Книга пяти колец. Том 3 - Константин Александрович Зайцев
Лошади менялись с такой частотой, что их масти и характеры слились в единое большее пятно. На все вопросы вначале Шао отвечал односложно, а потом вообще приказал заткнуться и не отставать. Мы гнали лошадей переменным аллюром по шестнадцать часов в день, чтобы сменить их на следующей стоянке.
Там мы с Мэйлин наскоро перекусив падали спать как убитые, наши тела были совершенно непривычно к таким нагрузкам в отличие от нашего провожатого. К концу третьей недели мы подъехали к границе между владениями клана Льва и клана Журавлей, в чьих владениях и началось восстание.
— Детишки, держать рот на замке. — произнес Шао своим мерзким скрипучим голосом, сбавив ход коня с рыси на быстрый шаг. В десяти минутах езды уже виднелась небольшая пограничная крепость над которой реял стяг с изображением танцующего журавля. — Больше Львов, нас не любят только Журавли. — он смачно сплюнул себе под ноги. — Вас могут оскорблять или даже вызвать на драку, ваша задача сдерживать свои праведные порывы и не лезть в бой без моего указания. Это приказ. Все ясно?
— Слушаемся старший, — почти одновременно произнесли мы с Мэйлин. Какая тут к демонам Дзигоку драка, мой мозг от этой безумной гонки и тряски на рыси практически не соображал.
Небольшая, по меркам Империи, крепость была построена на берегу небольшой, но очень быстрой горной речушки была возведена в классическом стиле дома-крепости. Квадрат из пятиметровых кирпичных стен, с башнями по углам на которых были установлены большие крепостные арбалеты на лафете позволяющих их оперативно перемещать. В центре крепостной стены были расположены деревянные ворота обитые железными пластинами. Над воротами располагалось укрепление с бойницами для стрелков. Ну и как всегда все закрывали традиционные крыши с чуть загнутыми краями. Как говорят имперские геоманты — такие крыши преобразуют негативную энергию в позитивную тем самым защищая обитателей от проникновения злых духов. Ну-ну, я прекрасно помню как махо-цукай использовали свою магию в городе дяди Хвана и никакая позитивная энергия им не мешала. Да и шепоток голодных духов всегда со мной и им похоже плевать нахожусь я в городе или же снаружи.
Ворота крепости были гостеприимно распахнуты и охранялись буквально четверкой бойцов в традиционных доспехах клана Журавля. Любопытно, что никто из них не носил шлем. Специфическая прическа почти как у самураев, с выбритыми волосами на передней части головы, делала их лбы еще выше. Глядя на них я все не могу избавиться от ощущения, что Журавли, как и Пауки это потомки самураев.
— Кто такие? — спросил старший, когда двое солдат взяли нас на прицел своих самострелов, а еще один поудобнее перехватил пехотное копье.
— Гонцы, — односложно ответил Шао и снял с шеи какой-то амулет, судя по всему показывающий его статус. Судя по нахмуренному лицу бойца, ответ ему не понравился. Пожевав нижнюю губу, он спросил:
— И куда ты едешь гонец? И кто это с тобой? — рука бойца опустилась на рукоять дао. Наш провожатый коротко выругался и спрыгнул с коня, на что спрашивающий тут же отошел на шаг и на треть вынул клинок, а рядом коротко щелкнула взводимая тетива. По спине пробежал легкий холодок, а голодные духи затянули свою песню про то, что надо убить всех врагов.
— Ученики спешиться, — Шао проигнорировал все приготовления журавлей. — Похоже все несколько затянется. Вызывай десятника, хватит ему прохлаждаться. Ты ни мордой ни статусом не вышел проверять мои документы. — за время пути мы с Мэйлин настолько привыкли беспрекословно выполнять приказы, что не успел журавль, что-то сказать как мы уже были на ногах. Я словно погрузился в транс, пульсирующая энергия потоками показывала мне как возможные траектории движения, чтобы уйти от возможного выстрела нервничающих солдат и тут же атаковать. Мэйлин ощущалась каким-то странным сгустком энергии полной ярости и готовности к бою. Казалось она как тетива лука натянутая на разрыв. Одно легкое движение и она запоет песнь смерти убивая одного врага за другим.
— Сложить оружие, а то пристрелим! — в голос главного в четверке дал «петуха».
— Десятника. Бегом! — рявкнул Шао. Я откровенно не понимал, что тут происходит, но все это мне категорически не нравилось.
— Лечь на землю! Дернешься пристрелим! — выхватив пехотный дао, журавль сделал еще шаг назад. От него почему-то фонило откровенным ужасом. Да что ж тут происходит?
— Слушай внимательно. — в голосе Шао звучала откровенная усталость от ситуации. — Вызываешь сюда десятника. Он проверяет мою подорожную. Мы меняем лошадей. И прощаемся с этим гостеприимным местом. — он говорил короткими фразами, стараясь донести свои мысли.
— Что тут происходит? — Из ворот крепости вышел, десятник с обнаженным клинком, а за его спиной стояли солдаты в доспехах готовые к бою.
— Слава Небесной канцелярии и предкам! — Шао даже поднял к небу руки от увиденного. — Десятник, прикажи этим идиотам опустить оружие. Вот моя подорожная. — он вытащил свернутый свиток из рукав и протянул его. Десятник сделал несколько шагов вперед, положил меч на сгиб локтя и взяв свиток начал читать. Его лицо медленно менялось от заинтересованного на презрительное. Дочитав до конца, он почти швырнул грамоту Шао. Казалось будто у него в руках было, что-то настолько мерзкое, что он обтер руку об халат и отдал приказ:
— Пропустить этих. — от его слов несло такой волной презрения, что мне безумно захотелось ему от души врезать. Смачно. С оттяжкой. Чтобы он почувствовал как ломается его нос и кровь заливает ему лицо.
— Ученики за мной. Кони на поводу. — голос нашего командира заставил меня встряхнуться и выкинуть мысли из головы.
— За лошадьми присмотрят. Мы идем к сотнику. — словно выплюнул произнес десятник и тут же сплюнул себе под ноги растерев плевок сапогом.
Мне очень хотелось поговорить с Кумихо. Желательно держа ее красивую шею в захвате, чтобы чувствовать как мое предплечье передавливает ее трахею. Куда она меня подписала?
Нас вели быстрым шагом куда-то в центр крепости, первые этажи которой использовались как загоны для лошадей и прочей живности. Каждый сантиметр свободного места был использован с пользой. Где-то висели веревки с сохнущим бельем. Где-то были разбиты небольшие грядки на которых росла какая-то зелень.
Кроме сотни солдат тут явно жило раза в три больше гражданских, были слышны крики играющих детей. Но больше всего меня поразило как с нашей дороги исчезали люди, закрывались окна. Словно до них дошла весть о том, что мы прокаженные. Что за дерьмо тут происходит. Ядро внутри меня вновь пылало яростным пламенем зовя меня
