Болотный край 3 - Михаил Владимирович Баковец
— У вас ружья необычные, — заметил Матвей. Он уже давно засматривался на наши стволы. И только сейчас, когда речь зашла про оружие, задал вопрос, который у него уже давно на языке висел.
— Сами делаем. Взгляни, если хочешь, — я снял свою переломку с плеча, вынул патрон и протянул её собеседнику.
Он вертел ружьё пару минут так и эдак. Всё время с его лица не сходила гримаса удивления.
— Не боитесь с таким ходить? Здесь же всё такое лёгкое, тонкое, да ещё из непонятого сплава сделано. Из чего у вас в посёлке делают их? — с этими словами он вернул мне ружьё.
— Из латуни и бронзы. Потом металл патинируют, чтобы не сверкал как золотая корона.
— Из чего⁈ — глаза у мужчины стали, как старинные царские пятаки от удивления.
— А потом я этот металл укрепляю своим даром. После этого из ружья хоть пушечным снарядом можно стрелять, ничего не разорвёт. Только стрелка может на орбиту отдачей отнести. Хочешь пострелять?
Тот хотел, но боялся. Опыт охотника и оружейника вытаскивал из памяти неприглядные картинки, что бывает со стрелком при стрельбе из кустарного самопала. Но интерес всё-таки взял верх над страхом.
Он сделал пять выстрелов, после чего вернул мне переломку.
— Отличный бой. Не ожидал, — прокомментировал он стрельбу. — А почему так тихо? Какой-то особенный патрон?
— Ружьё кроме прочности ещё зачарованно на уменьшение громкости выстрела. В посёлке у нас есть ещё экстрасенсы, не только я такой уникальный, — ответил я ему. Сообщать, что и тут я руку приложил, не стал. Слишком много сюрпризов — запросто может перейти к недоверию и посчитать, что я ему лью в уши.
— Здорово, что тут ещё сказать, — хмыкнул он. — А кто у вас ещё есть из таких людей, как ты и моя Олька?
— Копировщица есть. Она нам патроны делает. И усилитель свойств предметов. Но только на время. Например, есть у меня пара патронов для пистолета, которые при попадании вон в тот валун расколют его в мелкую щебенку.
Не подумайте, что я вываливаю все эти тайны посёлка из-за ребячества или желания показать, какие мы крутые. Главным было — показать, что у нас хватает суперов, что его дочь не уникальна, что ей будет лучше в посёлке у нас. И так далее.
Наконец, Матвей сказал то, чего от него я ждал уже давно.
— Мне уже не терпится посмотреть на ваш посёлок. Полагаю, нам там будет лучше, чем скитаться по болоту. Мы согласны с вами поехать.
Глава 3
ГЛАВА 3
— Ого, там танк стоит! — воскликнул Максимка. — Прям как в том городе в центре болота.
Примерно в трёх сотнях метров впереди стояло внушительное здание из кирпича с высокой остроконечной крышей, крытой тёмно-красной металлочерепицей. К сожалению, большая часть постройки превратилась в руины, не пережив переноса. Перед ним на невысоком бетонном постаменте стоял лёгкий танк раннего советского периода.
Музей был один из трёх в нашем городе. И единственный, где выставлялось оружие. Больше года он стоял на реставрации помещений и выставочных экспонатов. После ремонта мне в нём ещё не доводилось бывать.
— Это Тэ-семьдесят. Его за месяц до переноса поставили, мэр был на открытии, по городскому каналу показывали, — сообщил Матвей. — Не хотите с собой забрать? Или вам танки не нужны?
— Нужны не нужны, а такая вещь в посёлке пригодилась бы точно. Вот только не протащить его по туннелям под горами. Ещё и переправить как-то через озеро нужно, — вздохнул я.
Сюда мы приехали после разговора с Матвеем вчера. Его сын обмолвился, что несколько дней назад на пути к озеру они нашли полуразрушенный военно-исторический музей, где лежало очень много образцов оружия. Его отец подтвердил это. Заодно предупредил, что образцы охолощены настолько, насколько только подобное возможно. Если бы до объекта было дальше, я бы отказался сюда ехать и рванул прямиком в центр Болота. Но так как крюк выходил сравнительно небольшим, то решил попытать удачу. А ну как мастера в посёлке смогут отремонтировать пулемёты и автоматы, которые лежат в музее? Когда мы ещё отыщем их действующих собратьев на осколках улиц.
Было удивительно, что немаленькое кирпичное здание смогло устоять на шатком основании из камней, выступающих из болотного травяного ковра. Да, часть его обрушилась. Но примерно половина здания выглядела достаточно крепко, чтобы рискнуть войти внутрь и покопаться в его закромах.
— Мы здесь две ночи провели. Днём охотились на ящериц и изучали окрестности, а ночью спали внутри, — сообщил Матвей.
— Иван и Орш, вы наблюдаете снаружи, — приказал я, — остальные со мной. Идём ровно, не разбредаемся, ни за что не хватаемся без спроса. Директор и Макс, вас это особенно касается. Первое же нарушение и вы станете вечными дежурными и часовыми.
Света падало в окна мало, чтобы хорошо рассмотреть внутреннюю обстановку. На помощь пришли налобные фонарики. Они светили достаточно ярко и оставляли руки свободными.
Первые две комнаты были заставлены оружием и экипировкой, наверное, девятнадцатого века. Кремневые пистолеты и мушкеты различного облика, размера и калибра соседствовали с холодным оружием. За стеклом на витринах лежали сабли, тесаки, кинжалы с ножами и даже шпаги. А рядом стояли несколько манекенов, обряженных в униформу наполеоновских и более поздних войн.
— Жень, можно что-то прихватить? — спросил меня Прапор.
— Зачем? Это же барахло простое. Винтовки у нас лучше, клинки вам любые в кузне сделают, а я укреплю.
— На память.
— Ладно, берите. Но только на память, — разрешил я и в конце предупредил. — Но если станут мешаться ваши сувениры, то выбросите.
— Ясен перец, — согласился со мной Прапор и двинулся к стеллажу с клинками. Через пару секунд жалобно зазвенело расколовшееся стекло, отчего я непроизвольно сморщился.
Прапор взял себе кавказский прямой кинжал и саблю с небольшим изгибом клинка и с рукоятью украшенную золотистой гардой — проволокой с короткой кисточкой на темляке. Глядя на него, к витринам потянулись и остальные. Гайран взял два очень широких и средней длины клинка с двумя глубокими долами на каждом и сложной гардой. Ещё прихватил пару кортиков.
— Себе и Оршу, — пояснил он.
Сам я не взял ничего. Меня полностью устраивал орденский палаш, с которым я почти не расставался с момента, как обрёл его в пещерах под горой.
Также в одном зале нашлась малюсенькая пушечка на старинном деревяном лафете и бомбарда внушительного калибра, но с удивительно коротким стволом. Оба орудия отливали зеленью меди. Совсем музейные работники не ловили мышей. Могли бы и почистить свои экспонаты. Тем более что стоили специальные чистящие средства для меди дёшево.
Самым интересным оказался последний выставочный зал, третий по счёту из уцелевших. Здесь нашим глазам предстали десятки современных образцов оружия. Начиная от легендарной «мосинки», и заканчивая не менее легендарным «АК-47».
— Чапаевский, — воскликнул с интонациями киношного российского киллера Директор и схватился за рукоятки пулемёта, почему-то выкрашенного в чёрный цвет. Рядом с ним стоял ещё один почти на таких же колёсиках и с похожим щитком. Только ствол был без кожуха и имел крупное оребрение.
— Пулемёт Горюнова, — пояснил мне Матвей, когда я поинтересовался у него насчёт данного образца. — Должен был заменить «максим» и «дегтярёва», но в итоге ушёл в тень из-за Калашникова.
— Ясно. Слушай, можешь оценить эти вещи и выбрать те, которые можно восстановить? И сделать это как-нибудь побыстрей, а не возясь с запчастями месяцами? — попросил я его.
— Да тут все образцы кастрированы так, что проще создать новые. Но я попробую что-то подыскать, — пообещал он.
Из музея мы ушли через полтора часа. В качестве трофеев взяли две «мосинки», «максим», «АК», два ППШ и СВТ. Ещё были три ТТ, два «нагана», немецкий МР-40 и МГ-42, «маузер», немецкий пистолет-ракетница. Почти ко всему оружию нашлись образцы патронов. Разумеется, не боевые, пустая потемневшая гильза со стреляным капсюлем
