Плацдарм в сарае - Михаил Антонов
Мой «Квик Джампер» — это как мой старый верный Pajero Sport: надёжный, привычный, родной. А этот «Курьер» — словно его младший, но более удачливый брат: вырос, разбогател, обзавёлся стилем.
Но всё равно мой «Джампер» был мне ближе. В целом — неплохой кораблик. Славе он должен понравиться.
— Артём, хочу напомнить: мне нужно заказать партию лития. И в каком объёме?
— Точно, литий! Обязательно закажи. На этот раз давай приобретём три тонны. И, Тёма, пусть его сразу загрузят в Славин курьер.
— Принято, также сообщаю, что малая мобильная судовая верфь "ТяжМаш-Лайт" — уже находится на внешнем рейде, и мы можем её забрать хоть сейчас.
— Отличные новости! Значит, мы можем смотаться в сектор Омега-9, закинуть туда верфь и искины!
Она висела там, на внутреннем рейде — обтекаемая, с потрёпанной, но добротной краской, на которой кое-где проступали следы прежних номеров и эмблем. Малая мобильная судовая верфь «ТяжМаш-Лайт» — бывшая в работе, но не убитая, не раздолбанная, а ухоженная, словно её прежний хозяин знал, что когда-нибудь продаст её тому, кто оценит.
И я оценил.
Её реактор работал на холостых, ровно и послушно. Не самый новый, но надёжный, без перегревов и скачков.
Дальше — манипуляторные фермы. Их было две, а не четыре, как у больших верфей, но зато какие: длинные, гибкие, с хваткой гидравлического пресса и точностью хирургического лазера. В сложенном состоянии они прижимались к корпусу, словно крылья спящей летучей мыши, но я уже представлял, как они развернутся, схватят корпус корабля и начнут кромсать, варить, лепить новую форму из старого металла.
Пустотные монтажные дройды — мои стальные пауки
Их было двадцать — угловатые, с множеством сочленений, похожие на скорпионов, лишённых хвостов. Они висели на магнитных креплениях по бортам, сложив свои многочисленные инструменты.
Внутри верфи — компактный сборочный отсек для ремонта узлов и агрегатов различных кораблей. Главное — средний промышленный синтезатор для деталей. Старый, но точный. Засыпаешь в него металлолом, задаёшь параметры — и он выдаёт всё: от крепежей до сложных узлов.
Ну что, «ТяжМаш-Лайт» более чем соответствовала моим ожиданиям.
— Тёма, выпускай буксировочные тросы, крепим верфь и летим в сектор Омега-9.
— Принято к исполнению.
Ещё при разгоне я попросил Тёму рассчитать прыжок так, чтобы мы вышли в сектор «Омега-9» на достаточном расстоянии для спокойного, уверенного торможения. Мне не нужна была ситуация, как в прошлый раз с буксиром, когда сверхмассивный трофей не позволял эффективно затормозить. Такие опасные манёвры в секторе, напичканном минными полями и другими боевыми системами, которые мы ещё не полностью контролировали, могли быть чреваты большими неприятностями.
Темнота прыжка рассеялась, и перед «Грифоном» разверзлось кладбище кораблей.
Тёма сделал всё чётко. Мы вышли на расчётной дистанции, и «Грифон» понемногу начал снижать скорость.
Огромные, изуродованные корпуса дредноутов, словно скелеты космических чудовищ, дрейфовали в вечном холоде. Миллионы обломков, мерцающих в свете далёких звёзд. А перед ними — минные поля, густые, как щетина на спине зверя.
— Контакт!
На экранах радаров вспыхнула угрожающая метка. Из пустоты, словно демон, вырвался пиратский крейсер. Чудовищный, покрытый шрамами битв, он возник из ниоткуда, будто сама бездна породила его.
— Артём, это точно пиратский крейсер, предположительно, клана «Псы войны». Рекомендую лечь в дрейф и сделать вид, что сдаёмся — без сопротивления. Затем используем проверенную тактику: проведём операцию силами боевых дройдов, захватим крейсер и уничтожим экипаж.
— Нет, Тёма. Нехорошее у меня предчувствие… — Я сжал кулаки, ощущая холодный пот на спине. — И неспроста он здесь появился. Пираты не любят рисковать, тем более в таком адском месте, как «Омега-9». Они прилетели не для того, чтобы поймать меня. Чувствую всей душой — они пришли убивать.
— Поэтому, Тёма, открывай коридор в минных полях и разгоняй «Грифон» на максимум!
— Артём, проход открыт.
В ту же секунду вибрация корпуса и нарастающий гул двигателей сообщили мне, что системы выходят на предельную мощность.
— Артём, рекомендую отцепить буксируемый груз. Его масса съедает 17 % тяги.
— Рано, Тёма. Более того, прошу рассчитать траекторию так, чтобы после отцепки груз максимально близко пересекся с курсом крейсера. И чтобы его генераторы пошли в разнос — пусть рванёт прямо у них под носом. Сможешь?
— Приступаю к расчётам. — В голосе Тёмы прозвучала тревога. Ситуация нравилась ему всё меньше, и я это понимал. На всякий случай облачился в скафандр, готовясь к худшему.
Автоматика сработала мгновенно. Защитный шлем сомкнулся на голове, броня облегла тело, щиты скафандра зажглись зеленоватым ореолом.
— Артём, зафиксирован запуск двух торпед с крейсера. Они на подходе, скорость высокая.
— Рассчитай точку попадания.
— Целятся в кабину.
— Так и думал… Есть варианты?
— Активирую противометеоритную турель.
Четырёхствольный рельсотрон начал наведение. Модернизированная система контроля пространства, установленная на «Грифоне», резко повысила точность.
— Ду-дух!
Два сверхскоростных снаряда прошили вакуум. Первая торпеда разлетелась на куски, даже не успев сдетонировать. Через секунду вторая превратилась в облако обломков.
— Артём, расчёты завершены. Отцепляю груз.
Я почувствовал, как «Грифон» рванул вперёд, но гложущее ощущение, что мы опаздываем, не отпускало. Впившись в экран, я следил за крейсером, пока яркая вспышка не озарила космос — генераторы верфи взорвались. Корабль пиратов дёрнуло в сторону, но он быстро выправился и продолжил погоню.
— Артём, через 23 секунды крейсер выйдет на дистанцию гарантированного поражения. Через 27 — мы достигнем прохода в минном поле.
— Тёма, отключай всё, что можно, всю энергию на двигатели! Нам нужны эти четыре секунды!
Не знаю почему, но с детства мне часто снилось, будто я падаю с огромной высоты. Бесчисленные вариации: скала над бушующим морем, обрыв песчаного карьера, даже кабина оторвавшегося колеса обозрения… Но самое страшное — не сам полёт, а осознание неизбежности. Эти секунды перед ударом, когда понимаешь: вот он, конец.
И сейчас я чувствовал то же самое.
Крейсер плюнул плазмой.
Свет.
Ослепительный, жгучий, белый.
«Грифон» содрогнулся, будто сам ад разверзся под ним. Чудовищный удар, словно молот титана, размолотил кабину в груду металла. Обшивка взвыла, скручиваясь в жуткие узоры, будто странный цветок, рваные и зазубренные лепестки которого в доли секунды потянулись ко мне. Взрывная волна подхватила меня, швырнув в кромешный хаос, где не было ни верха, ни низа — только боль, страх и предсмертный вой разрываемой плоти корабля.
Но дверь в грузовой отсек уже была открыта.
Тёма за секунду до страшного удара просчитал ситуацию. Скафандр принял на себя адские перегрузки, но даже он не смог заглушить ту боль, что пронзила тело, разорвала нервы, выжгла сознание. Парализующий ужас, леденящий, всепоглощающий, выворачивающий душу наизнанку. Последнее, что я почувствовал — как
