В Интересах Рода - Валерий Листратов
Выбрасывает из состояния, и я прихожу в себя все еще в чуме, только в позе зародыша. Тошнит, но вроде кроме этого, состояние неплохое.
— Быстро ты, — говорит Шаман. — Я же говорил, у тебя может получиться. Даже пару дней не пролежал. Тогда, иди с младшим на край стойбища, раз ты такой быстрый. Попрыгайте. Он покажет.
Выходим с помощником шамана. И идем туда, откуда выходили к Пятну со Степаном.
«Смотри/вспоминай голос Леса». «Когда услышишь, представь меня. И попроси помочь дойти. И пойми какая плата. Это важно». Мысли более глубокие чем слова. Они наполнены образом самого шамана, ощущением движения и весом платы. Понимаю, что если я не смог бы воспринимать это, то не смог бы и научиться. Шаман делает шаг, и его куда то уносит. Вроде идёт медленно, но я его теряю через пару секунд.
Закрываю глаза, тянусь мыслями к Лесу, вспоминаю шепот.
«Ты пришел, я/мы помним» — улыбается мне что-то хором. Это подавляет, но чистота эмоций запредельна. Я понимаю, что этот хор и есть Лес.
Представляю младшего шамана. И движение к нему.
«Играть, хорошо», — улыбается шепот. Начинает заплетаться коридор из невидимых корней, а несколько из них мягко тычутся в руки. «Ты маг/изменяющий, покорми так». Я запускаю Родовую Силу из ядра в эти корни, как в наполнитель.
Коридор раскрывается почти мгновенно, а Сил уходит не более чем на щит. Делаю шаг, и чувствую, что на поддержание тропы тоже уходят силы. Выхожу рядом с младшим. «Хорошо, быстро ты, молодец», — ловлю довольную мысль. «А теперь, вези нас обратно обоих. Помни крайний чум».
Я тянусь к Лесу, и передаю картинку.
«Да. Иди». — Лес формирует тропу. «Он со мной» — передаю образ младшего шамана как можно полнее. «Играете. Идите вместе». - улыбается Лес. Мы его похоже развлекаем. «Не только, — показывает ощущение Силы, — мне это нужно. Ты помогаешь».
Дорога обратно дается чуть тяжелее. Но вполне посильно. Ядро пульсирует в спокойном режиме, ну может чуть быстрее. Понимаю, что могу замахнуться и на большее.
Младший шаман касается плеча. «Молодец, родственник», и уходит.
Иду в центральный чум.
— Справился? Хорошо. Вечером камлать будем. Отдыхай пока. — говорит Медведь. — Большая работа будет. Кот выбор свой сделал.
— У меня от карпатского мага вещи остались. Они могут быть полезны? — спрашиваю. — это взято с бою. А от ножа уж больно плохое ощущение.
— Неси, посмотрю. — Шаман набивает трубку.
Я возвращаюсь быстро. Он не успевает еще задымить.
Выкладываю шкатулку с фонящими украшениями, нож, ожерелья и дудочку.
Шаман показывает на украшения.
— Вот это просто барахло. В городе продай. — показывает на ожерелья, — а это переплавь. И сделай нить. Держать заговоры будет хорошо, своей женщине отдай.
Нож Медведь даже взял в руки.
— Очень темная вещь. Много людей умерло. Тебе нужна? — Я мотаю головой. — возьми вечером, может сгодится зачем.
Дольше всего смотрел на дудочку.
— Нехорошая вещь, и неплохая. Это из дерева, в которое молния ударила сделано. Эта дудочка разрушает как молния. И разрушает она Волю. — кивает. — Тоже вечером возьми.
Иду к сестре. Та уже успевает не только встать, но и перетискать всю мелкую живность, обойти десяток чумов, и сейчас сидит и наблюдает за одним из жителей этого места, который вытачивает фигурку.
— Братик, котик решил быть со мной. И дедушка Медведь, — рядом глазами улыбается мастер, — теперь ему помогает. А мне пока нельзя рядом. Котик отвлекается.
А вот смотри, что мне подарили. — в руках у сестры небольшая фигурка рыси. — Вот возьми, как живая.
— Ты теперь будешь вырезать фигурки? — спрашиваю.
— Нет, ну что ты, я так это не вырежу. Я их лучше буду собирать. Дома поставлю, попрошу тебя сделать им полочку, и они все у меня будут жить. — говорит и вздыхает. — красивые очень.
— Хорошее дело, — бросаю взгляд на Елену, та чуть-чуть пожимает плечами. — Сделаем.
Вечер наступает не то, что бы внезапно, но сначала начинается ритм. Потом я замечаю, что уже сумерки. И мы собираемся к большому костру.
Сестре отводят место рядом со мной. Мы сегодня наблюдатели, и очень чуть-чуть участники.
К ритму бубнов добавляется варган, и еще что-то пустотное. Ритм становится немного потусторонним. Сколько проходит времени быстро перестаёт быть важным.
Мир останавливается. Пламя становится все выше. И начинает менять цвет. Вокруг кроме пламени уже и не видно ничего. Огромный зеленый медведь бьет в бубен. Я сижу сзади сестры. Рядом Лис. А впереди у огня сидит кот.
Внезапно, из пламени дышит холодом. Пронизывающим ветром «с той стороны». Становится очень тревожно.
Пламя окрашивается темно-фиолетовыми всполохами, и обретает какую-то глубину.
— Тебе туда, кот, — говорит Зеленый Медведь. Его голос вроде негромок, но слышно отовсюду.
Кот оглядывается на Настю, мявкает, и нетвердым шагом идет в пламя.
С каждым шагом кот стареет. Седеет шерсть, тяжелеют лапы. На третьем или четвертом он падает. Глубоко в пламени.
— Котик!!! Возвращайся! — кричит сестра и я еле её успеваю поймать.
Кот, как слышит, нетвердо почти встаёт на лапы, разворачивается и медленно, очень тяжело, буквально по сантиметру ползёт обратно. Ветер резко меняет свое направление. Теперь он мешает коту двигаться. С каждым отвоёванным сантиметром от зверя исходит хлопьями черное пламя. Забирая что-то. Видно, что Кот вытягивается в сторону выхода весь объятый этим темным огнем. Он как будто рвет держащие его невидимые веревки и вылетает наружу черным комком.
Ритм резко стихает.
Комок начинает шевелиться. И разворачивается в маленького черного котенка, с глазами разных цветов. Он шатается, осматривается, и, путаясь в лапах, медленно идет к сестре. Эти шаги ему даются очень нелегко, но он утыкается мордочкой в руки Насте и засыпает.
— Твое дело сегодня закончилось, дева, — говорит голос. — иди.
Настя берет котенка на руки и уносит с собой.
— А твое началось, медвежонок. Те неси вещи.
Пламя снова поднимается на высоту роста. Помощник шамана кладет нож на небольшую железную наковальню, а перед ним дудочку. Ритм и огонь снова понемногу возвращают темно-фиолетовое пламя. Опять чувствуется сквозняк с «той стороны». К ножу подходит один из шаманов и несильно ударяет по клинку билом бубна. Раздается тонкий звук, и из ножа начинают вылетать тени. Все они летят в этот странный огонь, теряя по пути хлопья черноты. И многие из них пролетают сквозь дудочку. Постепенно нож рассыпается ржавчиной, а дудочка окончательно становится черного цвета.
— Вот и это дело правильно закончилось, — голос что-то меняет, и пламя становится снова просто огнем. — тебе тут тоже не надо быть. Иди.
Я забираю очень холодную
