Калгари 88. Том 5 (СИ) - Arladaar
«Началось в колхозе утро. Сейчас опять будут мозг выносить и спрашивать, какие шансы на медали», — с неудовольствием подумал Кудрин. И ведь как в воду глядел!
— Здравствуйте, — Кудрин подкатил к бортику, показывая, что снимать коньки не собирается, так же как и прекращать тренировку. Нужно говорить — приходите в свободное время, в тренерскую.
— Мы займём немного времени! — заверил Богданов и, дождавшись, когда заслуженный тернер подъедет к бортику, продолжил: — В первую очередь хотел бы спросить у вас, какие шансы у вашей воспитанницы Наташи Скарабеевой занять призовое место на первенстве страны?
— Шансы есть! — осторожно сказал Кудрин. — Работаем. Больше ничего сказать не могу.
— А всё-таки можно поконкретней, над чем работаете? — спросил Власов, строго глядя на тренера. — Есть ли какие-то сложности? Нам нужен результат, Виктор Николаевич! Вы понимаете??? Ре-зуль-тат!
— Сложности в наличии соперниц… — вздохнул Кудрин. — Товарищи, это же спорт. Сложнокоординационный спорт, в котором всегда есть фактор случайности. И есть соперницы. Сильные. Обойти которых мы не сможем физически, хоть из кожи вон выпрыгнем. И давайте смотреть более широко, с прицелом на будущее — именно сейчас мы закладываем фундамент для него. Сейчас мы работаем на будущее. Можно оставить след в спорте не только медалями, а тем, что ты катишься сложно, интересно, по-новаторски.
— Это всё понятно, товарищ Кудрин, — строго-официально сказал Богданов. — Но вам нужно обеспечить клубу на предстоящем первенстве максимально более высокое место, минимум — серебряная медаль. Как вы понимаете, от этого зависит финансирование клуба и шефская помощь вашей школе. Да вы что, издеваетесь что-ли??? Не будет медали — не будет финансирования!
— Кстати, а что у вас будут за соперницы? — вдруг заинтересовался до этого молчавший Власов. — Непроходимых людей в нашей стране нет. Которых нельзя подвинуть в сторону, знаете ли…
— Катя Денисенко из ЦСКА, — ответил Кудрин, даже с каким-то скрытым злорадством. — Очень сильная спортсменка. Наиболее вероятная кандидатка на чемпионство.
— ЦСКА… — погрустнел Власов. — Значит, они опять будут первые. Мда…
— Ещё приедут три сильные фигуристки из Свердловской области. Хмельницкая, Соколовская и Малинина. О них в «Советском спорте» писали совсем недавно. Очень лестные отзывы были. Я их прокаты не видел, но, судя по статье, фигуристки совершенно новой формации, которые могут заявить о себе.
— Ну что ж… Всё ясно. Спасибо, что просветили, до свиданья, — сказал Власов и обратился к Богданову: — Товарищ Богданов, теперь о нуждах спортивного клуба можно поговорить более предметно. Только боюсь, у меня для вас неважные новости…
Богданов строго посмотрел на Кудрина, укоризненно покачал головой и пошёл вслед за решительно шагавшим Власовым. Кудрин оглянулся на Скарабееву, и увидел, как она эпично упала, вот только с какого прыжка, не успел заметить.
— Ната! Ты как в порядке? — крикнул Кудрин.
— В порядке, Виктор Николаевич! — уныло ответила Наташа, поднимаясь со льда. — Ещё продолжать?
— Продолжай, — согласился тренер и подъехал вплотную к фигуристке, затормозив рядом с ней. — Сейчас я провожу этих товарищей и буду заниматься с тобой более детально. Скажи мне, когда ты неудачно прыгаешь лутц, какие проблемы? Что ты чувствуешь? Я вижу, что ты недокручиваешь. Но иногда докручиваешь, и получается всё нормально. Наташа, так нельзя работать. Я не могу определить фронт работы с тобой. Если бы ты постоянно недокручивала и падала, я бы знал, что делать. Но ты иногда показываешь просто эталонное исполнение.
— Я не знаю, Виктор Николаевич, — вежливо ответила Наташа, невольно потирая отбитую задницу.
Кудрин недовольно покачал головой. Самое плохое! Это самое плохое, что может быть в тренировочном процессе — ты видишь проблему и не знаешь, как её решать, потому что она то есть, то нет. Это как автомобиль с переломленным электрическим проводом — то едет, то нет, и где поломка, определить чрезвычайно трудно. Но Кудрин не может отпустить ситуацию на самотёк!
— Начинай новый заход на прыжок! — велел Кудрин. — Я буду смотреть с разных ракурсов и более подробно!
Более ничего не оставалось делать…
… 27 февраля 1986 года, четверг, город Екатинск. Директор Уралвагонзавода Владимир Степанович Соколовский вечер проводил дома, в кругу семьи, как и положено примерному советскому человеку, коммунисту и семьянину. Правда, семья сейчас занималась житейскими делами — каждый своим. Жена смотрела по телевизору повтор «Песни-85», дочка слушала музыку на магнитофоне, закрывшись в своей комнате, а он сам расположился в кабинете. Кресло под торшером, любимая книга Ефремова и бутылочка «Юбилейного» на столе, халат и мягкие тапочки. Идиллия… И надо ж такому случиться, что эту идиллию совершенно беспардонно нарушил телефонный звонок. Судя по тому, что телефон звонил долго, подходить к нему не собирались ни жена, ни дочь. Да и звонили в это время обычно ему, если на заводе случался какой-нибудь форс-мажор. Например, поломка важнейшего оборудования или несчастный случай с рабочим. Отгоняя печальные мысли и желание перекреститься, Владимир Степанович вздохнул, отложил книгу и подошёл к импортному кнопочному телефону, висевшему на стене в просторном коридоре сталинки.
— Соколовский! — властно сказал Владимир Степанович, подняв трубку, как бы сразу намекая, что по легкомыслию беспокоить такого важного человека совсем не стоит. Однако, с большим удивлением, тут же узнал голос директора ДЮСШОР.
— Здравствуйте, Владимир Степанович. Это Каганцев, — голос директора был обеспокоенный. — Нужно поговорить о вашей дочери. О её подготовке к первенству.
— О дочери? Прямо сейчас? — растерялся Соколовский. — Это никак подождать не может?
— Нет! — решительно ответил Каганцев. — И вы человек занятой, вас днём не выловить, и я тоже. Давайте поговорим сейчас. Много времени это не займёт. Я приеду сам. Быстро.
— Ну… Хорошо… Жду вас… — обречённо сказал Соколовский и пошёл искать вторую рюмку.
Каганцев и в самом деле, приехал достаточно быстро. Услышав звонок в дверь через двадцать минут, Соколовский впустил нежданного гостя и пригласил его сразу в кабинет. Указал на кресло и, налив коньяк, подал рюмку гостю. Сам расположился в соседнем кресле.
— Слушаю вас, Владимир Иванович. Признаюсь, удивили, — начал разговор Соколовский. — С чем пожаловали?
— Помните, у нас был разговор на тему, что москвичи могут интриги начать плести? — спросил Каганцев, осторожно пробуя коньяк.
— Было такое, — подтвердил Соколовский. — Что-то случилось?
— Сегодня мне звонили из Москвы, — помолчав, сказал Каганцев. — Звонил наш бывший воспитанник. Мой воспитанник. Серёжа Николаев. Прошли с ним путь от третьего юношеского до мастера спорта. От детских соплей до побед на взрослых регионалках. Очень перспективный парень. Но, как и всегда это бывает, забрали в армию и сразу же открепили от нас в ЦСКА. Но Серёга связи с родным клубом не теряет. Не знаю уж, вернётся к нам из Москвы или нет, но нашу спортшколу, где провёл детство и юность, и первого тренера, забыть не скоро сможет.
Соколовский вдруг с удивлением увидел, как у Каганцева прервался и слегка дрогнул голос. По-видимому, очень дорог ему бывший ученик…
— В общем, позвонил мне Николаев и сообщил, что генерал Денисов, командир пятой дивизии ПВО, в которой он служит, отдал приказ повредить трубы испарителя на малой арене ЦСКА, где должно проводиться первенство СССР по юниорам, — тихо сказал Каганцев. — Николаев, естественно, отказался, хотя неподчинение приказу сулило ему большие неприятности. И не только отказался, но и поставил в известность меня, так как сразу сообразил, откуда ветер дует. Естественно, парень сразу сообразил, что это выпад против наших фигуристок. Арена от общежития, где живут спортсмены, в двух шагах. То есть нашим девушкам очень комфортно было бы. Сейчас некомфортно. Похоже, после отказа Николаева, Денисенко всё-таки нашёл исполнителя на это чёрное дело. Со вчерашнего вечера арена ЦСКА закрыта на ремонт на неопределённый срок, первенство перенесено в ледовый дворец «Крылья Советов», что на другом конце Москвы. Сейчас и Марине, и Люде придётся на общественном транспорте ездить через всю Москву. Как понимаете, это сильно скажется на результатах.
