Сделай и живи спокойно 2 - Вадим Николаевич Демидов
Ерасыл удивил накрытым столом с горячим чайником. Когда только успел? А впрочем, чему я удивляюсь — он же тут полгода живёт. Знает: что, где, почём и во сколько. И кровать у него нормальная, в отличие от предоставленного мне дивана. Кстати, у меня, тоже есть чем его удивить и отомстить, за идиотскую побудку. Я его заставлю делать, вместе со мной… зарядку. За окном пасмурная погода без дождя, но я туда не собираюсь. Ну её нафиг эту Москву. Утреннюю зарядку прекрасно можно сделать в кабинете. А так, как вчера много ходил, то обойдусь без пробежки. Жалко, конечно, график подвергать изменениям, но один раз можно.
А Ерасыл-то нормальный пацан оказывается. Увидев, что я начал разминку, без слов и возражений, присоединился. Удивился, немного, когда я начал с бега на месте, да ещё и в разном темпе. Но старался повторять. А с напарником-то можно и чего-нибудь посерьёзнее сделать. А что? Подъёмы друг друга, из положения спина к спине или те же самые силовые на пресс это когда один сидит на ногах у другого. Да много чего можно. Мне сегодня не работать, так что можно и выложиться по полной программе.
Слабовато ещё это тело. Запыхался уже через двадцать минут. Но — ничего. Подышал, попрыгал, ручками потряс, ножками подрыгал и вроде как отпустило. Можно по второму кругу пройтись. Азик не возражает. Ему, по моему, всё равно чем и как заниматься. Немного удивился упражнению «планка», но потом, когда попробовал, согласился, что это «якши».
Душ, в этом здании, не предусмотрен. Пришлось, по старинке, в туалете, в раковине умывальника плескаться. Постарался поменьше воду разбрызгивать, чтобы разговоров лишних не было. Вроде удачно.
Комертаев, как я, не заморачивался. Просто растёрся влажным полотенцем и сидит довольный. Улыбается. Ждёт когда я наконец-то сяду за стол. А мне, что-то всё не так. Не могу понять. Автоматически роюсь в рюкзаке, перекладывая не богатый гардероб, что взял с собой. Деньги, в самом низу, завёрнуты в сменные портянки. А что? Незаметно и не привлекает. На ощупь — похоже на книгу. Кеды завёрнутые в газету. Сменная нательная рубаха и ещё, какая-то мелочёвка, больше ничего.
Неожиданно дверь в кабинет открылась. Ерасыл привстал из-за стола и улыбаясь, как это могут только казахи, открыто и лучась радостью поздоровался с вошедшим. Вахтёр, не чинясь, последовал к столу, попутно кивнув в мою сторону головой — типа поздоровался. А я что? Да тоже самое. Кивнул и продолжил перебирать вещи в рюкзаке, пытаясь понять, что меня не устраивает на данный момент. Что поделать, бывает и так. Ничего умного в голову не приходило.
Смотрю на вахтёра и Ерасыла, чтобы хоть как-то отвлечься и переключиться. Обычно это помогает, принять решение. А они уже приступили к еде. Кстати, на столе прибавилось снеди. Появилась зелень и варёные яйца, также отдельной кучкой лежала картошка. Немного — пяток штук всего. Сваренная в «мундире» и поломанная на половинки, она манила меня, одним своим видом вызывая бурное слюноотделение. Все! На фиг! Надо поесть, а там глядишь и пойму, что меня беспокоит.
Не успел встать с диванчика, как в кабинет зашла женщина. Точнее, она не зашла, а протиснулась. Уборщица. С положенными ей: ведром и шваброй. В дверь. Синий халат и белая косынка. Чёрные галоши одеты на шерстяные носки. Это в такую жару? Хотя, о чём я? За окном должен быть восход солнца, а на самом деле пасмурно и дождь начал накрапывать. Когда она повернулась лицом к нам то, я понял, что в этом мире, слишком много двойников. Перед столом, с накрытым завтраком, стояла копия Нины Усатовой. А когда она заговорила, я заодно узнал, как зовут нашего вахтёра.
— Доброго Вам здоровица, — глубоким, грудным голосом поздоровалась эта женщина, — и приятного аппетита товарищ Кормертаев и Вам тоже Владимир Ильич.
Шестеренка в моих мозгах скрипнула и сломалась. Я повнимательнее присмотрелся к нашему вахтёру. Не, не похож. Скорее всего тёзка. Хм… Ладно, пора к столу, а то всё съедят. Потому что, пришли ещё две женщины — тоже уборщицы. Все они принесли с собой, чего-то перекусить: бутерброды, сырники, пирожки и даже холодный омлет. А когда, вся весёлая компания уселась за стол, тут-то и началось основное действо. Сначала Ерасыл прочёл краткую выжимку из газет (когда только успел подготовиться?), потом слово взял вахтёр (этот наверное всю ночь читал прессу) и завершила та, что похожа на Усатову. На всё про всё ушло полчаса. За это время выпили весь чай и съели всё, что было на столе. Потом молча, стоя послушали гимн по радио и следом за ним новости. Ещё минут десять просто обсуждали различные сплетни, что ходили по Москве. Посмеялись и чуть-чуть покричали друг на друга, но это так — несерьёзно. А в самом конце, пока никто не ушёл, я достал из рюкзака кеды и спросил, где такие можно приобрести. Лучше бы я этого не делал. От обилия информации заложило уши и отключилось рациональное мышление. Спасибо Ерасылу. Он пообещал сводить на ближайший рынок и помочь найти искомое. Тут, некстати, влез Владимир Ильич с претензиями:
— А что это за преклонение перед иностранной продукцией? Чем Вам наша обувь не подходит? Может Вы ещё и джаз слушаете?
— Почему преклонение? — натурально удивился я, — просто, один знакомый тренер попросил, если представится случай, купить. И даже денег дал. У нас в Калуге, со спортивной обувью, знаете ли, как-то не очень. А парусиновые туфли не подходят по нагрузкам, если Вы в курсе, о чём это я.
— Тренер, если ему это надо, — поучительно и нудно, что-то там изображая пальцами, высказал своё мнение вахтёр, — может всё приобрести, через Спорткомитет, по заявке.
— Ну, а я тут при чём? — спросил я, с удивлением оглядывая всю компанию и переводя взгляд с одного на другого, — меня попросили и всё! Куплю — не куплю никто возмущаться не будет. И причём тут джаз? Я его слушал и буду слушать, назло всем фашистам.
Что тут началось! Это было пострашнее, чем схватка в поезде. Владимир Ильич пытался схватить меня за грудки или, хотя бы, отвесить отцовский подзатыльник. Ерасыл не знал за кого заступаться. А уборщицы, вообще, орали просто из солидарности с вахтёром. Мне, даже, пришлось прибегнуть к нестандартному методу и хлопнуть кедами, изо всех сил, по столу.
