Кавказ подо мною (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Событие шестьдесят шестое

Всякая жестокость происходит от немощи.

Несчастный человек жесток и чёрств. А все лишь из-за того, что добрые люди изуродовали его.

Джангир-хан — брат Сан-хана, когда войско союзное подошло к Сарабу, сам вышел навстречу Брехту и преподнёс ему символический ключ от города. Всё правильно рассказал Аббаскули-хан, в городе не осталось ни одного воина, всё ушли вместе с ханом и не один не вернулся. Пришлось Петру Христиановичу рассказать правителю новому, что случилось с его братом и со всем войском курдов.

— Все! Все двенадцать тысяч воинов?! — схватился за голову Джангир.

— Их было двенадцать тысяч?

— Да. — Хан, упал на колени, — Ровно столько же, сколько было глаз на тех весах.

— Глаз? — Бред какой-то. Брехт уж стал опасаться, что хан с катушек слетел, но тут хан бросил бить поклоны и выть и вполне спокойно сказал.

— Ты же знаешь, что предыдущий шах был евнухом, и он был очень жесток. Я был с Фетх-Али-ханом и с братом, когда при взятии города Шуша Ага-Мохамед-шах, евнух проклятый, велел поставить у городских ворот весы. На весах этих взвешивались выколотые глаза: глаза были выколоты у всех мужчин города. Тогда было убито шесть тысяч мужчин. И на весах лежало двенадцать тысяч глаз.

— Да, весело вам тут живётся. Совет прими, Джангир-хан, если кто-то из воинов придёт, выживет, то не пускайте его в город, и главное, не давайте никому к нему подходить. Это очень страшная болезнь, умрут все жители города. Прикоснёшься к больному и сам заболеешь, тебе будут помогать родственники, ухаживать за тобой и тоже заболеют. Придут соседи и они заболеют. И скоро весь город заболеют и почти все умрут. И они побегут в соседний город или село и там начнётся то же самое. Лучше убейте этого пришедшего и сожгите. Только огонь убивает эту болезнь.

— Я понял тебя, Петер-хан. — поклонился Джангир.

— Давай так, хан. Я оставлю тебя править, если ты отдашь мне те драгоценности и регалии Ага-Мохамед-шаха. Я преподнесу их от твоего имени императору Александру.

— Их нет …

— Стоит ли оно того?! Я сейчас захвачу город и … — Брехт развёл руки.

— Но их, правда, нет, — захныкал хан. Мелкий с куцей бородёнкой, совсем на азербайджанца не похож. И нос пипочкой. Не орёл, в общем.

— Марат. Заходите в город насилуйте, грабьте, и перевернуть надо весь ханский дворец, — заранее договорились. Брехт прямо загорелся шахские регалии заполучить.

— Как скажешь Петер-хан! — радостно заржал Пщышхуэ.

— Хорошо, хорошо. Не надо. Я отдам. — Сдался курд.

— Весь шёлк, шафран, хну и басну.

— Всё будет, Петер-хан. Но будет ли мне защита, если придут войска шаха? — опять заскулил «неорёл».

— А что с голубиной почтой?

— Голубятник заболел и умер.

— Стоять! Бояться! Как он заболел? С кем контактировал? Ну, трогал кто его, прикасался к нему? — Прямо подпрыгнул Пётр Христианович.

— Неделю как. А нет, он не заболел в этом смысле, он простыл. Жар у него был.

— Стоять! Кто трогал, кто прикасался, ухаживал. Жар это один из признаков холеры?

— Дочь. Он жил один. Дочь приходила иногда навещала …

— Где она сейчас? Нет. Веди к ней. — Голуби ведь могли принести заразу в город, они ни одну помойку не пропустят.

— Поехали.

— Пошли пешком. Марат. — Брехт обернулся к черкесу. — В город никого не запускать и никого не выпускать. Самим не заходить.

Дочь оказалась бабкой лет пятидесяти. Брехт издалека осмотрел всю её семью. Вроде все живы. А сколько период полураспада? Тьфу. Сколько инкубационный период? Могут ещё заболеть. Валить надо отсюда.

— Хан. Приготовь дары. Мы в город заходить не будем. Найди нового голубятника. Если придёт войско шаха, высылай голубя. В любое ближайшее ханство. Лучше в Ардебиль. Поторопись, Джангир-хан, страшно мне у тебя.

Событие шестьдесят седьмое

Сказано, что мы обязаны прощать своих врагов; но нигде не сказано, что мы должны прощать своих друзей.

Война в горах и война на просторах Европы — это совершенно разные войны. Кажется, вот цель рядом, десяток километров и ты на месте, но это не тот десяток километров. Это кручи, это осыпи, это, наконец, снег и лёд. Нужно идти в обход горного хребта, а это полторы сотни километров. Это отсутствие населения, это отсутствие провианта и воды. А там, где вода есть, то отсутствует топливо, чтобы кашу простую сварить. Потому домой возвращались, всякие круголя выписывая. Из Сараба добрались назад до Ардебила. И тут на совете Марат Карамурзин заявил, что добычи они взяли мало, а князь Мудар его поддержал. Для них добыча — это оружие и кони. Это Петру Христиановичу хорошо, он набрал красок с шёлком и доволен, черкесам же подавай другое.

Вообще из Ардебила есть два пути домой. И оба настолько не прямые, что и не знаешь, какой выбирать. Можно идти к морю и через Талышское ханство на Баку, а там через Шемаху и Кубу к Дербенту. Можно от Ардебила вернуться в Архар и оттуда двинуться на Карабахское ханство на Шушу и вернуться домой через Шекинское ханство. И все стали соратники топить за этот вариант. Карабахское ханство — явный враг и там можно ограбить богатый город Шушу, если взять крепость. И там, после двух сражений с их войском, не осталось людей способных оборонять ханство.

Брехт понимал, что чеченцев и черкесов нужно прикормить. Они должны чётко уяснить, что дружить с Россией гораздо выгоднее, чем воевать. Ввязался в войну на стороне русских, и вот тебе богатая добыча, начал воевать с ними и придёт вот такой князь Витгенштейн и разруха, и смерть.

— Хорошо. Идём на Шушу. Я даже попытаюсь договориться, что вам Марат не пришлось потом круги наматывать. Вернётесь через Кахетию. Это на тысячу километров ближе, чем через Дербент. Ладно, не на тысячу, так на пятьсот точно, — увидев нахмуренные лбы черкесов и чеченцев, поправился Брехт.

Решили единогласно, так и двигаться. И потому семитысячное войско, отягощённое артиллерией и огромным обозом, сейчас медленно, вёрст по сорок в день, двигалось к Шуше.

Пётр Христианович опять качаясь на Слоне погрузился в мысли о том, как сделать так, чтобы Кавказ вошёл в состав России почти добровольно, и не пытался отделиться от неё при первом же поводе.

Что ему может дать Россия — мир и процветание. Мало же. Только Горбачёв вожжи ослабил и кердык от России все кавказские республики отделились и между собою подрались, а ведь СССР очень многое сделал для процветания Кавказа. Здесь люди богаче жили, чем в России.

Тут, кстати, пример Болгарии показателен. Братушки предали три раза Россию. Историю всегда пишут победители. Русские освободили Болгарию от турецкого ига. Свободу принесли. Шипка. Всё было не так. В России только-только отменили рабство. Крепостное право. Народ жил в землянках и умирал с голоду миллионами. Даже более-менее справные хозяева питались весной лебедой. Земледелие экстенсивное, агрономов нет, инструмента нет. Скот мелкий и непродуктивный, огромные выкупные платежи за истощённую столетиями землю, которой становится на едока всё меньше. И совершенно не думающая о людях власть. Отобрать у крестьянина последний колосок, продать немцам или англичанам и эти деньги спустить в Бадене или модных парижских магазинах. Всё. Никаких других мыслей.

И полная противоположность в Болгарии. Очень богатые крестьяне, совершенно свободные, о которых заботится государство. Их не берут почти в армию — это привилегия, не обкладываю неподъёмными налогами. Оккупанты стоят в городах? Точно, турецкие войска стоят в городах. И это не минус, а огромный плюс. Солдатам и офицерам платят приличное жалование, и они покупают продукты у местных крестьян. Почти неограниченный рынок сбыта. Они защищают крестьян от бандитов, воров и так далее. Почти идеальная жизнь у болгар. Есть ли минусы. Ну, есть, чтобы стать чиновником, нужно знать язык турецкий и быть грамотным. И всё, больше нет ограничений? Кое в каких местах селиться нельзя. Там живут турки. Минус ли это. Зачем тебе там селиться, ты другой веры и ты не знаешь языка. А если примешь мусульманство, то можешь при способностях стать даже министром.