Константин Костинов - Моя понимать
Но кроме денег есть еще и такое чувство, как дружба…
Мышанка, пригнувшись, скрылась в темноте дворца. Джон взял в руки пулемет и открыл огонь.
На балконе дворца вспыхнул огонь. Раздался грохот, и тут же взревела толпа.
Казалось, невидимый великан взмахнул огромной косой: передние ряды наступающих рухнули, обливаясь кровью. А смертоносная грохоталка продолжала трещать…
Ловушка! Это была все-таки ловушка!
Каменотес поклялся найти Друга, заманившего их сюда, и убить. Он не знал, что Друг уже час как мертв.
Толпа отхлынула от дворца: действие пулемета для тех, кто его никогда не видел, в темноте, неожиданное – это настолько страшно, что никто не наберется достаточно смелости, чтобы броситься вперед.
Все рванулись к воротам, закрытым, запечатанным, с заваленной калиткой. Дворцовая площадь превратилась в огромное поле смерти. Мышеловку, из которой не должен был уйти никто.
Товарищ Речник не любил смертей, но и оставлять в живых тех, кто пошел против него, не собирался. «Добрый» и «добренький» – разные слова.
Пулемет продолжал грохотать, окутывая балкон облаком порохового дыма.
Хлопнул последний выстрел, и стволы закрутились вхолостую.
Джон кашлянул – пороховой дым лез в горло и выедал глаза, – открыл крышку и отбросил в сторону рулон чистой белой ткани. Руны магической взрывчатки выгорели полностью.
Убийца взял второй – и последний рулон, вставил его в зажимы. Захлопнул крышку, открыл емкость с пулями и досыпал свинцовых шариков из кожаного мешка. Взвел пружину, взмахнул рукой, разгоняя дым, и продолжил расстрел.
Перерыв длился не больше минуты, но некоторым его хватило, чтобы опомниться.
Темнота… Смерть… Кровь… Паника…
Каменотес представлял себе сегодняшнюю ночь именно так. Но он должен был быть с другой стороны!
Это сторонники Речника должны разбегаться и падать, умирая, а не его люди!
Каменотес, чувствуя, как сердце колотится в такт смертельному грохоту, рвался вместе со всеми к воротам. Еще немного, и страх окончательно сковал бы его мозг, превратив из человека в вопящего зверя, бросающегося на решетку…
Грохот стих.
Толпа продолжала кричать и кидаться на ворота – нескольких человек, кажется, уже раздавили, но Каменотес уже пришел в себя и, расталкивая локтями людскую массу, двинулся в сторону от ворот, туда, где он последний раз видел Пивовара.
Пусть уже пускает в ход «последний довод».
Пулемет опять продолжил стрельбу.
Димка прижался к стеклу, наблюдая бойню на Дворцовой.
Нет, это был не бой, не сражение, не битва.
Бойня.
Пусть нападающие были вооружены, они забыли об оружие, побросали его, уронили перед лицом непонятной и от этого еще более пугающей смерти.
Может быть, Речник поступил и правильно…
Мятежники, осужденные и казненные по приговору суда, рано или поздно могут превратиться в белокрылых мучеников.
Мятежники, погибшие в ходе самого мятежа… ну тоже могут превратиться в мучеников, но при использовании совершенно особой логики.
Может быть, это и правильно…
Но правильные вещи не становятся менее страшными.
– А, вот ты где… – Пивовар был спокоен, как будто находился на трибуне. Это спокойствие уже немного отдавало безумием.
Возле него собралась небольшая кучка тех, кто не потерял голову: несколько троллей, хумансы, эльфы…
– Что вы медлите? Давай!
– Погоди. Эдвард, что там?
Молодой невампир опустил подзорную трубу:
– Человек. Стреляет лежа, спрятан за щитом. Похоже, броня, или мы промахнулись.
Невампиры хорошо видят в темноте, но плохо стреляют. Тролли хорошо стреляют, но плохо видят в темноте.
– Давай! – заорал Каменотес, чувствуя, что безумие передается и ему, требуя застрелить Пивовара за медлительность.
– Давай! – Гном повернулся к одному из троллей.
Тот кивнул и вскинул на плечо трубу.
Пивовар был умным человеком. То, что кто-то является твоим врагом, не делает его ни глупцом, ни трусом.
Гном слышал о побеге бывшего начальника особого сыска из города, когда были взорваны ворота. На всякий случай – никогда не знаешь, какие знания тебе могут пригодиться, – он опросил свидетелей, оставшихся в живых, и понял, для чего была предназначена странная труба с мощной пружиной, найденная возле места взрыва.
Порыскав по городу, люди Пивовара сумели найти мага огня, который изготавливал магическую взрывчатку, и заставили его сделать несколько рулонов.
Узнав о том, что Речник собирается использовать бронированных големов, Пивовар сделал в мастерских три метателя взрывчатки. В големов он не поверил, но… На всякий случай.
Случай пришел.
Тролль прицелился (никто лучше этой расы не стрелял), звонко лязгнула спущенная пружина, и в сторону балкона полетел белый сверток.
Хлопок лопнувших инициирующих нитей, разумеется, был неслышен.
Рядом с Джоном упало что-то мягкое. Он не оглянулся, продолжая стрелять, поэтому так и не узнал, что же его убило.
Взрыв!
Огненный шар вспыхнул на балконе, в стороны полетели обломки камня, искореженный пулемет и мертвое тело хуманса с Острова черных эльфов.
Если бы Джон знал, сколько мертвых тел осталось на площади после его стрельбы, он был бы доволен.
Двести двенадцать человек за одну ночь.
Неплохое завершение карьеры.
– Джон… – скрипнул зубами Димка.
– Джон, – вздохнул господин Шарль и приник к окуляру прицела.
– Джон… – всхлипнула Кэтти, сжимая пистолет.
Взрыв и замолчавший пулемет. Не нужно быть гением, чтобы понять судьбу пулеметчика.
Толпа взвыла, решив, что взрыв – еще одна подлая придумка тех, кто поймал их в ловушку. Люди всей массой ударили по воротам, раздались крики погибающих в давке.
Створки скрипели, но не поддавались.
Затрещали выстрелы: полицейские со стен принялись методично отстреливать тех, кто не погиб.
Выжившие не предусматривались планом.
Куда теперь? Каменотес задумался на мгновение.
Рваться во дворец? С уменьшенной вполовину, деморализованной и растерявшейся толпой?
– Уходим, – принял решение Пивовар. – Сегодня нам здесь ничего не светит. Придется начинать все сначала.
Правильно. Кто его знает, какие еще жуткие сюрпризы приготовил Речник. Только…
– А ворота?
Гном оскалился:
– Жером, стреляй по воротам.
Второй тролль направил гранатомет в сторону ворот.
В сторону людей.
– Ты что?! – Каменотес схватил стрелка за плечо и повернулся к Пивовару: – Там же люди! Там наши люди!
– Зачем нам неудачники? Стреляй!
Тролль прицелился…
И упал с пробитым лбом.
Господин Шарль успел пристрелять свой штуцер.
Ствол гранатомета задрался в небо, мертвые пальцы стиснули спуск. Высоко вверх взлетел белый сверток взрывчатки…
И упал в середину толпы. Взрыв вдвое уменьшил работу полицейским.
– Проклятье! – Пивовар выхватил последнюю трубу из рук растерявшегося тролля, с натугой повернул ее к воротам…
Пуля пробила трубу, заклинив спускной механизм.
Сверху со стен сыпался град пуль, уничтожая тающую толпу мятежников.
– Во дворец! – принял решение Каменотес.
Остатки, жалкие остатки мятежников бросились к входу во дворец, сообразив наконец, что на открытой площадке они представляют собой только хорошую мишень. Каменотес бросился вслед за ними, опередив отставшего Пивовара.
– Виллем! Жак! Парни, не бросайте меня! – вопил тот за спиной. – Я же с вами! Я ваш!
Каменотес бежал, перепрыгивая через валяющиеся тела людей, которых он привел сюда. Уничтожили их пули, но убил он. Убил в том момент, когда решил захватить дворец.
Бегущие рядом с ним падали, но хуманс продолжал двигаться.
Димка стоял в коридоре, направив револьвер на дверь. После расстрела толпы мятежников на площади Димка понял, что лично для него смертей достаточно. Ему казалось, что он долго не сможет даже подумать о том, чтобы застрелить кого-нибудь без отвращения.
Но никто из мятежников не пройдет внутрь дворца.
Шаги, спотыкающиеся шаги на крыльце.
Бесшумно открылась одна из створок огромной входной двери.
Человек. Хуманс. Один.
– Стоять, бросать, не двигаться, – вспомнил Димка свой краткий опыт в должности начальника особого сыска.
Хуманс со свистом вздохнул, поднял руки вверх и опустился на колени.
Каменотесу повезло. Он остался последним.
Глава 36
– Я безмерно огорчен событиями прошлой ночи. – В голосе товарища Речника явственно слышались слезы. – Такого нападения, такой жестокости наша революция еще не знала. Кучка отщепенцев, решившая вернуть обратно власть короля…
Толпа на площади возмущенно загудела.
– …объединившись с недобитыми монархистами, сделала попытку захватить дворец, в котором находился весь Комитет, и уничтожить нас. Силы были неравны: против трех сотен вооруженных мерзавцев нас было от силы три десятка. Это был кровавый бой…
