Курсант: Назад в СССР 10 (СИ) - Дамиров Рафаэль

— Черт! — ругнулся сверху Горохов. — Где нам теперь ее искать?

— Есть у меня соображения, Никита Егорович, я вам уже докладывал.

— Ну, да, ну да, — вздохнул следователь. — Надеюсь, товарищ Булкин нам поможет…

— Поможет, он мужик слова.

— Я пока описывать тут все начну, Алексей следы искать будет, а ты… дуй в город за судмедом, сообщение в дежурку сделай и понятых привези. Олега этого своего захвати, а то вдруг понятым сплохеет. Тут я не удивлюсь, — Горохов помялся, видно, отчетливо осознавая, что я-то прямо тут, а он так и остался сверху, у самого темного зева подвала. — А Олег, вроде, парень крепкий, и интерес у него имеется.

— Ага, — хмыкнул я. — Даже слишком большой интерес у Олежки.

Я снова вспомнил про свою недавнюю находку в его комнате.

Глава 24

— Ты в этом уверен? — уставился я на Каткова, мы отошли с ним немного в сторонку. — Ошибки быть не может?

Мимо по коридору шныряли сотрудники УВД, не обращая на нас внимания.

— Да, я не ошибся, — кивал криминалист. — Тот отрезок красной ленты, что ты мне дал для проверки, на одном конце полностью совпадает по линии разреза с отрезком ленты, обнаруженной на убийстве Черпакова.

— А если отрезать ровно сравниваемые образцы? — хмурился я. — Может ведь случайно совпасть фрагмент?

— Так там не совсем ровно было, чуть наискось разрез, — заверил Алексей. — Если знать угол линии разделения, то, чисто теоретически, можно, конечно, угадать и так же отрезать. Но практически — маловероятно, так отчекрыжить полоску, чтобы она точно совпала с другой.

— То есть, они ранее составляли единое целое? — уточнил я, все еще не желая верить выводам эксперта.

— Да. Тот фрагмент, что ты мне дал, и ленточка, изъятая с места убийства Черпакова.

Е-мое! Мысли скакали, как взбесившиеся жеребцы, срочно ища этому хоть какое-то объяснение — кроме очевидного.

— Кстати, ты так и не сказал, где ты взял образец? — не отставал Катков.

Сзади на лестнице послышались шаги. Я обернулся.

— Привет работникам советской милиции! — это был Олег.

Завидев нас, он расплылся в улыбке. Вальяжно так приближался, готовя руку для рукопожатия, как будто совсем привык к нашим коридорам и кабинетам.

— Все… Тихо… О нашем разговоре никому ни слова, — шепнул я Каткову и пошел навстречу парню.

— Привет советским студентам, — протянул я руку. — Ты вовремя, скоро начнем.

— Опять только в протоколах расписываться? — скривился Олег. — Задолбался быть кабинетным понятым. Не интересно это, вот вчера, когда осмотр делали на пепелище — это да, вот вещь…

И посмотрел куда-то в потолок, почти мечтательно.

— Ну, наша работа — не только по происшествиям рыскать, еще и бумажки, знаешь ли, приходится оформлять. Постановления разные выносить и вещдоки описывать. Ты думал, в милиции как в кино? Где герои к ком… к печатной машинке даже за все серии ни разу не подходят, а в руках только пистолет держат, а не шариковую ручку.

Сколько лет я здесь жил, совсем привык к этому миру. Но чертова красная ленточка сбивала меня, чуть не ляпнул сейчас про компьютер.

— Ты бы уже научился за меня расписываться и не дергал бы меня на эти бумажные отработки, — хмыкнул Олег. — Вот когда на место преступления ехать, тогда звони.

— Если ты желаешь связать жизнь с криминалистикой, привыкай, много бумажек будет в твоей жизни. Это только начало.

— Ну, не-е… В Минздраве немного по-другому, — Олег почесал за затылком. — Это у вас эксперт сам все делает, а у судебных медиков помощники есть — медсестры.

— Ну, до судмеда ты еще не дорос, так что шагай в восьмой кабинет, там наши тебя ждут, они уже в курсе.

— А ты?

— А мне еще одного посетителя надо встретить, — я взглянул на наручные часы — почти десять утра.

Скоро начнем…

Спустился вниз и вышел на крыльцо. Там курила пара ППС-ников и с ними участковый Осинкин.

— О, Андрюха! — тот сразу бросил ППС-ников и подошел ко мне, радостно потряс мою руку.

— Привет, дядя Петя! Как служба? — я тоже обрадовался, совершенно искренне.

— Помаленьку, — улыбнулся тот. — Слышал, взяли вы Мясника? Части тел нашли вчера на Сталеварной, говорят.

— Ага… Есть такое. Правда, Савченко пока не сознался, но я уверен, что это он. Там в тайнике, где нашли фрагменты тел, повсюду его отпечатки и следы его обуви. Теперь не отвертится, гад.

Бывалый участковый склонил голову и этак внимательно на меня посмотрел.

— Что-то ты какой-то напряженный, Андрей, не вижу радости в глазах. Раскрыл ведь. Такого маньяка изловил!

— Еще не совсем раскрыл, — кивнул я, соглашаясь с его наблюдениями.

— Как это? — Осинкин недоуменно на меня уставился.

— Тут такое дело… — я пригнулся к нему поближе. — Последняя жертва — дело рук не Савченко.

— Это Сипкин который? — участковый покрутил ус. — С чего ты взял? Тело без руки, нашли в лесу привязанным. Все сходится. Почерк тот же. Да и по времени смерти, насколько я понял, все совпадает.

— Впритык, но совпадает, — кивнул я. — Теоретически, мог Сава прикончить Сипкина, но есть и несовпадение — место обнаружения тела другое. Людное слишком, в отличие от прошлых. И другие нюансы имеются.

— Расскажешь? — Осинкин придвинулся ближе.

— Извини, дядь Петь, оперативная информация.

Мой собеседник поднял брови удивленно и как будто с легкой обидой, в глазах горел профессиональный интерес. Тот, из-за которого порой и ночами не спишь.

— Ну, ты же меня знаешь, Андрюх… — развел он руками. — Я ни-ни… Может, подскажу чего. Я же считай двадцать пять годков топчу эту землю в погонах.

— Ладно, — кивнул я. — Ты это и из сводки узнать можешь. Тут уже скоро вся милиция знать будет. Короче… Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, первые три жертвы отравлены угарном газом, а Сипкин — нет. Зато в его крови обнаружен этиловый спирт и клофелин.

— О-па, — Осинкин сдвинул на затылок фуражку. — Действительно, совсем другой способ убийства.

— Так. И прошлые жертвы были обескровлены в том самом подвале, где части тел нашли, а уже потом вывезены в лес, где мы их и находили. Там в подвале мы нашли лебедку самодельную, с помощью которой Савченко опускал и поднимал тела. На ручке лебедки тоже его отпечатки. И кровь обнаружена в подвале только первой и второй группы. Как у Морошко, Черпакова и Солнышкиной. У Сипкина же — четвертая группа.

— Это что получается? То есть, резали Сипкина не там, а прямо в лесу?

— Да…

— Во дела? Выходит, у нашего Мясника подражатель появился? Или, может, кто-то хотел его выгородить?

Осинкин всерьез задумался. Представил, наверное, как работал бы, если б вот такие дела доставались ему, а не алконавты со своими чекушками да кухонным боксом.

— Пока неясно, — я развел руками. — Работаю, дядь Петь.

— Слушай, — не выходя из своих раздумий, он ткнул меня пальцем в плечо. — А как Саченко травил людей угарным газом?

— Тут, я думаю, все просто… С Морошко и Черпаковым он лично знаком был, они ему с фабрики нелегально лак поставляли. Посадил их в машину, мол, переговорить. Наставил пистолет, увез в гараж, прикрыл двери и под угрозой пистолета держал, а машину не глушил.

— Допускаю. А сам почему не травился, если тут же стоял?

— Противогаз надевал. Нашли мы в подвале целый ящик с противогазами.

— Ясно… А Солнышкину он лично не знал?

— Нет, но ту просто мог на улице подсадить. Пофлиртовать и предложить довезти. Она дама незамужняя, могла повестись. Случайно ему подвернулась.

— Ну, удачи, Андрюх… — Осинкин похлопал меня по плечу. — Пошел я, у меня через полчаса прием граждан, а вечером ранее судимых по месту жительства проверять. Будь они неладны.

— Счастливо, — кивнул я и пожал ему руку.

Впрочем, Осинкин, кажется, возвращался к своей работе вовсе не с досадой, как он хотел показать, а с облегчением. Что есть кто-то другой, кто будет ловить маньяков и думать, к чему «приставить» отрезанные ноги. Кто-то вроде меня — если только и тому не надоест, он не сойдет с ума или не скурвится сам.