Дворянская кровь (СИ) - Седой Василий
Он не стал считать, сколько мне причитается за идею. Просто, узнав от отца о появившихся у меня проблемах, даже не зная деталей, решил поддержать деньгами и привез пятьдесят тысяч рублей. Конечно, как закоренелый торгаш обозначил, что это в счёт моей доли. Но для меня это и не важно, ведь ложка дорога к обеду. Поэтому, поступок я оценил и не забыл поблагодарить его от души. Про двух других дядек, которые должны мне денег, даже спрашивать не стал. И так мне тут неплохо помогли. Александр Фёдорович сам за них сказал. Оказывается, они сейчас переоборудуют свои предприятия. Поэтому с финансами у них пока туго. При этом обозначил, что переживать не надо. Обязательно рассчитаются, при первой же возможности. Я успокоил его, что не в претензии. Даст бог, не последний день живём, будет ещё время разложить все по полочкам.
Переночевав у родственников, с утра пораньше, в сопровождении двух бойцов я отправился в храм Христа Спасителя искать отца Сергия.
Глава 20
Храм заставлял трепетать от вида величия, какой-то грандиозности и законченности форм. Глядя на него, складывалось ощущение монументальности и незыблемости этого места.
Пролетку остановил за квартал до нужного места и остаток пути прошёл неторопливом шагом. Настраивал себя на предстоящую встречу с неведомым отцом Сергием. На подходе смог обнаружить своих бойцов, замаскировавшихся под обывателей. Всё-таки не хватает им ещё умений, да и опыта для подобных дел. Тем не менее, есть надежда, что, в случае нападения на меня, они смогут вовремя вмешаться и помочь закончить эту эпопею живым.
Несмотря на заверения прадеда о невозможности причинения мне вреда на территории храма, меня все равно неслабо потряхивало. Появился непонятный мандраж, справиться с которым получилось с трудом.
На входе я обратился к первому попавшемуся человеку в рясе и попросил его проводить меня к отцу Сергию. Тот без каких-либо вопросов сказал следовать за ним и каким-то скользящим шагом, не присущим священникам, направился вглубь храма. Походка этого служителя бога напрягла и заставила насторожиться. Очень уж она напоминала передвижение наших пластунов. Идти оказалось недалеко. Уже через пару минут мы подошли к массивной двери, которую провожатый даже открыл с заметным усилием.
Отец Сергий оказался невысоким худощавым стариком с полностью седыми волосами и каким-то живым, ясным взглядом. Я поздоровался, передал запечатанный пакет, уведомив при этом, от кого он, и принялся ждать. С интересом осматривал комнату, которую кельей назвать язык не повернется. Сама она была относительно небольшой, но и не клетушкой, как обычные кельи. На вскидку тридцать, может тридцать пять квадратных метров. Одну стену полностью закрывали стеллажи с аккуратно расставленными на них книгами. Три других были обиты непонятной тканью, похожей на бархат. Пол покрывал паркет, а довольно высокий потолок был покрыт затейливой лепниной. Глядя на находящуюся здесь мебель, почему-то поймал себя на мысли, что о скромности и бедности здесь не слышали.
Пока я осматривался, отец Сергий прочитал письмо, в котором было-то пару строчек. Поднимаясь из глубокого кресла, он неожиданно густым басом произнес:
— Иди за мной.
И пошагал мимо меня на выход, тихо сказав моему сопровождающему, так и оставшемуся стоять возле дверного проема:
— Принеси к алтарю стул.
Тот как будто растворился в воздухе. С таким рвением он кинулся выполнять приказ старика.
Дальше происходящее очень напоминало уже виденное при проведении непонятного ритуала другом дядьки Тимофея.
Меня усадили на массивный стул, велели закрыть глаза и постараться ни о чем не думать. Довольно долго ничего, кроме непонятного бормотания отца Сергия не происходило. Потом, в какой-то момент, послышался довольно громкий щелчок и в голове раздался уже знакомый голос:
— Загрузка 0,07 процентов.
И все, больше в течении часа ничего, кроме бормотания старика, не происходило. Честно сказать, у меня с трудом получилось просидеть без движения столько времени. Обидно, что несмотря на закрытые глаза, спать не хотелось совершенно. Задумался над подобной несуразностью настолько, что не сразу услышал обращение ко мне отца Сергия, который своим басом негромко велел открывать глаза, вставать и следовать за ним.
Делать нечего, встал, сладко потянулся и потопал за семенящим впереди стариком. Сзади нас сопровождал уже знакомый, как я понял, послушник. По дороге успел подумать: — Странный всё-таки ритуал. Ещё более странно, что после продолжительного неподвижного сидения тело не затекло, как это бывает в таких случаях. Пришли мы в ту же самую комнату, где отец Сергий уселся за стол и стал быстро писать на чистом листе бумаги. После нескольких минут ожидания старик закончил свой труд, и как-то хитро сложив лист, на котором писал, капнул в определённое место сургучом из плошки, услужливо поданной послушником, и приложил к нему массивный перстень. После этого протянул получившееся изделие послушнику и произнес:
— Доставишь письмо и его к князю Долгорукому, — показал на меня пальцем отец Сергий.
— Генерал — губернатору? — Уточнил послушник.
В ответ старик только утвердительно кивнул головой и потерял к нам всякий интерес.
Не знаю зачем, я взял и произнес:
— Благословите, отче.
Старик поднял на меня глаза, которые в этот раз смотрели, как на вошь под сапогом, и не хуже сержанта на плацу рявкнул:
— Выполнять!
После этих слов послушник положил мне руку на плечо. Кто бы только знал, как мне хотелось вбить локоть в удобно подставленный живот этого барана! Но сдержался, и взглянул в прищуренные глаза послушника, готового к схватке. Я невольно оскалился, развернулся и пошёл на выход.
Думал, что поедем в Кремль. Но нет, с заднего двора храма, где стояла пролётка, готовая к поездке, мы направились в совершенно другую сторону. С удовольствием отметил, что наш выезд не остался незамеченным моими людьми. Проверять, следует ли кто за нами, и оборачиваться во время пути, даже и не подумал. Ехать пришлось недалеко. Уже минут через пятнадцать мы с послушником входили в шикарный особняк. Как я понял, это и было жилище генерал — губернатора. Если моего сопровождающего сразу увели к хозяину дворца (домом это сооружение язык не поворачивается назвать), то мне пришлось довольно долго ждать.
Когда я попал в кабинет генерал — губернатора, то увидел помимо хозяина этого места, знакомую харю расфуфыренного хрена из приемной великого князя.
Этот напыщенный индюк с каким-то презрением осмотрел меня с ног до головы и протянул конверт, через губу велев прочитать послание здесь, и вернуть его обратно.
Письмо оказалось от великого князя, в котором он уведомил, что я утратил доверие, вводя его в заблуждение своим поведением. Поэтому, все наши договорённости он считает недействительными. Средства, выделенные мне на подготовку к экспедиции, взыщут в полном объеме с поручившегося за меня прадеда. А мне он приказывает передать собранный мной обоз под командование какому-то хрену с непроизносимым немецким именем и фамилией. И в сопровождении его людей вернуться домой, где ждать дальнейших указаний.
Дочитав, я поднял глаза на расфуфыренного хрена, который все также, через губу спросил:
— Внимательно прочитал? Все понял?
Я кивнул ему в ответ головой, а он, увидев положительную реакцию на свои слова, произнес:
— Обоз передавать не надо, на место его стоянки люди уже выехали.
Я на эти слова только и подумал:
— Очень хорошо, хотелось бы увидеть выражение лиц выехавших, когда никого там не найдут. А расфуфыренный, между тем, продолжал вещать:
— На выходе из кабинета тебя ждут сопровождающие. Слушайся их, как мать родную, и все будет хорошо.
Он выдержал театральную паузу и произнес:
— Пошёл вон отсюда, щенок.
Сказав это, гаденько захихикал.
Ничего ему отвечать не стал. Но для себя решил, что прежде, чем покину страну, этот урод ответит мне за свои слова. Развернулся и молча пошёл на выход.
