Из ряда вон (СИ) - Капба Евгений Адгурович

— А это в корне меняет дело!- заявил хозяин пещеры. — Дядя Миша, пора просыпаться! У нас тут перспектива нарисовалась!

Глава 3, в которой очень много работы

Время суток здесь не менялось — и с чего бы? Лучи местного солнца рассеивались искусственным куполом, и не доставали до дна Разлома. Трещина — пятнадцать километров в длину и три — в поперечнике, в самом широком месте, была вотчиной мрака и полумрака. Небольшое количество электрических фонарей, закрепленных на отвесных скалах ввинченными в породу кронштейнами, давали неровный желтоватый свет, который едва-едва пробивался сквозь постоянный туман.

В полутьме копошились люди. Тысячу двести разъедаемых ядовитыми испарениями и впитывающих смертоносное радиоактивное излучение каторжан добывали мумиё. На старой Терре тоже было своё мумиё — но с этим оно не имело ничего общего. Или имело — эксперты все давно вымерли, как те ископаемые организмы, которые время от времени находили в отвалах породы. Заветной мечтой каждого обитателя Разлома было найти жилу — богатый на маслянистые комки слой. Жила — это жизнь. Это препараты, питание, батареи, респиратор — если ты в основе. И отсутствие побоев и еда — если ты простой работяга.

Убийцы, пираты, наркоторговцы и другие отбросы общества, которых не казнили по каким-то причинам (запрет на смертную казнь, явка с повинной, сотрудничество со следствием) теперь обитали здесь, тяжким трудом отвоевывая у смерти каждый новый день в заранее проигранной битве. Их не могли или не хотели убивать, и при этом — не желали видеть в социуме.

«Инис Мона»- Гай вспомнил название этой корпорации с Рованиона. Она специализировалась на испытаниях новых медицинских технолгий на людях! Совершенно точно — эльфы ставили эксперименты на человеческом материале, используя преступников как подопытных крыс. Они специально выкупали такие экземпляры у планетарных правительств и Конфедерации- чтобы пичкать их непроверенными препаратами, устанавливать экспериментальные аугметированые или кибернетические части тела. Или заставлять добывать мумиё.

Рабство ли это? Торговля людьми — определенно. Однако, при этом эльфы соблюдали определенные приличия — они действительно старались использовать только преступников и злодеев. Гай, например, преступником и злодеем не был. Убийцей — это да, тут даже сомнений не возникало. Ровно настолько, насколько можно считать убийцей любого воина. Или любого монарха. А раз есть один такой Гай Кормак — то нет никакой гарантии что десятки и сотни в общем-то неплохих людей не находятся в Разломе. Или в другом подобном месте…

— Кто-то разбирается в технике? — спросил одноглазый.

Рыжий и белый подняли руки:

— У нас был автосервис…

— Конвейер починить сможете?

— Если перед этим внимательно посмотреть, как работает целый, и что там к чему прикручено — то скорее да, чем нет.

Гай даже предположить боялся, за что ребят с автосервиса выперли на Жмых. Скушали конкурентов? А вслух он сказал:

— Я на уровне принеси-подай помочь могу. Приходилось работать с разными терминалами, генераторы налаживать, с проводкой дело иметь — ну, на бытовом уровне…

— Вот и прекрасно! Осталось договориться, на каких условиях модификанты дадут нам покопаться в целом конвейере.

Никто даже не удивился, что одноглазый заговорил про модификантов — после кровавой бойни у подъемника добиться расположения основы киборгов представлялось задачей нетривиальной. Или слишком дорогую цену запросят, или сразу убивать начнут.

— Так кто пойдет к единичкам? — спросил дядя Миша и все почему-то посмотрели на Гая.

Даже Фредди.

— Гэл? С медвежатками снюхался? Ну-ну… А вы, троечки, здорово вломили консервным банкам — аж треск стоял! — ухмыльнулся высокий худощавый модификант.

Без единого волоса на круглой блестящей голове, с крупными желтыми зубами и жилистыми, будто перевитыми жгутами мышц руками он выглядел устрашающе. Все местные " единички" звали его Дон, и относились соответственно.

— Так что насчет конвейера? — повторил Гай.

— Да не дурили бы вы голову и присоединялись к нам. Ну, генетики вы а не модификанты, ну и что? Какая хрен разница? Нам эти нюансы до лампочки, если честно. Нас и так тут — полсотни, а вы, троечки — товар штучный. Не дурили бы вы голову…

— Всё-таки подурим. Какие у вас условия?

— Вот так значит… Сами с усами? Ладно — два центнера. Делаете две сотни килограмм — и колупаетесь в конвейере. Условия — ничего не разбирать, снимать можно только ленту. Сломаете — мы вас убьем.

Кормак оглядел отдыхающую смену модификантов — и почему-то сразу поверил. Тут были шахтеры с дальних колоний, военные преступники, пираты… Свирепые, сильные люди. Такие точно — убьют. Лицо одного из них вдруг показалось Гаю знакомым — этого чернокожего громилу он точно где-то видел!

— Что, парень, теперь мы в одной лодке? — спросил тот, тоже явно узнавая. — Помнишь меня?

В голове у Гая щелкнуло:

— Дум-Дум! Точно! — это был Думбийя, из команды Ксавьера Саважа. — И что теперь — будешь меня убивать?

— Жмых убьет нас обоих — раньше или позже, — угрюмо проговорил зумбец. — Я буду смотреть как ты выгружаешь мумиё и попивать водичку и кушать пайку за твой счёт. Пока мне этого будет вполне достаточно…

Кормак пожал плечами — ему-то точно не хотелось обострят отношения с пиратом.

— Так что, Дон — двести кило?

— Двести кило. Ждем вас, ребятки!

Гай шагал по разлому обратно — мимо траншей и штолен, в которых суетились люди с лопатами и кирками, выбрасывая грунт на отвалы, где ожидали еще работники — с лотками, в которых мяли и перебирали породу в поисках мумиё. Их тела были покрыты коростой и язвами, дыхание было тяжелым, глаза слезились, из носа текло… Обычному человеку туго приходилось в Разломе.

Киборги, выполнявшие тут роль надсмотрщиков, сначала дергались, увидев праздношатающегося каторжанина, но тут же отступали, разобрав цифру «3» на спине. Тройки — или генетики — были слишком мутными типами, чего ожидать от них — было неясно. Да и бойня у лифта была еще слишком свежа в памяти.

Пять километров от базы модификантов до убежища одноглазого — это много или мало? Гай чувствовал, как Жмых начинает допекать его — легкие горели, а вестибулярный аппарат периодически давал сбои — головокружение и тошнота подступали волнами. Шаги давались ему всё тяжелее, и он переставлял ноги на автомате — до тех пор, пока не увидел знакомый утёс.

— Дядя Миша! — крикнул он.

Сверху высунулась лохматая рожа с капельками испарины на лбу.

— Чего орешь? Лезь сюда!

— Боюсь, сейчас не получится… Лучше уж вы — вниз, у меня тут новости…

Медвежатки один за одним выбрались из пещеры, последним спустился дядя Миша. Рашены выглядели тоже не очень — болезненного цвета кожа, нездоровый пот… Одноглазый был бодрее всех:

— Не знаю как Гай, но вы, мужики, через денек-другой обвыкнетесь. А как конвейер запустим — я подскажу вам какие препараты нужно заказывать в первую очередь — тогда вообще терпимо будет.

Дядя Миша только отмахнулся:

— Так что там с условиями?

— Два центнера и Дон подпускает нас к конвейеру. Но если мы сломаем оборудование — модификанты нас убьют.

— Справедливо, — хмыкнул седой.

— Я знаю перспективную делянку, — сказал Одноглазый. Никто не хочет ее использовать — там рядом ручей, говорят — вода непригодна для питья и травмирует кожу… Я проверял — моей шкуре плевать на тамошние примеси. Можем обосноваться там. Инструменты у нас есть…

Гай задумался на секунду, а потом спросил:

— Это ваше мумиё — оно в воде растворяется?

— Не-а.

— Отлично! Тогда нам нужен будет материал, чтобы сделать желоба. Поиграем в золотую лихорадку, дядя Миша?

Старый рашен схватывал всё на лету — если устроить работу по принципу золотого прииска — дело может пойти быстрее! Кормак и рассчитывал на его гвадалахарский опыт — сам он представлял себе всю эту схему весьма примерно.