Абиссинец - Подшивалов Анатолий Анатольевич
Артамонову сначала хотел написать с той же формулировкой медаль «За усердие», а потом вспомнил, что он был у меня вторым номером у пулемета в бою и написал: «За то, что в бою с кочевниками, находясь у головного пулемета, принявшего атаку основных сил кавалерии противника, выполняя обязанности второго пулеметчика, помогал вести непрерывный огонь статскому советнику Степанову, чем обеспечил уничтожение до 300 всадников противника – достоин награждения Знаком военного ордена Святого Георгия 4-й степени».
Потом понял, что даже если я зашифрую все это, то телеграф задымится, передавая, а телеграфист сойдет с ума, поэтому ограничился списками и приписал, что подписанные наградные листы, рапорта и письма близким погибших передам пакетом с первым российским пароходом, на котором уедут не написавшие рапорта об отставке и службе в абиссинской армии.
Написал записку Лаврентьеву о том, что либо он пишет рапорт об отставке и служит в абиссинской армии, либо должен уехать в Россию. Потом посмотрел письма семьям погибших, что написал Лаврентьев, написаны они были «под копирку» и очень сухо. У доктора никого не было, а матери барона я написал, выразив свои соболезнования и то, что ее сын был образцом офицера и пользовался уважением товарищей и подчиненных, что барон всегда был тактичен и корректен, показывал пример образцового воспитания и мне искренне жаль было, что он навсегда ушел от нас, в общем, постарался написать так, как мне хотелось чтобы когда-нибудь написали и обо мне.
Уже под утро, приготовив пакет для отправки и отдельно – шифровку в Главный Штаб, лег спать, проснулся от того, что Артамонов разбудил меня и сказал, что пришел мсье Ильг (так он отрекомендовался). Я сказал, чтобы денщик приготовил нам кофе, посмотрел на часы – надо же, уже девять, но для дипломатических визитов рано. Тем не менее сам вышел встретить швейцарца. Извинился за помятый вид, сказал, что полночи писал бумаги, списки, наградные листы в Петербург, пока не привел все в порядок. Ильг сказал, что все понимает, время не позволяет отдыхать, но и он просит прощения за непротокольный визит. Обменявшись любезностями, сели пить кофе, и Ильг сказал, что он с негусом много думали над теми планами, что я и мой начштаба им показали.
– Альфред, что, эти планы так сильно расходятся с генеральным планом кампании?
– Дело в том, что у нас нет настоящего генерального плана кампании в европейском понимании этого. Все идет по мере развития событий, как воевали еще пятьсот лет до этого. Поэтому, Александр, я бы просил тебя и господина капитана разработать что-то вроде генерального плана, подобного европейскому, но так, чтобы его можно было понять без военного образования, то есть, упрощенно. Мне принесли карты, которые сделал господин капитан с приданными ему рисовальщиками; там все красиво, но очень сложно для наших военачальников, больше скажу, я хотя и европеец, тоже не понял все эти стрелки, кружки и линии, что там начерчены, правда, у меня инженерное образование, а не военное. Мы решили провести Военный совет вечером, как обычно.
– А как же выход летучего отряда кавалерии раса Мэконнэна? Я бы тоже хотел принять участие в этом рейде…
– Дорогой Александр, мы не можем рисковать тобой, посылая в столь опасный рейд. Ты нам нужен здесь, в штабе, так же, как и капитан, не помню его фамилии.
– Фамилия его очень простая – Букин, зовут Андрей. Он очень грамотный в военном отношении офицер, закончил Академию одним из лучших и служил в Главном Штабе, так же как и я (вот зря я это брякнул, теперь от штабной работы не отвертишься).
– О, так ты все-таки военный, а не дипломат, мы даже поспорили с ним, он считал, что ты – военный, а я – что дипломат.
– И какая ставка была?
– Если бы я проиграл, то должен был разработать рисунки для монет с изображением негуса, а негус, как известно, никогда не проигрывает. Кстати, у тебя нет русских монет? Ассигнации мы пока не планируем, народ не поймет.
– Тогда никто из вас не проиграл. Я – магистр математики, человек гражданский, но известный в России своими изобретениями, о них я уже говорил. Но обычно мне приходят в голову нестандартные идеи, а осуществляют их специалисты. Поэтому царь мне дал задание возглавить миссию в Абиссинию, так как здесь точно будут нестандартные ситуации. А монеты я тебе дам, я предвидел, что кто-нибудь захочет посмотреть, как выглядят русские деньги, поэтому взял с собой новенькие монеты. Кстати, казаки спрашивали, про какой золотой идет речь, здесь много всякой монеты ходит, поэтому золото идет по весу.
– Удивительно, ты – магистр математики, впрочем, эта наука оттачивает ум, а потом не дает ему заржаветь. А под золотой монетой подразумевался британский фунт, он же соверен, все же он считается сейчас эталоном в Африке, к сожалению. А какие золотые монеты есть в России?
«Соверен?! Отлично», – подумал я, рассчитывая только на 20-франковую монету, там вес 6,45 грамма золота 900-й пробы, а в британском соверене – побольше, там 7,99 грамма золота 917-й пробы).
– То есть золото казакам могут выплатить и другой монетой, – сказал Ильг, – например, сейчас у нас много монет по 20 лир короля Умберто I[8], там 6,45 грамма золота 900-й пробы, но с пересчетом на английский соверен.
– В России сейчас два номинала золотых монет: 10 рублей с портретом царя, так называемый империал – вес 12,9 грамма золота 900-й пробы и 5 рублей с государственным гербом (полуимпериал) – там вес 6,45 грамма золота 900-й пробы. – Я достал из денежного ящика новенькие блестящие монеты и показал Ильгу, сказав, что это – подарок, и второй комплект он может отдать негусу.
– Красивые, рубль, конечно, поменьше, чем талер, но тоже выглядит солидно. А империал – очень увесистая и красивая монета. Я думаю, Александр, надо такие же с портретом Менелика II в профиль, видел, что европейские государи предпочитают профильные портреты, как на римских денариях и ауреусах.
– Согласен, Альфред, а на обороте – лев, надписи по-амхарски и на латинице, только, раз уж вы привязываетесь к фунту, монету сделать в восемь граммов, а не как русский империал, но это, конечно, как негус решит, просто тогда можно будет больше монет начеканить. И еще нужны разменные монеты – мелкое серебро: полталера, четверть и одна десятая, пропорционально весу талера в 28 граммов серебра. Раньше, в России XVIII века, вес рубля тоже соответствовал весу европейского талера в двадцать восемь граммов, но потом, в связи с войнами, рубль «похудел».
Дальше мы говорили об истории России и войнах, которые она вела, еще пили кофе, потом я спросил, как отправить шифровку в Главный штаб и пакет с документами. Пока еще в ранге посла, оформил наградные документы на своих подчиненных за бой с кочевниками, к сожалению, за рейд Лаврентьева наградить нельзя, провальный он, хотя Букина и попавшего в плен топографа я представил к награде за картографические работы, доктор тоже исполнял свой долг с честью, но посмертно у нас не награждают.
– Альфред, штабная работа это, конечно хорошо, но я владею оружием, в том числе таким, как пулемет и гранаты. Кто как не я должен обучать владению ими.
– Твои люди, которых ты уже обучил. Поэтому в рейд с расом уйдут казаки, а ты останешься разрабатывать план войны, это сейчас важнее. Сегодня на Совете ты и Андрэ Бу-ки-ин расскажете, как вы его видите и будете подробно разрабатывать. Это ведь не генеральное сражение, а только разведка – тот рейд, куда пойдут рас Мэконнын и рас Микаэль. Как только они вернутся и будет наступление врага, мы должны правильно его встретить.
– Хорошо, но в Генеральном сражении я буду участвовать вместе со своими людьми, а для разведки боем можно выделить не всех казаков, а только часть из них, тех, кто хорошо бросает гранаты и один пулемет на повозке (если она пройдет по дороге хотя бы до форта Мэкеле).
Альфред согласился со мной, и я, приведя себя в порядок, надел абиссинскую форму (но без золотого «слюнявчика», который являлся как бы парадным украшением, я видел такой на Мэконныне, но он был «воротником» в 2 раза больше – как же, комкор!).
