобов обычно два, один, вместе со своими советниками постоянно живут в Майяпане, и правят своими городами издалека. Второй же, находится на месте, чтобы видеть лично, как выполняются эти приказы.
— Хм, — задумался я, — а объясни тогда пожалуйста, какой смысл крестьянам, кормить всю правящую элиту в городе?
Жрец с удивлением на меня посмотрел.
— Так хотят боги. Эти люди созданы ими для того, чтобы служить высшим!
— Ага, понятно, — в голове стал раскручиваться маховик вариантов, как я могу столь малым войском, повлиять на майя. Понимание их истории, религии, уклада жизни, давало мне многое к этому. Нужно было попробовать сменить вектор их верований, чтобы понять, насколько они способны воспринимать другую культуру. Приказав запереть жреца, я отправил солдат собирать оставшихся женщин и стариков на центральной площади, прямо у подножья пирамиды. Сам же, пошёл переодеться в простое монашеское одеяние и взять деревянный крест и Евангелие. Выходя и дома, я едва не хмыкнул, видя, как офицеры крестят меня вслед, шепча молитвы.
Глава 24
Живых, оставшихся в самом городе и его окрестностях, осталось не так уж и много, всего несколько тысяч, которые покорно ждали своей участи. Взгляды женщин были испуганными, не понимающими и полные ожидания. Старики же по большей части сидели, склонив головы. Я пока не понимал почему майя, так чётко различаются между собой: одни были ухожены, хорошо одеты, имели татуировки и роспись краской на теле, а другие имели на теле лишь набедренные повязки, с этим тоже нужно было тоже разобраться.
— Вы любите игры и состязания,
