Дмитрий Кружевский - Ассасин. Возвращение
– Господин ученый, Наскр напугал вас. Прошу прощения.
Тихий мелодичный голос заставил Адрию замереть и удивленно вскинуть глаза, но только для того, чтобы тут же утонуть в прозрачной голубизне встречного взора. Худенькая, высокая, со странными серебристыми волосами. Одета в обтягивающую блузу черного цвета и не менее обтягивающие штаны, подпоясанные широким поясом, на котором закреплена массивная кобура. Личико точеное, точно у фарфоровой куклы, узкий подбородок, большие глаза, губы – тонкая розовая полоска, белоснежная кожа. На вид ей было лет шестнадцать-семнадцать, однако Сагер понимал, что с таким же успехом ей могло быть и тридцать-сорок, но не больше. Кончики ее выглядывающих из-под короткой, почти мальчишеской стрижки ушей были все еще по-человечески округлы, а это говорило о том, что эльфийка довольно молода. Насколько он помнил, лишь после пятидесяти уши у эльфов заострялись и вытягивались, практически лишаясь мочек и приобретая свой привычный вид. А вот у тех же полуэльфов кончики ушей до конца жизни сохраняли некоторую округлость, да к тому же сами уши не прижимались плотно к черепу, а торчали в разные стороны. За эту особенность чистокровные эльфы презрительно называли их «лайталами», что в буквальном смысле слова переводилось как «лопоухие».
– Господин ученый, с вами все в порядке?
– А, да, да, в порядке, – спешно закивал Сагер, быстро отводя глаза в сторону. – Все нормально.
– Я рада.
Девушка улыбнулась:
– Мы с Наскром гуляли вдоль ручья и случайно наткнулись на вас. Он не хотел вас пугать.
В голове Сагера на миг всплыл ехидный оскал черного волка, и, судя по нему, все было как раз наоборот – волчара был явно весьма доволен произведенным эффектом. Впрочем, Адрия решил не высказывать вслух свои подозрения, а лишь улыбнулся в ответ.
– Я не сильно испугался, просто неожиданно получилось. Думал, вдруг кто из этих…
– Из этих?
– Ну, из тех, что на нас постоянно нападают. Темплуры кажется.
– Темплуры? – Девушка удивленно вскинула тонкие брови. – Кто вам такое сказал?
– Эллар.
Эльфийка покачала головой.
– Уэл, как всегда, спешит с выводами. – Она грустно усмехнулась и неожиданно, шагнув ближе, схватила Сагера за руку, потянув за собой. – Пойдемте, я вам кое-что покажу, мы с Расраком нашли. Пойдемте.
– Куда?
– Тут недалеко.
– Но…
– Пойдемте. Не бойтесь. Расрак и Наскр справятся с любым зверем.
– Да я и не боюсь, просто нас могут потерять.
– Не потеряют, – беспечно отмахнулась девушка. – Уэл не тронется с места, пока не вернутся его разведчики, а это будет к середине дня, успеем, тут недалеко. Ну же. – Она в нетерпении притопнула ногой. – Идемте.
Адрия нахмурил брови, но, вновь утонув в голубом сиянии ее огромных, широко распахнутых глаз, вздохнул, мысленно обозвал себя «болваном» и, подхватив сверток с вещами, поспешил следом.
Глава 3
Это был бред, полный бред. Поверить в то, что великий маг Тавор из древней легенды ее предок еще как-то было можно, но не в то, что сам Лекс знал его лично, – это просто не укладывалось в ее голове. А уж история о другом мире, из которого его призвал неведомо для чего какой-то непонятный бог или не бог… Гая коротко хохотнула. Бредятина. В подобное поверить было просто невозможно. Это лишь в легендах обычные смертные говорили с богами и даже выполняли их поручения, но то были просто старые сказки.
– Просто сказки, – пробормотала она вслух, переворачиваясь на спину. – Старые, старые сказки …
Несколько минут она лежала неподвижно, морща лоб и пытаясь припомнить то, что знала о великом маге Таворе, но получалось не очень, хотя в свое время ей приходилось читать эту легенду. Там было что-то о борьбе с великим злом, для победы над которым пришлось призвать великого воина, который вместе со своими друзьями помогал магу в этой битве. И вроде там еще упоминалась женщина-оборотень. В общем, сказка как сказка, из разряда детских историй о могучих героях, побеждающих злодеев одной левой. С другой стороны, великий маг Тавор был вполне себе исторической личностью, а его исследования заложили основу многих современных магических техник. Так что, возможно, она все не так поняла, разговор-то получился довольно скомканным. Хорошо еще, что Лекс не отказал ей в помощи, хотя его «подумаю» согласием тоже не назовешь.
Гая тяжело вздохнула и, вытянув руку перед собой, принялась разглядывать свою растопыренную пятерню, украшенную черными когтями. Да уж, насчет бреда и странностей ей явно жаловаться не стоит – она сейчас сама сплошная ходячая странность, и, похоже, это навсегда. О том, что за магия изменила ее тело, можно было только догадываться, однако раньше ни о чем подобном ей слышать не приходилось. Впрочем, удивляться тут особо было нечему, ибо все ее знания в этой области ограничивались базовым академическим курсом по трансмагии, да и рассказывали о ней немного. На данном этапе развития трансформационная магия относилась больше к разделу теоретических наук, и практикой в этой области занимались единицы, да и те работали под неустанным надзором имперских инквизиторов. Церковь, как никто другой, боялась создания «богопротивных химер» и упорно не спускала руку с пульса исследований в области трансмагии, что, естественно, тормозило ее развитие. Конечно, помимо трансмагов были еще и оборотни, но их способности трудно было отнести к магии трансформации, скорей уж это была врожденная физиологическая особенность с магической составляющей. Как бы там ни было, навряд ли кто сможет ей помочь вернуться к своему привычному облику, да и надо ли?
Гая криво усмехнулась, представив выпученные глаза академических светил, заявись она на заседание магического совета академии.
– Интересно, меня химерой посчитали бы или нет? Хотя подобных глупостей явно делать не стоит. Святые отцы у нас без чувства юмора. Церемониться не будут, быстро на кусочки для опытов порежут, причем на меленькие.
Она коротко хохотнула, чувствуя, как напряжение прошедшего дня медленно отступает. В конце концов, все прошло не так уж и плохо: Лекс ее не прибил, а даже пообещал подумать насчет помощи, да и Ортис с работой не обманул. Опять волки, причем стая довольно крупная, но и дают за них порядочно, остается найти напарников, или…
Девушка прищурилась, обдумывая пришедшую в голову идею, и, в конце концов решив, что она не так уж и плоха, резко села на кровати. За окном уже окончательно стемнело, и опустившуюся ночную мглу разрежал лишь покачивающийся на ветру фонарь, от которого на плохо задернутых шторах плясали причудливые тени. Бросив быстрый взгляд на часы, магичка разочарованно вздохнула и тут же вновь растянулась на кровати. Время подбиралось к полуночи, и неизвестно, как воспримет столь поздний визит ее новый знакомый. Лучше уж с утра.
Придя к такому решению, она повернулась на бок и, завернувшись в одеяло, закрыла глаза.
Сон никак не шел: то подушка сбилась комком и неудобно давила на шею, то одеяло вдруг начинало казаться страшно колючим, отчего все тело начинало чесаться. Однако окончательно добил меня какой-то пьяный тип, которому посреди ночи вздумалось устроить концерт для своей любимой девушки. Мужику медведь явно на ухо наступил, причем раза этак четыре, что, впрочем, никак не сказалось на его могучем басе и любовном энтузиазме. Он с полчаса горланил разнообразные песни, порой сбиваясь на маловразумительный бубнеж и так и не допев ни одну из них до конца. В конце концов мое терпение лопнуло, однако подоспевший патруль избавил дружескую встречу моего кулака с его физиономией. Тем не менее Морфей явно окончательно на меня разобиделся и, махнув рукой, удалился по своим ночным делам. Я же остался сидеть на широком подоконнике своей комнаты, закрыв глаза и неторопливо перебирая в памяти события минувшего дня в тщетной попытке понять, в какую же очередную авантюру меня пытаются втравить.
Наша встреча с Гаей явно была не случайна, вот только кто за этим стоял: Наблюдатель, Арагорн, кто-то еще из их божественной братии или же действительно Райзен? Неужели он предвидел, что я вернусь в этот мир еще раз и как раз в тот момент, когда у его прапраправнучки возникнут определенные проблемы? Бред, причем полный, скорее просто совпадение. Да и был ли тот призрак духом Тавора? Что-то сильно сомневаюсь, хотя, опять же, все может быть, вспомнить хотя бы мое видение. Черт, черт…
Я пару раз долбанулся затылком о стену и, проведя рукой по лицу, рассеянно оглядел пустую улицу. Пьяного ловеласа уже увели, и теперь о его ночном концерте напоминал лишь выроненный им помятый букетик цветов, который он явно хотел подарить объекту своих воздыханий. Не повезло мужику, девушка так и не вышла, а вот на ночь в местном клоповнике он как пить дать напел. Тоже мне, Шаляпин, мать твою за ногу.
