Потоп (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

Для Персии это сотрудничество тоже было выгодно. Не настолько, как северному соседу, но весьма и весьма. Прежде всего это развязывало Исфахану руки в борьбе с ее традиционным врагом — Османской Империей. Позволяло неплохо вооружить армию. И усилить эффективность собственной экономики за счет насыщения ее относительно дешевыми металлическими изделиями. В том числе сельскохозяйственными орудиями.

Да, это все не закрывало проблему необходимости создания собственных производств. Но на текущем уровне социально-политического развития с этим так и так были серьезные проблемы.

И на горизонте маячила «морковка» транзитной торговли с Индией и Восточной Африкой. Которая и Ирану, и России могла принести пользы и выгоды явно побольше, чем простое сотрудничество промеж себя. Да и строительство чугунной дороги позволяло существенно снизить логистические издержки Ирану и получать большую выгоду от торговли с Россией…

— Сынок, — нарушил задумчивость Алексея Петр. — Ситуация с персидской невестой, насколько я знаю, все еще в подвешенном положении. Это так?

— Да, отец. Они сослались на итоги этой войны. Если они смогут с нашей помощью получить Багдад — многое изменится.

— Ты веришь в это? — спросил Меншиков, опередив Петра.

— Не сильно… — покачал головой Алексей. — Мне кажется они сильно тяготятся этой моей просьбой.

— Мои люди, — произнес Василий Голицын, — говорят, что на проповедях действительно стали чаше говорить о благости сотрудничества с нами и что мы не такие уж и плохие, хоть и христиане. Верно из-за того, что не католики и не протестанты. Но… не думаю, что Аббас пойдет на такой шаг как выдача за Алексея своей сестры.

— Почему? — поинтересовался государь.

— Сефевиды не просто враги, но и главные конкуренты османам. Они борются за доминирование в исламском мире.

— В политическом исламе, — буркнул царевич.

— Да. Наверное, это можно так назвать, — согласился Голицын. — Экономические выгоды от сотрудничества с нами для них огромны. И я уверен — они довольно позитивно нас воспринимают. Но такой брак — это огромный урон репутации для них как лидеров исламского мира. Ведь ближайшая родственница шаха откажется от ислама. Этим, без всякого сомнения, воспользуются их враги, как внутри страны, так и среди других исламских держав.

— И им не объяснишь… — опять буркнул царевич.

— Именно. — кивнул Голицын. — Тем более, что недоброжелатели Сефевидов будут стремиться рассказать о том, что те отступились от ислама. Возвращение же Багдада эту проблему только усилит.

— Почему? — удивился Петр.

— Багдад — очень важный центр ислама. Он неразрывно связан с величием древних халифатов. Султаны османов давно приняли на себя титул халифов, то есть, главных духовных лидеров ислама. Ради чего они и стремились установить контроль над Багдадом. Захват его Сефевидами обострит конкуренцию за духовное лидерство и авторитет. Борьба за Багдад в чем-то напоминает уже традиционное соперничество за Рим между Бурбонами, как наследниками Валуа, и Габсбургами.

— Видишь? — спросил царь, обращаясь к сыну.

— Не выходит каменный цветок… — кивнул недовольно тот.

— Что? — не понял отец.

— История есть такая, — начал выдумывать Алексей. Толком-то той сказки Бажова он не помнил, вот и высасывал из пальца, по мотивам, — о том, как похвастался один мастеровой, что цветок сможет вырезать из камня так — от живого не отличишь. Узнала про это Хозяйка медной горы и предложила ему пари держать. Коли справится — озолотит, а если нет — в камень обратит. Ударили по рукам. Он сел работать. А она все подтрунивала над ним, ходя вокруг… с этими словами.

— Справился? — спросила Арина.

— Справился. Да только с Хозяйкой той что с джином — лучше дел не иметь. Забрала в свое царство, чтобы такой мастер искусный по земле не ходил. Не погубила, но и награда оказалась хуже некуда.

— Хозяйка медной горы, — медленно произнес Яков Брюс. — Она кто?

— А кто ее знает? Говорят — видели ее на Урале первые переселенцы. Но с тех пор уже сколько воды утекло. Я как историю эту услышал — попробовал разобраться. Но ясности никакой. Скорее всего кто-то из народа Дану. Очень много общего. — ляпнул Алексей, выдумывая на ходу. Там, в прошлой жизни в связи с ажиотажем вокруг эльфов о народе Дану слышал хотя бы случайно почти каждый. Хотя бы краем уха. Вот и вспомнилось ему.

— А где… — начал было Яков уточнять, но его перебил царь.

— Вот зачем нам все эти сказки? Присказка и присказка. Верная и удачная. Действительно — если каменный цветок тот сделаешь как бы хуже не стало. Так что, я думаю, нам нужно подумать о более реальном брачном союзе для Леши.

— Ульрику Шведскую, — первым произнес сам царевич, — думаю, можно сразу исключить из списка. Сейчас утвердился во власти муж ее сестры. У них есть наследники. И союз с Ульрикой просто ничего внятного нам не даст. Кроме проблем. Даже если не касаться ее здоровья — поговаривают, что она настолько рьяная лютеранка, что скорее умрет, чем примет православие.

— Поговаривают? — спросил Апраксин.

— Мне посол Швеции шепнул, что никак ее не удается уговорить даже обсудить этот вопрос. Нет и все. Да и нас она ненавидит, считая виновными в смерти любимого брата. Так что, предлагаю эту головную боль выбросить за борт и забыть.

— Пожалуй, — усмехнулся Петр.

— Бурбоны и Габсбурги тоже не подходят. Много они за такой союз не дадут, а становиться за «спасибо» частью их политической композиции — не лучшая мысль. Нам выгоден в такой ситуации нейтралитет. Третья сторона.

— Джеймс Стюарт? — спросил Яков Брюс.

— Его сестра?

— Да.

— Сложный выбор. Для Стюартов семья не главное, в отличие от персов. А тут еще сестра… она не дочь. По сути — боковая ветвь. Когда Джеймс родит наследника ее позиции ослабнут еще сильнее. Да и мы ему нужны сильно больше, чем он нам. Так что мы выступим донором в этой намечающейся войне. По сути — возьмем их на баланс. Своими силами защитится они не смогут и это придется делать за них нам. Но что мы за это получим? Писичку? Даже не знаю… — покачал головой Алексей. — Она хоть красивая?

— Говорят, что она очень красива. — серьезно произнес Брюс.

— О том, что говорят, я знаю. Это был риторический вопрос…

— Я слышал, что король Шотландии и Ирландии готов дать за нее в приданное колонию. Или даже две.

— А вот это уже интересно… — кивнул царевич.

— Я слышал, — произнес Меншиков, — что принц Иоганн Вильгельм Фризо ван Нассау-Дитц, который претендует на должность штатгальтера Голландии, имеет много сестер подходящего возраста.

— Похвальное обстоятельство, — без всякого интереса произнес царевич.

— Сейчас в Голландии тяжелая борьба за власть. И если мы поддержим Иоганна, то он сможет стать штатгальтером. А его сестры обретут статус равным принцессам крупных владетельных домов.

— Уже лучше, — также безразлично произнес Алексей. — И что нам это даст?

— Флот Леша. Это даст нам флот. — вместо Меншикова произнес Петр.

— Нам?

— Голландская Ост-Индская компании очень заинтересована в сотрудничестве с нами. Очень. — произнес царь. — Я знаю — ты им не доверяешь. И понимаю почему. Но сейчас такие обстоятельства, что…

— Упала норма прибыли и нависла угроза завоевания? — усмехнулся царевич.

— Мы могли бы стать друг для друга весьма полезны.

— Мне бы твою уверенность отец… — тяжело вздохнул Алексей. — Скорее они хотят использовать нас в своих интересах.

— Тебя используешь… — хохотнул Меншиков. — Где сядешь, там и слезешь. Еще и денег заплатишь за провоз.

И присутствующие засмеялись.

Все.

Кроме Алексея.

Парень же нахмурился. Ему все это сильно не нравилось. Впрочем, определенный резон действительно имелся. При удачном стечении обстоятельств Голландия могла стать столь же полезным стратегическим союзником для России, что и Персия… Но Голландия. Она пугала. В том числе и потому, что первым образом при упоминании этой страны у него в голове всплывала Зена в латексе, flűggåənk∂€čhiœβøl∫ên и маленькая игрушечная обезьянка. Слишком уж ярким был тот эпизод в фильме…