Намбандзин (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич
Всё шло к тому, что Ситэнно-дзи останется невредимым, если бы в один прекрасный день Ода Нобунага не ехал в тех местах в окружении большого отряда преданных самураев. Стрелок-синоби спрятался в кустах на вершине невысокого холма, метрах в семидесяти от дороги. Судя по меткости, бил из длинностволого мушкета, может быть, с нарезным стволом, как мои. Военные секреты хранятся коротко, как бы надежно их ни скрывали. Найти литейщика, изготовившего стволы для меня, было не трудно. Да и я не запрещал рассматривать мое оружие. Свинцовая пуля пробила металлическую пластину и неглубоко влезла в бедро даймё, не добралась до кости. То ли пороха положили мало, то ли качество было плохое. Впрочем, при попадании в живот хватило бы отправить на тот свет. Пулю тут же выковыряли ножом. Крови было много, хотя рана так себе. Часть самураев тут же кинулась к лежке стрелка. Схватить не смогли, оказался шустрым, зато прошлись по следам почти до Ситэнно-дзи. Был ли синоби из обслуги храмового комплекса или специально подставил — разбираться не стали.
Штурм начался на следующее утро. Особого сопротивления не ожидали, поэтому мне было приказано выделить всего один отряд из шестисот асигару-тэппо на тот случай, если и у противника будет огнестрельное оружие. Клин будем вышибать клином. Судя по трофеям, оружейники из Сакаи обслуживали обе стороны конфликта, несмотря на строгий приказ Оды Нобунаги. Оказалось, что за ночь сохэи перебросили на территорию Ситэнно-дзи большой отряд, решив дать бой. Как догадываюсь, предполагали, что на штурм практически беззащитного храма будет брошено мало сил, победа над которыми подняла бы боевой дух осажденных. На счет количества атакующих они не ошиблись, а вот планы на выигрыш разрушили мои подчиненные.
Я тоже счел, что бой будет коротким, легким, даже собирался поручить командование одному из касиру. Утро выдалось солнечным и с приятным, освежающим ветерком с залива. Сидеть в лагере было скучно, поэтому решил проехаться со своими подчиненными к Ситэнно-дзи, посмотреть на него до того, как превратится в пепел. Двигались мы в конце колонны по главной дороге, ведущей к храму.
Нас ждали перед каменными ториями — высокими воротами без створок и с двумя верхними перекладинами. Это обязательный элемент синтоистского храма. В буддистских ставят только в том случае, если есть и капище конкурентов. Никаких стандартов пока не придумали, тории бывают самых разных конструкций, чаще с одной поперечной перекладиной или даже веревкой. Это просто обозначение начала священной территории. В больших, богатых храмах в вертикальные столбы вставляют ниже вторую перекладину и на верхнюю кладут вогнутую накладку (касаги) и даже изредка делают ворота тройными. Буддисты красят тории, как и все свои культовые строения, в красный цвет. У синтоистов всё скромнее. За воротами, на одной линии с ними, находился храм в виде деревянной пятиярусной (земля-вода-огонь-воздух-небо) пагоды, по обе стороны от которой располагались служебные помещения, в том числе госпиталь, обслуживавший бесплатно всех, кто обратится за помощью, независимо от вероисповедания. Так ненавязчиво показывают, чьи боги лучше служат людям.
Я не видел, что там впереди, поэтому, когда наша колонна остановилась, съехал на обочину, чтобы мой конь пощипал травы. Там меня и нашел самурай из свиты Хасибы Хидэёси, командовавшего карательной операцией. Оказалось, что сохэи за ночь основательно подготовились к нападению. На площади перед ториями были вкопаны в пять рядов колья из бамбука, не объедешь. Сразу за ними стояли на колене в пять шеренг пикинеры, за ними глубиной в три шеренги и шириной около сотни человек — аркебузиры, а потом смешанная пехота, в основном вооруженная нагинатами. То есть враг скопировал введенную мной тактику, разве что огнестрельного оружия хватило всего на три сотни воинов. Наши самураи прекрасно знали, чем заканчиваются атаки на такое построение, поэтому и позвали меня на совещание.
Мне хватило одного взгляда, чтобы оценить ситуацию и принять решение, поэтому, не дожидаясь вопросов Хасибы Хидэёси, который явно не знал, что надо делать, сказал ему:
— Первыми пойдут асигару-тэппо.
Мои подчиненные перешли вперед и перестроились в шесть шеренг, которые оказались немного длиннее вражеских. Я на коне расположился позади. Отдавал приказы громко, рявкая, для чего японский язык подходил, как никакой другой. Пока что ситуация не отличалась от того, как было во время частых тренировок, и подчиненные четко выполняли мои команды — шагали в ногу, приближались к врагу. С каждым шагом росло напряжение. Чем ближе подойдем, тем больше шансов, что тебя убьют или ранят.
— Смелее, воины! — подбодрил я.
Сразу после моих слов и грянул первый вражеский залп. Расстояние было метров семьдесят, великовато для аркебуз, но в одного моего подчиненного попали. Он присел, выронив аркебузу. Соратники обогнули его и встретили второй залп и третий. Караколирование у сохэев проходило не так гладко, как у нас. Слишком торопились, из-за чего сталкивались, мешали друг другу. Наверное, добавлялось и напряжение первого такого боя. Черный дым частично скрыл их, и за время паузы мои асигару-тэппо преодолели нужную дистанцию, вышли на пятьдесят шагов, остановились по моей команде и произвели первый залп, который почти совпал со следующим вражеским.
Вот тут-то и сказалась разницу в выучке и боевом опыте. Вряд ли враги целились именно в меня, но рядом, выше голов моих подчиненных, просвистело, как мне показалось, несколько десятков пуль, то есть взяли слишком высоко. Зато наш залп выкосил примерно треть вражеской шеренги. И следующий прозвучал быстрее, нанеся примерно такой же урон. После нашего третьего ситуация для врага стала печальной, а после шестого и вовсе критичной. Уцелевшие, около сотни, все-таки продолжили стрелять, пусть и вразнобой и подолгу перезаряжаясь под обстрелом. Понадобилось еще один раунд караколирования, чтобы вражеское подразделение, сократившееся человек до сорока, дрогнуло и побежало. Вдогонку им полетел еще один залп, сбивший несколько человек и придавший ускорение. Их пример оказался заразительным. Стоявшие за ними асигару-нагината и перед ними асигару-яри, которым тоже немного перепало, поняли, что погибнут зазря, и, вместо того, чтобы атаковать нас, а результат был бы не в нашу пользу, драпанули вслед за своими стрелками. Огнестрельное оружие пока что имеет мистический ореол, бонус морального подавления. Несколько залпов вслед убегающим выкосили несколько человек и убедили уцелевших, что на стороне Оды Нобунаги злые потусторонние силы.
Я приказал подчиненным разделиться на две части и перестроиться на краях дороги, освободив середину ее для нашей конницы, после чего повернулся к Хасибе Хидэёси и сделал приглашающий жест: преследуйте деморализованных!
Это самураи умеют и любят. Они нарубили в разы больше, чем мы настреляли. Дорога к храму была устелена трупами. Символично и единственно верно.
63
Налюбовавшись горением храмового комплекса Ситэнно-дзи, Ода Нобунага надежно обложил с суши соседний Исияма Хонган-дзи, после чего повел армию в провинцию Кии. Это горная местность с густыми тропическими лесами и самое дождливое место в Нихоне. Шустрые мошенники придумали байку, что именно здесь умерла богиня Идзанами, родившая японские острова. Виновницей гибели стала гора Коя, на которой и почила роженица. Там теперь находится вход в Гокураку дзёдо (Чистая земля) — синтоистский вариант рая. Каждый приличный нихондзин обязан совершить паломничество сюда, чтобы запомнить дорогу, по которой будет перемещаться его душа после смерти тела, чтобы попасть в заветное место. Каждый неприличный — тем более. Во многие нынешние синтоистские храмы не пускают женщин и прочих сумасшедших, а также слепых, калек, преступников, а в Кии рады всем. Более того, здесь можно раскаяться, получить прощение за былые грехи и начать жизнь с чистого листа бумаги васи. Само собой, провинция занимает первое место в Нихоне по количеству храмов на душу населения. Сохэи не могли оставить такое место без надзора, крепко обосновавшись в Кии. Вот мы и пришли избавить одних мошенников от других.
