Моя Оборона! Лихие 90-е (СИ) - Март Артём
— Он активно развивает свою Банду. Есть информация, что Михалыч тренирует группу киллеров, чтобы продавать их услуги в будущем. Точное количество людей в отряде убийц сейчас сказать не могу, но именно они тогда расстреляли Грааль.
— Амбициозный сукин сын. Ну ничего, я подрежу ему крылышки.
Когда Сеня довез Косого до Павлина, и тот ушел, Кулым решил сделать еще один звонок. Почему-то ему не хотелось разговаривать при Косом. Кулым ему не доверял. Он не доверял так же и Седому, впрочем, как и Комару со Сливой. Время верить ушло. Настало время проверять.
Кулым достал свой сотовый и набрал номер. Стал слушать гудки.
— Да, Марат Игоревич, — ответили на том конце.
— Алло, Ваня. Я тут тебе сейчас привезу кое-какие фотки. Подброшу кое-какую информацию. Проверишь, понял?
— Понял. А что потом, Марат Игоревич?
— Если все хорошо, будем Михалыча валить.
* * *За пять минут до перестрелки в Подсолнухе
— Хватит мне муру втирать! — Закричал Михалыч, за кружкой пива, — ты на прошлых выходных бухал, тебе щас не положено!
— Ну че ты, Михалыч? — Обиделся Куба. — Верни кружку.
— Спорт, спорт и еще раз спорт! Надо быть сильным, иначе будешь мертвым!
Внутри бара гудела музыка. Звучала песня Апиной «Леха»:
Ой, Леха, Леха!
Мне без тебя так плохо
На сердце суматоха
Я точно говорю
Ой, Леха, Леха
Не потерплю подвоха
Осталось только охать
Я так тебя люблю!
— Да ладно, Михалыч. Все бухают, а я че?
— Да шучу, не ной, — он вернул Кубе стакан. — Пей. Сегодня можно! Да, пацаны?
Сквозь дружное ржание бандосов, Михалыч услышал, как зазвонил его сотовый. Он поднял трубку и крикнул:
— Кто там, мля⁈
В ответ услышал неразборчивое бормотание. Музыка была громкой, мешала слушать.
— Кто-кто?
Снова не услышав ответ, Михалыч гаркнул:
— Ану закрыли все хайло! Пашка, укрути звуку!
Один из бандосов встал и отправился к большому музыкальному центру Панасоник, который стоял на баре.
— Да, слушаю, говори давай. — Сказал Михалыч.
— Это Слива, слышно?
— Да.
— Михалыч, Кулым к тебе едет. Мочить тебя хочет.
— Где? — Встал Михалыч.
— Да уже у тебя. Давай. Не помри.
Спустя мгновение, снаружи загрохотало. Пули прошили широкие окна, и Михалыч бросился под стол. Последним, что он видел, перед началом суматохи, это как Куба упал застреленный в спину.
* * *— Ща до одной моей знакомой телки заедем, ты мне плече на место щелкнешь и езжай куда хочешь!
Бандит сидел в неудобной позе, слегка нагнувшись вперед так, чтобы не тревожить раненую руку. При этом пистолета он так и не убрал, держал ствол на коленях, чтобы в любой момент можно было выстрелить.
Я знал, что он врет. Естественно, он не отпустит меня. Не отпустил бы, если бы я даже вправил ему руку. То, как он прикончил того бедолагу на площадке, красноречиво говорило о бандосе, как о настоящем отморозке.
К тому же, единственное, что я мог сделать с его больным плечом — доломать. Впрочем, свою основную задачу я выполнил — не дал Наташе попасть в лапы к этому уроду.
Когда мы уезжали из подсолнуха, то слышали сирены милицейских машин. К слову, милиция не торопилось. Должно быть, у Кулыма была с ними какая-то договоренность, по которой, правоохранители подождали, пока авторитет докончит свои дела, и только потом нагрянули на праздник, когда все уже кончилось.
Теперь все, о чем я думал — спасти собственную жизнь.
С точки зрения физической силы, бандит был мне не ровней. Я крепче, выше, сильней него. Да и просто тяжелее. Главной проблемой был пистолет в руках отморозка. Одно неверное движение я и рисковал схлопотать пулю в голову.
Впрочем, я придумал, как извернуться. Все, что было мне нужно — выполнить последовательность действий без ошибок. Ну и немного удачи.
Ехали мы куда-то в Старую Станицу. Уже прошли мост через Кубань, проехали главную улицу района и завернули налево, на дорогу, что вела на Форштадт. Дорога была не широкой, а по обеим ее сторонам протянулись длинные и глубокие ливневые каналы. Улица была усажена деревьями, выглядящими зловеще в свете фар.
— Не боись, нормально все будет, — продолжал бандос. — Че меньжуешься? Щас приедем до моей, там нас пацаны встретят. Проследят, чтобы ты все по красоте сделал.
— А ты сомневаешься? — Спросил я и ухмыльнувшись покосился на бандоса.
— О! Заговорил! Во даешь! — Возбудился бандит, но тут же зашипел от боли в плече. — Сука, не повернуться с этой рукой ссаной! Мля, мужик, ну хоть заговорил, а то сидишь всю дорогу, как говна наелся! А я…
Договорить он не успел. Я выбросил руку и дал ему в нос собранным в молоток кулаком. Мужик зажмурился, откинулся на сидение, и тут же заорал от боли в руке. Схватил пистолет.
Я немедленно вильнул рулем, и бандос приложился головой о стойку. Бабахнуло. Прозвучал выстрел, лобовое посередине побежало трещинами. В кабине загулял свистящий сквозняк.
— Мля! Сука! — Крикнул мужик, закрывая лицо рукой с зажатым пистолетом.
В следующий момент я резко затормозил и его бросило вперед, приложило рожей о жесткую торпеду. Я тут же полез к нему, забирать ствол. Когда отобрал, увидел, что Макаров стал на затворную задержку. Тогда я просто кинул пушку себе под ноги, на полик.
— М-м-м-м… Сука! Убью! — Мычал он сквозь пальцы.
Потянувшись, я открыл дверь, и бандос, который, сжавшись, оперся на нее всем телом, вывалился наружу. Я увидел, как он покатился в водосток и замер там. Не теряя времени, я полез за своим пистолетом, который хранил в бардачке.
Схватив пушку, я тут же увидел, как бандос поднимается по плите водостока и бежит к чьему-то двору. Мужик перемахнул через невысокий забор, словно не раненный и припустил по чужому огороду. Я пытался выцелить его, но стрелять не стал. Понял, что в темноте даже с небольшого расстояния не попаду.
Оглядевшись, нет ли кого, я закрыл дверь и развернулся. Поехал назад, к городу.
* * *Следующим утром
— Ну че, нашли? — Спросил грязный Михалыч, который сидел прямо на столе, в наземной квартире-однушке своей знакомой девчонки.
Ее и ее пожилую мать выгнали на улицу, а в дом затянули нескольких раненных.
— Да, Михалыч, — сказал Палец, утирая со лба кровь беспалой рукой, — вон.
В комнату вошел молодой парень-панк. Парень был студентом-медиком и подрабатывал в основном изъятием из бандитских тел пуль, особенно тех, которых в этих самых телах быть не должно.
Парень осмотрел квартиру холодным взглядом.
— Сколько раненых?
— Пятеро, — буркнул Палец.
— Все с огнестрелом?
— Ага, — покивал он. — Че тебе надо?
— Водки, — заявил панк.
— Сначала босса, — Палец кивнул на Михалыча.
Парень тоже кивнул, потом отложил саквояж, стал осматривать голого по пояс Михалыча, смотреть сустав плеча.
— Знач так, — скривился Михалыч от боли. — Найди мне одного врача. Здоровый, рослый, темные волосы. Ездит на желтой пятерке с простреленным ветровым. Его я сам, лично пристрелю.
Глава 24
— Да, Витя, — вздохнул Степаныч, — плохо дело. Попал ты в знатную передрягу.
Степаныч откинулся на стуле, спинка которого неприятно скрипнула.
— Попал-то попал, — согласился я, — да делать уже нечего. Если бы не решился поехать с тем козлом, может, загубил бы две души: девчонки и мою. Не мог я иначе, сам знаешь.
— Знаю, Витя. Знаю.
На следующий вечер после случившегося я, Степаныч, и Фима с Женей собрались на моей новой квартире. Сидя в небольшой кухоньке, мы обсуждали перестрелку, которая произошла вчера в Подсолнухе.
В маленькой кухне, где мы все и разговаривали, громко гудел старый холодильник «ЗИЛ-Москва». Единственная тускловатая лампочка окрашивала все уютно-желтым цветом. За окном гулял ветер. Он трепал клеёнку, закрывавшую окно от холода с внешней стороны.
