Сергей Корж - Последний ученик магистра
– Не отвлекайся, ученик. Скажу тебе, что ты не нашел золотой середины. Как ты со своей Искрой смог вызвать снегопад, я пока не понимаю. Задание на день: тренировка получения легкого дуновения. Повторяю для тебя лично: легкого дуновения ветерка. А теперь займись своей Искрой. Открой глаза… зацепись взглядом за любую звезду…
Знаете, любая легкая, но монотонная работа выматывает гораздо сильнее, чем тяжелый, но разнообразный труд. А если он еще и интересен, то вообще по фигу все. Помните? «Нам Солнца не надо – нам Партия светит, нам хлеба не надо, работу давай». Так вот, я решил разнообразить эту ловлю огоньков, справедливо рассудив, как оказалось потом, что все равно все происходит во сне, в моем воображении, так почему я не могу представить себе некоторую механизацию этого процесса? Мэтр закончил инструктаж и исчез, а я… «включил пылесос» и принялся чистить от пыли участок неба. Через некоторое время корпус «пылесоса» начал светиться, и мне пришлось остановить увлекательный процесс, разобрал пылесос и достал из него полный светящимся песком мешок.
Воображение, говорите? Я вытряс мешок звездной пыли в свой едва тлеющий костерок, моя Искра жадно лизнула своим немощным Пламенем первую упавшую на нее звездочку, затем ее засыпало серебристым песком, и я даже испугался, не притушил ли я Пламя. Через мгновение понял – нет! На вершине маленького вулкана горело мое Пламя. До утра было далеко…
Утром – как говорят некоторые острословы, «утро добрым не бывает» – проснулся я не от того, что замерз, а от того, что в лицо мне дул холодный ветер. Хорошо, что лежал закутанный в плащ магистра, то ли ткань у него была такая, то ли заклинание на нем висело какое-то, но он не промокал, был ветронепроницаем, и в жару под ним было прохладно. А как теперь оказалось, и зимой под ним тепло.
Зима кончалась метрах в пятидесяти. Круг, центром которого была моя лодка, был засыпан метровым слоем снега. Снег лежал на ветках кустарника, на склоне ближайшего холма, большая часть лодки тоже скрылась в сугробе, а полог угрожающе просел. Ветки кустарника, под которым я устроил себе лежак, едва держали быстро тяжелеющий снег.
Осторожно выбравшись из лодки, я стащил ее в воду, сдернул ткань полога с ветвей и, оттолкнувшись веслом от берега, уплыл из зимы. Отплыв, километра два вниз по течению, я нашел еще одну удобную бухточку, где и решил остановиться. Честно говоря, рыба стала надоедать, да и кулеш тоже, хотелось чего-нибудь жидкого с капустой, с мясом, пива, на крайний случай компота. Но внутренний голос предупреждал: «Ты не готов, тебя любой сопляк спровоцирует на дуэль, изрежет, как неумелый парикмахер клиента бритвой, и не отмоешься от позора. Учись! Пока не съешь всю крупу и сало, торопиться некуда!»
В чем-то он был прав, этот внутренний голос, очень похожий на голос погибшего мага: ни магией, ни владением шпагой я пока похвастаться не мог. Поэтому, устроив лагерь, я закинул удочку, закрыл глаза, представил себе спокойную стихию Воздуха, убавил Пламя в зиппо до предела, поднес его к схематичному изображению… Ничего. Еще раз, тот же результат. Еще раз.
– Что я не так делаю? – всполошился я. Стихия, Пламя! Подношу! Ни фига! Тридцать хрогов мне в задницу! Стихия. Пламя. Подношу. Касаюсь. Нет эффекта. Откуда-то доносится голос учителя:
– Напоминаю некоторым невнимательным ученикам свои слова из лекции: «слегка взволнованная стихия».
Параллельные линии слегка взволновались, я нежно поднес еле горящий огонек, прикоснулся… Нежное дуновение прохладного ветерка взъерошило мне волосы.
Нет. Это могло быть совпадением. Я пожелал, а тут порыв ветерка мне в лицо. Надо попробовать еще раз.
Голос учителя:
– И ради Праматери, не закрывай глаза, когда творишь магию.
– Я попробую, магистр.
Вышел из состояния обучения, глянул на поплавок, а его на поверхности воды не было! Леска натянута, удилище согнуто, кто-то крупный пытался изо всех сил избежать костра. Подсекать смысла не было, рыба хорошо сидела на крючке, мне осталось уморить ее вываживанием и подтащить к берегу. Хороший забр (карп) килограмма на три, блестя крупной чешуей, судорожно разевая рот, обреченно отдался мне в руки. Выпотрошил и запек его прямо в чешуе на углях. Заваривать в котле какой-нибудь отвар не рискнул, с незнакомой флорой лучше не связываться, так что только речная вода по-прежнему утоляла мою жажду.
– Тэк-с, продолжим учебу. – Мастер отсалютовал мне шпагой. – Становись в позицию! Запомни, ван Оржи не злопамятны, но закон помнят. Неубитый или неотомщенный враг – это пятно на репутации всего дворянства Оржа. Противники нас должны уважать, бояться и трепетать от осознания, кого они волей или неволей оскорбили. Если вас не оскорбили, оскорбите вы, и этим вы уже выиграете половину дуэли, показав противнику свое презрение к нему и его умению владеть шпагой. Но это не значит, что вы прямо сейчас начнете вызывать на дуэли направо и налево. Искусство убивать – это умение, которое оттачивают всю жизнь. А ты едва приступил к сему процессу.
И пошло-поехало: мастер гонял меня по расчерченной на полу схеме, где были указаны позиции стопы, ставил мне кисть, учил подбирать клинок по весу, длине и гарде. Объяснял приемы принятия клинка противника на гарду, когда лезвие напрочь застревало в ней и ты колол врага кинжалом или бил его кулаком в лицо.
– Мы, ван Оржи, делаем этот прием вот так; ван Бара (передо мной возник закаленный в боях и дуэлях рубака с многочисленными шрамами на лице и в берете с тремя разноцветными перьями) – вот так. Нантец попробует так, а Соло попытается вот так. Рабатец привык рубиться саблей, поэтому попытается тебя зарубить, предварительно сломав тебе шпагу, но у нас, Оржей, и на саблю есть финты. Следи за шпагой, ученик! Вот так, так и вот так. Против этого приема нет спасения, ты колешь противника кинжалом в печень. Этот прием делается молниеносно, никто не должен заметить, как ты его исполняешь. «Удар молнии», так он называется, и пока ты не научишься его исполнять именно молниеносно, ты не сможешь им воспользоваться. Таковы правила фехтовальной школы Оржа.
Вот так, век живи, век учись! Хорош бы я был в берете с перьями цветов герцогства Бара и фамилией Рэя ван Оржа. Надо срочно посмотреть в энциклопедии герцогства цвета их знамен, одежду и оружие. Так-с, что нам пишут в журнале «Семья и школа»? Ага! Орж, Бара, Нант, Соло и Рабат.
Знамя королевства – три вертикальных поля, красное, синее и зеленое. На красном поле пять солнышек, символизирующих пять герцогств, благословенных Праматерью. Три старейших герцогства имели одноцветные знамена, территории двух последних были выделены из самых больших герцогств и поэтому имели знамена трех цветов. Орж и Бара как раз и были новообразованными территориями. Хотя разделение произошло в незапамятные времена, дворяне старых герцогств вечно попрекали трехцветных молодостью происхождения. В столице королевства мода была демократична, одевались кто во что горазд. Королевские служащие предпочитали красные или бордовые мундиры и перевязи цветов департаментов, особы, приближенные к королевскому двору, оттенки синего с золотым шитьем, остальное дворянство носило камзолы и плащи цветов своей родины. Дамы никаких ограничений не имели и поэтому балы, если они случались, были похожи на полевой луг, среди цветов которого жужжали шмели, пчелы и осы.
Военные отличались только плащами. Армейцы носили белые плащи, дабы в битве было заметно, где нужны подкрепления. Морякам полагались темно-синие плащи, и так как среди них дворян не было, то обходились без перьев на таких же темно-синих беретах. Порох в этом мире был, но пока его использовали только для фейерверков. Никому в голову не приходила мысль смастерить пистоль и выпалить из него в ближнего своего. Наверное, потому что широкое применение амулетов и заменяло эти пистоли.
А что у нас с медициной? Где-то в глубине сознания сидела мысль, что мое медицинское образование и опыт позволят мне пристроиться в этом мире и безбедно прожить. Так вот о медицине. Каждый маг, обучаясь в академии, проходил курс травологии и зельеварения. Выпускник был обязан на глазах у экзаменаторов приготовить два десятка зелий и снадобий и применить их на больном. В дальнейшем он при желании мог развить свое умение в частном порядке и в своей личной лаборатории. Эти два десятка снадобий покрывали все случаи ран и болезней, кроме, конечно, смерти.
Никакого поднятия зомби, мертвецов, гончих и драконов. Умерла, так умерла! Нет, хирургия присутствовала, удаление воспаленных органов, шитье ран, сложение костей при переломах – все это было. Однако не было послеоперационного наблюдения и прочей мороки с больными. К примеру, попал к тебе больной, диагноз – рубленая рана плечевой кости, потеря крови, сознания. Лечение – сложил обломки, полил снадобьем, ушил мышцы – другая микстура, ушил кожу – третья. Кровевосстанавливающая микстура – в зависимости, сколько крови приблизительно потерял раненый. Шлепок по щеке, звон серебра, и до свидания, пациент.
