Кодекс Охотника. Книга XVIII - Юрий Винокуров
Личная опочивальня Императрицы
— Теперь и ты знаешь… — наконец-то закончила она рассказывать всю информацию, что получила, старому другу своей семьи и наставнику, герцогу Болконскому. — Что скажешь?
Мужчина весь разговор слушал ее внимательно, и даже не думал перебивать. Наоборот, он был полностью сконцентрирован и сейчас анализировал полученную информацию.
— Скажу, что это очевидно, — он смог ее удивить. — То, что он не шпион, мы и так знали. Его проверяли по многим каналам, и возможностей навредить у него было предостаточно.
— А смерть Императора? — вдруг вспомнила она, но быстро опомнилась — Хотя, нет… Бред! — сама ответила она на свой вопрос.
— И я так думаю, — усмехнулся он и позволил себе сделать глоток холодного чая. — Мое мнение, что Годарт не врет. Все сходится! Александр, действительно, вырвался из его лап, и тот признал его, как равного, а возможно, потенциально даже выше. Что очень странно от заносчивого прусака.
— Это все хорошо, но что делать нам? — нахмурилась женщина.
Болконский улыбался.
— Может принять его предложение? — вскинул он правую бровь.
— Глупости! — возмутилась Елизавета. — Я что… — хотела она выдать гневный монолог, что не хочет, но прервала сама себя.
А действительно, что она сама хочет? Когда в последний раз она думала о себе? Наверное, это было в последний раз в детстве, и то в очень глубоком. Всю жизнь ей приходилось работать на благо своей страны. С малых лет она посещала торжественные приемы и обучалась быть Императрицей, да только никто не спрашивал, хочет ли она ею быть. Наверное, потому она и потакает так своей дочери, что хорошо понимает ее чувства.
Хочет ли она стать женой барона? Смешно звучит… Она оценила шутку, которая сама и придумала. Но титул можно изменить, а с другой стороны, она и сама не знает ответа на этот вопрос.
— Помнится, одна слегка подвыпившая Императрица много лет десять назад доказывала мне, что в один момент не выдержит и сбежит, оставив все это. Рассказывала, как ее все достало, и как хочется пожить для себя.
Елизавета грустно усмехнулась и поправила платье. Было время, когда она чуть было не решилась, но… Понимала, что трон оставлять Меньшиковым нельзя. Снова пожертвовала собой… во благо Империи.
— Я почти убежала тогда, — опустила она голову, а дальше прозвучали слова, которые не каждый день можно услышать. — Да и где он, а где я?
— Ого! Что я слышу, — аж привстал со своего места Балконский. — Одна венценосная особа признала барона выше себя по статусу.
Лиза нахмурилась, и ее глаза полыхнули пламенем.
— Я не про то… Мой статус выше, это понятно. А вот возраст… — наконец выдала она то, о чем думала в последнее время.
Она, и правда, думала об этом, но не так, как ее дочь. Уж кто-кто, а она никого и никогда не заставит на себе жениться ни при каких условиях. Устала она жить с человеком, которого не любила, и который никогда не любил ее. Добрый и справедливый правитель? Возможно, так Император выглядел со стороны. Красивая картинка для всех остальных, и большая трагедия для них.
Да, не любила она его… Хотя прекрасно понимала, что в ее возрасте все по другому. Любовь — это такая вещь, которая может прийти и остаться очень надолго, если не навсегда. Лиза всегда запрещала себе любить, ведь это слабость, и этим могут воспользоваться недруги. А потому и не знала, что это за чувство.
— Тоже мне проблема, — махнул рукой Болконский. — Особенно для той, в которой течет огонь, — на последних словах он понизил голос, разглашая одну из самых больших тайн Рода Годуновых.
— Ты уверен, что нас не слушают сейчас? — серьезно спросила она.
— Могу поставить на кон свою жизнь, — пожал плечами мужчина.
— Тогда, ладно… — успокоилась она и выдала. — Я боюсь… Это проклятие нашего Рода, которое почему-то путают с благословением.
— Жить бесконечно долго и уметь управлять своим возрастом — это разве преступление или каторга? — парировал он ее слова.
— Не возрастом… Когда мы даем волю своему огню и пускаем его в свою кровь, то можем помолодеть по своему желанию, но возраст, как и усталость, остается с нами навсегда. А еще мы живем долго… Очень долго… Все умирают, а мы живем… Тебе этого не понять, наверное… Но я еще с самого детства боялась этой своей способности.
— Может, зря? — хмыкнул он. — А еще могу сказать, что Галактионов ведет себя так, словно собирается жить вечно. Разве это не хорошая партия?
— Хорошая… партия… — как под гипнозом повторила она его слова, и вытянула вперед свою руку, по которой пошли язычки сине-красного пламени, пытаясь устремиться в вены. Сдерживать их было нелегко. Дар словно почувствовал, что запахло свободой. Впрочем, такое чувство было и у Лизы…
Лизы Годуновой, которая в детстве мечтала много смеяться, играть на арфе теплыми вечерами и лопать шоколадки, лежа под теплым одеялом, и смотреть свои любимые передачи, которыми были и есть мультики. Увы, ей разрешали смотреть их слишком редко. Может, потому любовь к ним она не оставила в прошлом.
— Я могу вызвать его… — вдруг сказала она и притронулась к шее, по которой пошла рябь, и артефакт высшего порядка откликнулся, снимая с себя маскировку. — Ты знаешь, что это… Я не разу не пользовалась этим артефактом. Он сказал позвать его только тогда, когда надежда погаснет полностью.
— Очень сомневаюсь, что сейчас как раз такая ситуация, — покачал головой Болконский, но глаза его загорелись. — Вы всего лишь хотите посадить дочь на трон, а не устроить мировую катастрофу.
— И правда, — усмехнулась она. — Ты свой уже активировал, и что из этого вышло? Император теперь мертв.
У Болконского не дернулась на лице ни одна мышца.
— Я поступил так, как считал нужным, и не жалею об этом.
— И я очень благодарна тебе за это…
Глава 3
Ну да, примерно что-то подобное я и предполагал. Тут у нас прямо сейчас «эконом-вариант» вторжения Неназываемого.
Почему эконом-вариант? Да потому, что не зря Эмиссары длительное время готовили почву для вторжения. Мало набрать кучу жертв и принести их на алтарь Тёмному Богу. Для полноценного вторжения необходимо множество живых людей или живых существ, как происходило иногда в других Мирах, которые искренне верят в то, что новый господин принесёт им мир и процветание. Наивные дураки… Сколько раз я видел, как люди попадаются на эту удочку. А с другой стороны, это работает уже многие тысячи лет. Так почему не сработает и здесь?
В общем, я еще раньше понял, что местные Эмиссары косячат. Благодаря моим усилиям или сами по себе, не знаю, но предполагаю, что я имею на это кое-какое влияние. В общем, не готовы они к призыву, очень не готовы. С одной стороны, это хорошая новость. А вот с другой — видел я пару Миров, где Эмиссары также не могли продавить «идеально» призыв Неназываемого. Но эти Миры почему-то были важны для их Господина. Тогда он вмешивался и поступал по-своему. Да, имеет он такую возможность. Правда, после этого он впадал на некоторое время в спячку. Ведь затратив колоссальное количество сил, он мог справиться и без Эмиссаров. Надеюсь, этот конкретный Мир ему не нужен до такой степени.
Так что надо действовать быстро и жёстко. Если я раздразню Неназываемого, он пойдёт ва-банк. А уж к этому данный Мир явно ещё не готов. Но возвращаясь в здесь и сейчас, прямо перед собой я видел классический призыв орды нежити. Сотни дрожащих пленников, которым без остановки перерезают глотки, дабы постоянно поддерживать канал.
Посередине старого зала находился портал, горящий ядовито-зелёным цветом. Именно оттуда вырывались толпы нежити, по узким коридорам выскакивая наверх. Вдоль всех коридоров в местах разветвления стояли сектанты с длинными копьями, которыми тыкали в тварей, если они пытались пойти не по тому пути. Те рыкали, огрызались, но выбегали в нужном направлении. «Ручеёк» тварей из портала был не то, чтобы очень мощным, но Хабаровску хватит и этого, если я не прекращу эту хрень прямо сейчас.
Лезть в лобовую атаку на тварей, которые постоянно возникают из портала — дело такое. Нет, я уверен, что я и мои товарищи их рано или поздно продавим, вот только потратим на это дохрена времени. Да и подвергать опасности
