Игрок (СИ) - Риддер Аристарх

— Что поделать? По-другому нельзя. Если делать всё по-обычному, то моё вино так и не выйдет за пределы Крыма. Только нестандартными способами я смогу сделать его известным и популярным по всей стране.

— Ты знаешь, Сергей Геннадич, — в голове у меня сразу же появляется шальная мысль, — я хоть и приехал к тебе за помощью, но думаю что в чём-то смогу тебе помочь.

— Слушаю, — тут же откликается Бубун. Правда параллельно этому он разливает по бокалам так нещадно нахваливаемый Херес и закуривает сигарету, последнее делая и я.

Приходится сначала выпить вина и закусить его табачным дымом, Херес и правда неплох. Крепкий и вкусный.

И только потом я перехожу к моей просьбе.

— Видишь ли, Сергей Геннадич, я тут в Ялте познакомился с тремя очаровательными девушками, которые к тому-же еще и яхтсменки. Они должны были выступать на завтрашней регате…

Потом я рассказываю о приключившемся несчастьи и перехожу к сути своей просьбы.

—… Может, поможешь девочкам? Не поверю, чтобы ты какие-то канаты не смог бы раздобыть. И что твои хлопцы не могут покрасить яхту, я тоже не поверю.

— А ты Дон Жуан прям. Самый настоящий Казанова! Не много тебе сразу три девицы? Хотя, дело молодое. Ладно, ладно, шучу я. Шучу и верю в образцовый моральный облик советских писателей и спортсменок. Я тебя понял. А мне что взамен?

— Моя благодарность и благодарность трёх красивых девушек.

— Ну этого добра мне не надо. И вообще, я женат, так что сам пусть твои бабы сами тебя благодарят, — тут же вставил он ещё одну шуточку, — Ты пойми меня правильно Михалыч. Я тебе помогу, это нет вопросов. Я действительно это могу. И за спасибо, просто из-за моего к тебе хорошего отношения я бы тоже помог. Но ты и сам сказал что можешь что-то предложить взамен. Так что же?

— Ну, смотри. Ты, считай, решил устроить самую настоящую рекламную кампанию на завтрашней регате. А над наглядной агитацией ты подумал? Вот представь, Пьёт Горшков твой Херес, а у него перед глазами проплывает яхта на борту которой написано, ну, допустим: Херес производства завода имени Ковпака. Это ж какой эффект будет! Такое точно запомнят!

— Хмм, идея хорошая. Надо посоветоваться с Петровичем. Это мой главный инженер.

Бубун взял трубку телефона и позвонил. Через пять минут в кабинет зашёл мужчина сильно старше товарища директора. Мне почему-то сразу вспомнилась «Поднятая Целина» Шолохова. Этакий дед Щукарь. Только в отличие от своего книжного прототипа наделённый не только большим умом и житейской мудростью, но и большими же полномочиями. Главный инженер совхоза — это не шутка.

— Максим Петрович, вот познакомься, товарищ Евстигнеев. Писатель из Москвы. Пишет роман о нашем совхозе.

— Знаю-знаю я его, — тут же отозвался вошедший мне Галочка, это дочка моя, про него уже рассказала.

— Ну так вот. Фёдор Михалычу помощь нужна в одном деле. Скажи-ка, Петрович. Та дефицитная краска, о которой мы говорили, она у тебя ещё осталась?

— Есть немного. А что?

— Да надо покрасить кое-что. А наша обычная и сохнуть будет долго и боюсь, что морской воды не выдержит.

Ну, скажу сразу, что и мой дефицит морскую воду не очень любит. Но да, она лучше её переносит чем обычная.

— Так ты не ответил. Она у тебя ещё осталась?

— Конечно, мы же её много получили.

— Отлично. Значит так. Бери машину, с пяток своих хлопцев и езжай в Ялту с Федор Михалычем. Там есть одна посудина, которую нужно привести в божеский вид. И вот ещё что, по дороге заедь к Степанову, я ему позвоню. У него должны быть канаты, возьми там их разных и с запасом. Я в яхтах не разбираюсь, так что бери всё что есть.

Машиной, которую выдал нам Бубун,оказался ГАЗ-51 с тентом. В кузов сели сразу несколько работников совхоза, которые погрузили туда же всё необходимое для покраски яхты. Когда с этим делом было покончено, мы поехали.

По пути заглянули в какую-то военную часть, где нам на КПП без лишних слов загрузили чуть ли не полкузова различных канатов. В нагрузку к ним шли сразу два моряка, которые должны были помочь девочкам с канатами.

Вот в таком вот виде мы и поехали на пристань.

Сказать, что моё появление было триумфальным, это значит промолчать. Девочки, к этому моменту уже совсем раскисли и на них было больно глядеть.

Но с появлением помощников всё моментально изменилось.

Пока Петрович со своими людьми красили яхту, яхтсменки с моряками приводили в порядок рангоут и такелаж, по-моему так все эти паруса и канаты назывались.

Я же выполнял роль бесплатной и неквалифицированной рабсилы. Принеси подай и прочее.

Ну а когда носить стало совершенно нечего Вика на правах капитана яхты сказала, что «нечего тут всяким сухопутным крысам под ногами у моряков мешаться. Иди-ка ты лучше домой». То, что в это же время такие же сухопутные крысы красили яхту, её совершенно не волновало.

Но ладно, она действительно права. Тем более что раз я и завтра буду весь день занят, то надо сегодня ударно поработать.

С пирса я направляюсь домой, то есть, конечно, в съёмную комнату, в которой настолько прижился, что даже мысленно именую домом. К моему удивлению, шумный двор Валентины Алексеевны пустует. Не успеваю я удивится этому необычайному событию, как мне на плечи наваливается кто-то сильный и увесистый и я от неожиданности лечу на землю.

Руки выламывают за спиной, я вижу перед носом хорошо начищенные чёрные ботинки, совершенно неуместные в такую жару и воняющие ваксой.

— Милиция! Вы арестованы!

* * *

— Вам знаком гражданин Петруньков Семён Ефимович? — спрашивает меня следователь.

На вид ему лет тридцать пять, невысокий с мягким незапоминающимся лицом. Виктор Владимирович Болотин, так он представился. Общается со мной вежливо, даже закурить предложил. А вот при задержании помяли, до сих пор плечо болит. Да и вообще, позор какой. На глазах у домовладелицы арестовали. Как я теперь ей в глаза смотреть буду.

Страха внутри у меня никакого нет, поскольку я твёрдо уверен, что ничего противозаконного не совершал. Остаётся только ждать, когда возникшее недоразумение разрешится.

— Впервые слышу это имя, — отвечаю.

Следователь ухмыляется, словно я пошутил очень остроумно, и кладёт передо мной фотографию. Человек на ней стоит, чуть наклонив лоб вперёд, «набычившись», и во мне возникает странная уверенность, что к этому снимку «в фас» прилагался подобный «в профиль». Другими словами, фотографировали гражданина в милиции. Хотя мужчине на фото лет прилично меньше, я сразу же его узнаю.

— Я знаю его, как «Адмирала», — говорю.

Отпираться бессмысленно. Десятки людей видели нас вместе за одним столиком. Абсолютно любой из них мог сообщить в компетентные органы о нашем знакомстве. Мы его, особенно, и не скрывали. То, что «Адмиралом» интересуется милиция, тоже предсказуемо.

Он шулер со стажем, это видно, а судя по методам получения выигрыша, ещё и уголовник. Выселение людей из собственных квартир проходит уже по категории мошенничества или вымогательства. Не силён я в Уголовном кодексе, не могу сказать точно.

А теперь вопрос интереснее. Как милиция могла меня найти? Мою личность, Фёдора Евстигнеева могут связать с «Адмиралом» только три человека. Муха, Аллочка и Игорёк. Из них только последний знает мой адрес, он его и посоветовал. Следовательно, как минимум с ним вежливый следователь уже пообщался. Исходить надо из худшего, из того, что поговорили со всеми тремя.

Значит, надо предложить следователю историю, которая объясняла бы все наши действия, но не противоречила закону. Да и вообще, неужто «Адмирал» ментам нас сдал? Чушь! Он сам первый под удар попадает тогда. Значит, буду аккуратно выяснять в чём дело.

— «Адмирал», и всё⁈ — удивляется следователь. — Даже имени не спросили?

— А зачем? — отвечаю, — не имею обыкновения лезть к людям, если они сами не представляются.