Великие Игры - Владимир Николаевич Малый
- Плохо, конечно, что таким сильным мастерам достались такие глупые и бесполезные таланты! – рассуждал про себя посыльный, коротая время на посту. – С другой стороны, у меня вообще никаких талантов не обнаружилось: ни полезных, ни даже вредных. Так всю молодость и пробегаю, хромая, от одного мастера к другому. Разве что эта странная троица: Гарр, Стун и Рина – помогут ему в будущем, раз уж он с ними «на короткой ноге»…
- Все, Флин, теперь даже близорукому видно, что ты совсем не мастер убийца, - издалека, не подходя, сообщила парню Рина, - я уже способна пригасить талант до конца смены, так что можешь отправляться по своим делам. И помни: мы добрых дел не забываем!
- Мастера акушера Рину официально приглашают по заходу солнца, - начал, было, тараторить стандартную фразу посыльный, подскакивая с места.
Но девушка лишь досадливо нахмурилась и раздраженно махнула рукой.
- Знаю-знаю! И Стуну передам. Ты же не успел ему эту ерунду наговорить?
- Спасибо мастер! Я точно могу быть свободен, никаких поручений не будет?
- Кроме стандартной просьбы принести нам перед рассветом парного молока, никаких других больше не будет, спасибо.
Довольный тем, что рабочий день сократился вдвое, Флин поспешил разделить остатки сладостей с учеником костоправа. После чего тот хорошенько разомнет ему мышцы, чтобы не так ныло тело из-за скособоченной походки.
Глава 2
Глава 2. И снова, здравствуйте!
…Потом, дождавшись кивка Евгения, я все же подписал чистый бланк, дрожащей рукой выводя буквы фамилии, которую поведал мне Антон. Дождался, пока меня снова подключат к аппаратуре, помахал ребятам.
- Не прощаюсь! – произнес я и тут же рухнул на колени[1], больно ударяясь о мощенную крупными булыжниками мостовую.
Тихо, но грязно ругаюсь, оглядываясь по сторонам с привычным уже выражением удивления на физиономии.
Где оказался – не понятно, ибо не видно ни зги. Точнее, видно только небольшой костерок наподобие тех, что показывают в американских фильмах: бочки у которых греются бездомные. Сами условные бездомные тоже имеются в количестве трех. Но вот кроме этой троицы в маленьком кругу света от языков выбивающегося пламени рассмотреть абсолютно ничего не могу. Разве что постепенно начинает виднеться какая-то одиноко стоящая полуразрушенная арка примерно между мной и замеченными у костра людьми. И, словно бы, внутри арки что-то мерцает… а, может, это у меня от дикой боли в колене еще не до конца прошли радужные круги перед глазами.
Но беспокоит все это меня сейчас крайне мало, ибо, о счастье: я снова в своем родном теле! Как это случилось и почему, мне вообще не интересно! Главное – что я снова большой и сильный. Как я это понял? Легко и просто! В кои-то веке, я просто начал снова ощущать себя собой! Подслеповатые глаза, ноющие колени, привычное ощущение силы в мышцах – все это на месте и все это свое, родное!
И ощущение собственной мощи – это как раз вовремя, потому что увиденное неподалеку трио, явно чрезвычайно заинтересовалось моим здесь внезапным появлением.
Лично я их прекрасно понимаю: никого не был и, вдруг, на пустом месте появляется матерящийся мужик – как минимум, непорядок! А с ними еще и девушка, судя по очертаниям фигуры.
Пока они еще были худо-бедно освещены пламенем костра, по их внешнему виду стало понятно, что я снова где-то не совсем дома: одежда на троице была необычного покроя и вся на каких-то шнуровках и завязках. Двое парней были длинноволосы, а девушка, наоборот – стрижена как бы под каре, только еще короче. И, если мужчины носили достаточно мешковатые вещи, то девушка была одета почти что провокационно даже по меркам моего родного мира.
Что ж, мне тоже не стоит стоять столбом. Нужно проявить минимальную инициативу и максимальное дружелюбие.
Делая пару шагов навстречу, я приподнял руки вверх и немного вперед, обращая их ладонями к приближающимся. Одновременно давая понять, что сам не склонен к агрессии, но и им советую сразу близко не подходить.
Двое правильно распознали смысловую нагрузку жеста и остановились, но третий, самый высокий, продолжил движение, не замедлившись ни на секунду.
Мои старые добрые подслеповатые глаза подозрительно быстро привыкли к скудному освещению и дали возможность увидеть эмоции на лицах первых встреченных здесь аборигенов. К сожалению, это зрелище не предвещает ничего хорошего: там напряжение, скорбь и обреченность. Разве что миловидное лицо девушки украшено еще и легкой озадаченностью. Она что-то говорит приятным мелодичным голосом, и местный потенциальный капитан баскетбольной команды тоже останавливается, недоверчиво глядя на меня.
Вот девушка снова произносит непонятную фразу, но уже с явными вопросительными интонациями. Все трое смотрят на меня. Теперь их лица взволнованы, еще, кажется, я угадываю тревожную надежду. Но света все-таки маловато, и уверенности в наблюдениях никакой.
Миролюбиво, стараясь не слишком скалить зубы, улыбаюсь и медленно плавно пожимаю плечами, давая понять, что их язык мне непонятен.
Как уже опытный контактер с жителями иных миров, решаю выдавить из себя хотя бы несколько слов. Уже даже открываю рот, озаренный идеей прочитать какой-нибудь детский стишок, чтобы местные услышали не просто набор звуков, а что-то осмысленно рифмованное с размером и с мягкими интонациями.
Однако запас гениальных идей на этом исчерпывается, и в голову кроме: «уронили мишку на пол, оторвали мишке лапу» ничего не лезет, а этот пример явно не самый удачный.
- Я упал к вам с миром! – не понятно для кого шучу я и медленно наклоняюсь, чтобы одной рукой отряхнуть ушибленные, но уже переставшие болеть коленки.
Делаю это намеренно. Если «каланча» планирует напасть, то обязательно воспользуется этим шансом. Вот тут-то я его и встречу!
Не знаю, что конкретно произвело на них впечатление: мои слова или жест, показывающий доверие к ним, но дистрофик гвардейского роста, пятясь, возвращается к своим, и они устраивают тихий, однако, эмоциональный военный совет.
Мне бы в этот момент осмотреться хорошенько, раз зрение уже позволяет, да вот что-то я просто не могу глаз оторвать
