Витязь на перепутье - Алексей Птица
Дождь не прервал его путь, и пусть тугие струи дождя упорно хлестали по лицу, Вадим не обращал на них никакого внимания. Роксолана в беде, а остальное неважно. Она шла к нему, а попала в беду, и он попытается ей помочь.
Да, это будет нелегко, но он не боялся никого. И мог воевать хоть ночью, хоть днём, хоть один, хоть вместе с кем-то. Да какая разница, Роксолану хотят убить. Пусть это и не его девушка, но она запросила помощь, и она её обязательно получит. Вадим шёл безостановочно до самой темноты. И хоть сердце продолжало вести вперёд, но ноги и тело всё равно требовали отдыха.
Пришлось остановиться, чтобы разжечь костёр, поесть, обсохнуть и немного отдохнуть. Спал он недолго, потратив минимум времени, чтобы организм восстановился и отдохнули ноги. За три часа сна он выспался, и ноги даже почти перестали ныть. Мысленно поблагодарив старую ведьму за сделанные для него сапоги, в три часа ночи он быстро собрался и отправился дальше.
Отдохнув, Вадим ускорился, он каким-то шестым чувством понимал, что до цели осталось немного, и каждый час мог оказаться решающим. Остаток ночи он шёл очень быстро, и опустившаяся темнота ему не мешала, а казалось, наоборот помогала.
Наступившее утро застало его также в пути, он шёл не останавливаясь, боясь не успеть, когда вновь услышал отчаянный призыв о помощи. Пройдя ещё пол дня, ближе к полудню, Вадим, наконец, почти подошёл к нужному месту.
* * *
Роса так и не смогла заснуть всю ночь. Волки дежурили попарно, и каждый раз пытались запрыгнуть на дерево, чтобы добраться до неё. Вряд ли они надеялись достать беглянку. Скорее, делали для того, чтобы она не смогла отдохнуть, ведь измученный и обессилевший враг становится лёгкой добычей в зубах хищника. Знала об этом и Роса, а потому и не собиралась сдаваться.
А какой, впрочем, у неё был выход? Только ждать и не сдаваться. Медленно наступало утро, а Вадима всё не было видно. Волки же, проснувшись и окружив дерево всей стаей, стали более настойчивы. Они пытались запрыгнуть на дерево и метались на земле.
Роса не была голодна. Еда у неё ещё оставалась, хоть и очень мало. Ведь голод — это не самое страшное, что её ждало. Ей смертельно хотелось спать, она устала и чувствовала себя измотанной, как морально, так и физически. А волки продолжали кружить. У них есть время и еда. Периодически некоторые из них уходили охотиться, да и отдыхали тоже.
В один момент вожак стаи рыкнул, и вся стая попыталась штурмом взять дерево. От испуга Роса обернулась обратно в человека и, подхватив узелок с вещами и нож, вскарабкалась ещё выше. Волки прыгали, скалились и рычали. Два из них даже смогли взобраться на дерево, ловко заскочив на нижние ветки, но сорвались.
Один по глупости вывихнул лапу и теперь хромал. Отчаявшись, Роса вновь закричала, отчаянно зовя на помощь. Её громкий вопль взвился вверх и вскоре затих, затерявшись между деревьями. Волки перестали метаться и вновь стали терпеливо дожидаться, когда их жертва окончательно устанет и свалится им под ноги.
— Зачем я вам? — отчаянно закричала на них Роса. — Я оборотень, я сильная, вы потеряете половину стаи, пока сможете меня убить. Стоит ли оно того?
Вожак стаи внимательно слушал, склонив голову набок, пристально смотря на неё, и скалился. Не дождавшись ответа (да и разве он мог быть?), Роса вновь стала кричать.
— Я невкусная, я маленькая, я злая и жёсткая. А вам надо охотиться на кабанов или кого другого. Лес полон дичи, зачем я вам?
Вожак вдруг зевнул во всю пасть, показав великолепные длинные клыки, и резко захлопнул рот, со смаком облизав морду длинным, красным языком. Этот волк оказался в два раза крупнее Росы. Так что бой она могла бы и проиграть, даже сражаясь только с ним, один на один. А их целая стая! Осознав неприятный расклад, Роса погрустнела и чуть ли не завыла от бессилия. Ей хотелось пить и спать, справить естественные надобности. И ничего из этого сделать она была не в состоянии. Воды нет, спать не давали, ну, а для реализации остального она всё же взобралась повыше и со злорадством сделала это на головы бегающим волкам.
Слабая, глупая месть, да и бесполезная, но на душе немного полегчало. Волки внизу взвыли от бешенства и снова принялись карабкаться на дерево, и вновь падали обратно на землю. Роса их ещё раз подразнила и, крепко обняв ствол дерева, смогла уснуть примерно часа на два.
Разбудил её филин, которого, видимо, позвали на помощь, дабы враг не смог отдохнуть. Время уже клонилось к вечеру, и он, бесшумно хлопая крыльями, подлетел к Росе и вцепился когтями в её шкуру. Девушка мгновенно проснулась, вздрогнула и чуть было не полетела вниз головой, помогло, что спала в образе рыси. Мгновенно извернувшись, она зацепилась одной лапой за дерево, а другой злобно махнула в сторону улетавшего филина.
Тот отлетел и, усевшись на соседнее дерево, злобно захохотал. Роса в ответ зарычала и зафыркала, что только вызвало у филина новый взрыв дикого хохота.
Вадим бы сказал, что он неистовствовал, но Вадим только подходил к месту действия и поэтому ничего сказать не мог. Поняв, что он скоро окажется на месте возможной грядущей битвы, парень остановился. Для схватки нужны силы, поэтому хорошо бы немного передохнуть.
Он практически дошёл до места, но решил тщательно подготовиться к предстоящей битве. Дождь почти прекратился, и потому Вадим смог спокойно обновить отсыревший порох в пистолях и переложить в них пули. Плотно загнав пыжи в оба ствола, он задумался.
Жаль, что в монастыре не оказалось двуствольных пистолей, да и откуда они там возьмутся, это ведь не оружейный склад. Хорошо, что они там вообще оказались, а то бы пришлось только с саблями одними идти. Кстати, о саблях. Какую взять?
Вадим потянул из ножен клыч. Освобождённый клинок тут же заблестел яркой светлой сталью, на которой не оказалось ни пятнышка ржавчины. Лезвие даже стало отбрасывать светлые блики, хотя солнце скрылось за облаками.
Не хотелось портить его кровью жалких тварей, для нечисти, или им подобных, нужен другой. В том, что на Росу напал кто-то из них, у Вадима не оставалось никаких сомнений, поэтому клыч он убрал обратно и взял ножны с фламбергом.
Чёрный меч лёг в ладонь и сразу ожог её холодом. Вадим удивился и продолжал его молча рассматривать,
