Невестка слепого барона (СИ) - Полина Ром
***
Ханс, как и обещал, вернулся. Правда, с момента его отъезда прошло почти тридцать дней. Агапа с каждым днем работала все хуже и хуже. Зная, что ее ждет увольнение, она пререкалась ежедневно, не забывая рассказывать, как все в доме рухнет, когда она вернется в деревню:
— Мне-то что? У меня дочь вдовая: так только порадуется, что я ей подмогнуть смогу. А вы-то здеся все хозяйство запустите. Ни в жись мужик крупу перебирать не станет и полы вам намывать. А мне-то что! Я-то устроюсь всем на зависть.
Так что первой работой, которую должен был выполнить Ханс, стало проводить смертельно надоевшую мне тетку до деревни.
Перед тем, как отправить служанку, я еще раз тщательнейшим образом осмотрела все продуктовые запасы.
Прикинула, сколько уходит на четверых людей в неделю, оценила количество мешков с крупами и мукой. И решилась на небольшое транжирство: вернувшийся из деревни Ханс по моей просьбе привел с собой Нину.
— Благодарствую, госпожа Клэр. Век доброту вашу помнить буду!
Нина была бездетная вдова, живущая у женатого брата “из милости”. Невестка не забывала напоминать ей об этой самой “милости”: и к месту, и не к месту.
— Да нет, госпожа. Голодать не голодала я. А только иной раз обидно попреки-то зазряшные слухать. Рази ж моя вина, что коза в огород пробралась и капусту пожевала? Я и вовсе в то время в лес уходила по ягоды. А только завсегда любому разору в хозяйстве я виной.
Денег у меня было совсем немного. Тем более, что я еще изредка покупала хлеб к столу для свекрови. И я, и свекор спокойно обходились пресными лепешками, которые я готовила на сухой сковороде. Поскольку муку я тщательно просеивала, то и были эти лепешки гораздо воздушнее монастырского хлеба. Но раз теперь в доме было двое слуг, то одевать и кормить мне предстояло обоих. А денег, к сожалению, больше у меня не становилось.
В первые дни баронесса, воспользовавшись достаточно мягким характером Нины, пыталась заставить селянку обслуживать себя любимую. Это безобразие я быстренько пресекла. Не для того я рисковала деньгами, чтобы баловать противную бабу. Пусть и бесконечно стеная и возмущаясь, но обслуживать себя она научилась: и горшок утром выносила, и кровать сама лично заправляла. А мне Нина нужна была для того, чтобы освободить время от домашнего хозяйства.
Рассуждала я просто: барон – единственный человек в семье, у которого есть деньги. Если уж мне предстоит жить здесь и дальше, то неплохо бы иметь дополнительный источник доходов. А для того, чтобы что-то продавать, это “что-то” самой нужно сперва изготовить.
Однако на несколько дней пришлось отложить все мои планы: метели закончились, ударили сильные морозы, и в одно прекрасное утро Ханс сообщил:
— Госпожа Клэр, пока погода подходящая, надо бы свинью заколоть. И сала она уже нагуляла вдосталь, да и по времени сейчас – самое оно.
До сих пор я как-то не слишком задумывалась о том, что часть продуктов можно продать. Например, солонина, из которой я несколько раз пыталась готовить, так и не вызвала моей любви. Мясо было жестким и довольно безвкусным. А вот если будет целая свиная туша, часть которой можно заморозить, то эту самую солонину можно будет отвезти на рынок, а уж на вырученные деньги купить то, что мне понадобится. Так что, вооружившись уличным фонарем, я пошла вместе с Хансом в свинарник: осматривать место действия.
Старшая хрюшка и в самом деле выглядела достаточно крупной.
— А вторую, госпожа, ближе к весне разделаем. Вот тут я подходящие доски нашел. А вот на эти козлы они и укладываются. Видите, по краям опалено малость? Это ежли по уму свинью колоть, то потом надобно соломкой обложить тушу и тую солому поджечь. И щетина вся прогорит, да и у сала появится этакий вкус, как будто его прямо коптили. Многие, кто свиней колет, этак не делают, а по мне, так зря! Тута вон горелое дерево, совсем старое. Видать, раньше палили, а потом забросили. Ну, это мы непременно исправим!
Весь этот день мы с Ниной потратили на подготовку. Мыли и драили все, что нам понадобится: большие медные тазы и деревянные кадушки, здоровые глиняные миски, которые из-за размера хранились отдельно от кухонной посуды. Кипятили тряпье и чистили большой котел, в котором вываривают кости. Было почищено бесчисленное количество головок чеснока и перетерта в каменной ступке целая горсть горошин черного перца. Заодно я порылась в запасах и нашла там солидных размеров мешочек с укропным семенем.
— Госпожа, это ежли кого газы мучают, то из семени отвар делают и пьют.
— Нет, Нина. Может, конечно, оно и помогает от газов, но если с ним сало посолить – пальчики оближешь!
— Что-то я про этакое не слыхала, госпожа Клэр, – с сомнением отозвалась служанка.
— Ничего, скоро попробуешь, – засмеялась я.
Работы хватило всем, но это были ягодки по сравнению с хлопотами следующего дня. Ханс оказался настоящим сокровищем: он не только быстро и аккуратно заколол свинью и подвесил ее, чтобы стекла в ведро кровь, но еще и совершенно ювелирно разрубил затем тушу на куски удобного для нас размера.
— Эх, госпожа Клэр, была бы коптильня, какие бы ребрышки можно было изготовить! Ну, ничего-ничего, ежли Господь даст, летом вот в том от уголку обустроим. Опять же и хранится копченое куда как дольше.
Этот день, а также следующий, кухня напоминала собой небольшой филиал ада. Медленно парил на огне огромный котел, в котором плавали разделанная голова, все голени и куски рульки. По моей просьбе Нина споро
