Зажигая звезды (СИ) - Ласточкин Дмитрий
— В школу!
— Я же только что из больницы!
— Тебя выписали? Выписали! Значит, здоровая! Так что вставай быстро, завтракай и в школу! В первый день я пойду с тобой, поговорю с учителями. Ну? Ты долго будешь валяться⁈
Что делать? Пришлось вставать! Завтрак оказался примерно таким же, как и ужин — в смысле мне досталась одно пюре из гороха и стакан какао, его почему-то никто пить не захотел. Впрочем, когда я его попробовал, то понял почему.
Когда пришла пора собираться, я с сомнением осмотрел свой «гардероб». Пара платьев обтрепанного вида, парочка штанов, шорты, три футболки. Это из того, что можно было надеть сейчас, пока относительно тепло. Вроде бы выбор есть, а на деле всё такое гадкое, что жуть. Причём оба платья, одни штаны и шорты, да и все футболки, судя по всему, были пошиты в местной «швейной мастерской» — косовато, кривовато, небрежно. А, пофиг, надену вон то платье, зелёное в красный горошек и с редкими желтыми ромашками.
На счёт самого платья я особо не переживал. В бытность культиватором мне в чём только не приходилось ходить. Однажды я семь лет ходил вообще голышом, когда мы попали в один непростой пространственный карман. Стыд и практик — понятия несовместимые!
Одевшись, я захватил свой рюкзак, если это можно так назвать — просто мешок с завязкой сверху, с самодельно пришитыми лямками — и вышел к ожидающей меня воспитательнице.
— Я готова, Лидия Ивановна!
— Хорошо. Тогда пошли.
И мы правда пошли. Я думал, что поедем на транспорте приюта или ещё что, я всё таки не то, чтоб марафонец сейчас, но нет! Воспитательница неторопливо шла по улицам, а я ковылял за ней, громко сопя. Тело, блин, ни к чёрту! Я видел свою карточку в больнице, в тринадцать лет Лиза весила двадцать восемь килограммов! В больнице я успел чуть-чуть отъесться, аж до тридцати, но скоро, чувствую, снова вернусь к двадцати восьми.
Благо, школа хоть оказалась не так далеко от приюта, где-то минутах в сорока моих ковыляний. Обычная школа, четыре этажа в высоту, выстроенная квадратом и с двором внутри. Хм, ну да, советские архитекторы остались же в РИ, вот и наваяли то же самое.
— Ты учишься в восьмом «Д» классе. — оповестила меня воспитательница, но такое чувство, что больше для себя.
У входа нас остановил вахтёр, спросил, куда это мы, а потом показал направление, куда идти. Оказалось, что на второй этаж, и мы направились туда. Лестница! Чудовище покруче какого-то дракона для меня сегодняшнего! Лидия Ивановна мне не помогала, шла рядом и внимательно смотрела, видимо, ставя эксперимент, смогу я подняться или нет. Когда я, утирая пот, оказался на площадке второго этажа, воспитательница кивнула, будто делала галочку «нормально».
— Мне подождать тут? — спросил, когда остановились у двери с табличкой «Учительская».
— Зайдём вместе, покажу тебе твоих учителей.
— Ладно.
Постучавшись, зашли. Учёба скоро должна была начаться, так что в кабинете сидело немало мужчин и женщин, допивающих чай и копающихся в бумагах.
— Здравствуйте, Любовь Марковна. — мы подошли к одной из женщин, толстушке лет сорока на вид, с выбеленными волосами.
— А, это же Лиза Пупкова и…?
— Я её воспитательница из приюта, Лидия Ивановна.
— Ага, да. Так ты уже выздоровела, Лизочка? Рада снова видеть тебя в школе! — женщина фальшиво улыбнулась.
— Здравствуйте, Любовь Марковна. — поздоровался, с трудом удержавшись от порыва сказать «Морковкина» вместо «Марковна».
— Лиза физически здорова. — подтвердила воспитательница.
— Физически? — учительница сразу уловила смысл, а другие учителя стали пристальнее разглядывать меня. Опасались, чтоб я не набросился на них и не покусал?
— Да. С учётом последствий от аварии, конечно. Но она потеряла память! Не помнит никого из окружавших её людей, вообще никого. — воспитательница в подтверждение вывалила учительнице ворох справок. — Ничего опасного, по крайней мере для других.
— Понятно. — Любовь Марковна пошуршала бумажками, явно не особо в них разбираясь, потом отложила в строну. — Освобождение от физкультуры мы тебе оформим, Лизочка, проблем нет. Но ты не будешь против, если мы проведём небольшой тест?
— Не буду.
— Хорошо! Итак — дважды два?
— Семь! — бодро ответил я.
— Лиза! — дёрнула меня за плечо воспитательница.
— Четыре.
— Хорошо. Квадратный корень из девяти?
— Три.
— Какой предпоследний вопрос я тебе задала?
— «Итак — дважды два?».
— Отлично! Какое стихотворение Павла Лужнева ты знаешь?
— Совсем никакого не знаю. Этот человек вообще существует?
— Хм, это нехорошо. — тут учительница поджала губы. — Но это ожидаемо, раз у тебя амнезия.
— Так я её оставляю на вас, Любовь Марковна?
— Конечно, Лидия Ивановна, оставляйте!
Они ещё немного поулыбались друг дружке, после чего воспитательница собрала мои справки и смылась, а я остался. Любка, став куда более равнодушной, выдала мне учебники, впрочем, передумав, когда я чуть не свалился под их тяжестью. Подумав, разрешила использовать отдельный шкафчик в гардеробе, чтоб хранить учебники там, а для каждого урока брать всего один.
— Твой первый урок у меня, так что пойдём, уже время.
Я заковылял за ней в класс. Одноклассники встретили меня внимательными, буравящими взглядами, будто у меня выросло три головы, и все — не человеческие.
— Здравствуйте, дети! — поздоровалась Любовь Марковна.
— Здравствуйте, Любовь Марковна. — хором гаркнули дети.
— Дети, этим летом Лиза Пупкова попала в очень неприятную ситуацию — её сбила машина! После этого она долго лежала в больнице, но так до конца и не поправилась. Теперь у неё амнезия — она не помнит никого из тех, с кем была знакома. Вы её знаете, а она вас — нет. Поэтому, дети, я попрошу вас отнестись к этому с пониманием. Не обижайтесь на её незнание, и не обижайте её, пожалуйста! Вы меня поняли, дети?
— Да, Любовь Марковна!
— Хорошо. Лиза, занимай своё место. Оно вон там, у окна.
Я крабиком пробрался к парте (они тут были индивидуальные), уселся и достал тетрадь, её мне тоже выдала учительница, карандаш и учебник.
— Итак, сегодня мы рассматриваем тему… — учительница отвернулась к доске, принявшись там что-то писать.
— Что, пупок, вернулась? — тут же наклонилась ко мне девочка за соседней партой. — Память потеряла? Мы поможем тебе вспомнить!
Глава 4
Как они мне помогут, я выяснил на большой перемене, которая должна была длиться сорок пять минут. В это время все обедали, так что, подхватившись, выбежали из класса почти сразу после звонка. Я же такой скоростью похвастаться не мог, так что, сложил книги и заковылял за общим потоков. Но недолго. Едва я завернул за угол к лестнице на первый этаж, где была столовая, две девочки подхватили меня под руки и поволокли в другом направлении. Я даже не сопротивлялся, потому что смысла ноль, всё равно этих кобыл не перекобылю. Пока что.
Приволокли меня в женский туалет, где нас дожидались уже двое других девочек. Это было вполне стандартное помещение. Школа-то не была какой-то богатой или ещё что, обычное общеобразовательное заведение, так что и туалет был привычный даже для меня — небольшой предбанник с раковиной и зеркалом, потом комнатка с окном и пятью кабинками. В меру чисто, в меру грязно, на подоконнике стола банка из-под кофе, в которой, судя по запаху, лежали «бычки», оставленные пришедшими сюда тайком покурить школьницами.
Одна из притащивших меня девушек осталась снаружи, отгонять желающих сюда зайти, а трое других впихнули меня в комнату с кабинками. Вернее, двое впихнули, а третья за этим всем наблюдала. За три урока я уже узнал, как их зовут — на двух переменах в классе активно общались (правда, не со мной, все делали вид, что меня нет), так что имена проблемой не стали. Ту, что смотрела, по совместительству — самую красивую девочку класса, звали Кариной. У неё явно были кавказские крови, так что внешность соответствовала — высокая, стройная, немного смуглая, с чёрными блестящими волосами, острыми, но гармоничными, чертами лица и большими чёрными глазами. На свои тринадцать, или сколько там ей, лет она не выглядела, ей запросто можно было дать шестнадцать-семнадцать. Две другие, явно менее симпатичные, чем атаманша, звались Катей и Алёной. А за дверью осталась Маша.
